А начальники департаментов, а руководители фирм, а президенты холдингов и компаний не дают и не берут? А что же говорить о наших министрах и даже депутатах… Молчу, молчу, молчу, но знаю, что даже одного премьер-министра называли "Вася два процента". Этот предприимчивый человек, владеющий иностранными языками, при каждой крупной сделке требовал свои личные два процента за государственный подход. Так кто же после всего этого осудит скромного лейтенанта Витю?
Витя полагал, что у него удивительно трудная, ответственная и требующая воображения работа. Иной раз, рассказывал он, подходишь к машине и просто не знаешь, к чему придраться, за что слупить деньги. А сказать просто так: дай денег и поезжай, – неудобно. Эх, Кострома, Кострома! И главное все автомобильные владельцы и казенные шофера эдакие шустрые и подкованные, такие спорные, все норовят перечить, какую-то свою абстрактную и холодную правду доказать, все ссылаются на закон и лично на президента, приказавшего бороться с мздоимством. Ха, президент! Ему что, он на гособеспечении, здесь только полоумный будет воровать. А закон?.. Он, в соответствии с русским национальным правилом, как дышло, куда его Витя пропрет и повернет, туда и вышло. Здесь надо быть психологом и борцом. Орден таким людям, как Витя, надо давать! И за все его хлопоты и волнения почему, спрашивается, ему такой сомнительный почет? Обыватели считают, что их грабят, журналисты пишут, что гаишники враги народа, телевидение вечно их ловит и критикует, а они тем не менее живут.
Таким Витя предавался свободным мечтаниям в хургадской харчевне.
На этой же обвеваемой жаркими африканскими ветрами и чудесными запахами террасе туземного ресторана лейтенант Витя познакомился с очаровательной молодой дамой Екатериной. Технология не сложная: "Дайте мне соль" – "Передайте, пожалуйста, салфетку". – " А вы могли бы по-английски попросить у этих чурбанов официантов, чтобы принесли нам винишка?" – "А вы откуда?" – "А я из Калуги". –"А я из Костромы". – "А как вас зовут?" Обменялись информационными данными. Основная задача выполнена, противник найден, теперь надо войти с ним в непосредственное соприкосновение. Телесный контакт.
Но почему только так сильно нравится Вите эта молодая дама Екатерина? Может быть, это сон наяву и во плоти появилась в жизни знаменитая кукла Барби? Волосики рассыпчатые, светленькие. Талия такая, что он, лейтенант Витя, мог бы обхватить ее двумя ладонями. Лет наверное двадцать – двадцать три. А ему, Вите, двадцать восемь. Он на мгновенье представил, как с хрустом будет ее обнимать. Анекдотец такой есть. "Ах, какие ножки, если бы эти ножки да на мои плечи". – "Если бы на эти плечи еще и умную голову". Витя не дурак, лишнего не скажет. А глаза! Если бы Витя читал плохую художественную литературу и знал бы эти пошлые сравнения, то он сказал бы, что глаза у юной дамы Екатерины были, как свежие лесные озера. Но Витя книгу, как и положено современному служивому интеллигенту, в руки никогда не брал и об этих сравнениях, к счастью, отродясь не ведал. Глаза у нее были крупные, синие, и на дне, словно в компьютере мерцали какие-то серые играющие переливы. Но ведь и с синенькими глазками девочки обычно не пропускают хорошего качества мужика. Значит, надо действовать, бороться по отработанному плану? И побеждать.
Прекрасная дама Катерина ни чуточку не ломалась. Витя уже ликовал. Чего, собственно, стесняться в чужом отечестве. Она не отказалась от винца, и выпила и закусила, и рот обтерла бумажной салфеточкой, охотно она пошла "посмотреть" Витин отель, ознакомилась с садом, где били фонтаны и зеленела трава, и с пляжем. Так они гуляли до темноты, но подняться в номер, чтобы вымыть руки, прекрасная дама не захотела. Ах, коварная! Правда, выпила кофе в смертельно дорогом баре в саду и после этого куда-то заторопилась.
Нет, нет, – сказала она приставучему Вите, – больше я ничего не хочу, я немножечко устала.
Как же в этот момент билась у нее голубая жилка на шейке, взять бы эту жилку и расцеловать!
Вот сейчас приду к себе отель, – говорила она приблизительно так, но не литературно емким языком, а несколько вприпрыжку, как и говорят в жизни, – приду, сразу под горячий душ и пойду на ужин.
А может быть, прекрасная дама Екатерина дает некоторый намек? И тогда Витя, привыкший в вопросах любви все планировать заранее, закинул телескопическую уду:
А как насчет того, чтобы после ужина, вечером, встретиться и погулять. Или завтра встретиться?
Нет, дорогой Витя, – ответила дама Екатерина, – я вечером обычно читаю книжки и пишу письма, а что касается завтрашнего дня, то я весь завтрашний день буду в отеле набираться сил, дремать и прогуливаться.
И тут прекрасная, как вечерняя заря и кукла Барби, дама Екатерина, которая с каждой минутой казалась Вите все желаннее и желаннее (Витя за собою такого возвышенного свойства не знал, когда девки ему сразу, в первый же вечер "не дают"), тут Екатерина и рассказала Вите, что завтра она едет на большую экскурсию в монастырь Святой Екатерины, о которой даже написано в путеводителе, и возле этого монастыря вся их туристическая группа будет подниматься на знаменитую библейскую гору Хорив.
Какая еще такая гора Хорив? Что это за светопреДставление! Никогда еще за всю свою жизнь лейтенант Витя ни на какой экскурсии не был, хотя слово такое знал, ни на какую гору не ходил. Вдобавок ко всему из рассказов дамы Катерины Витя выяснил, что на этой горе некогда Моисей, еврейский и наш пророк, потому что православные его тоже признают и рисуют в церквях, и как бы по совместительству предводитель и царь, встретил Господа Бога. Это все какое-то религиозное, духовное, к этому Витя со своею здоровой душой старался не касаться. А короче говоря, жидовская какая-то история. Катя пояснила тут, что у евреев и у русских Бог как бы общий. Очень Витя этому обстоятельству подивился. И еще: экскурсия эта была не бесплатной, как полагалось в советское никчемное время, за счет там профкома или месткома, а даже, наоборот, коммерческая, грустная, натурально платная – почти 100 долларов с индивидуального рыла! Дают господа капиталисты! Да за эту сумму прописью Витя должен был с десяток нарушителей оштрафовать.
Витя знает цену заработанным деньгам. На пронизывающем холоде, когда ветер сечет морду и нос, того и гляди, отмерзнет, на лютой жаре, когда пот стекает в сапоги и яйца все мокрые, стой по полной боевой выкладке на шоссе в фуражке и для устрашения с боевым автоматом, нервы на разные объяснения с тупорылыми водителями рви, а потом даже честно заработанное этим немыслимым трудом надо еще прятать и таить. Что за время! Приедет какой-нибудь пузатый проверяльщик из управления и начнет: а покажите мне, товарищ лейтенант, что у вас в карманах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37