Даже сейчас, тринадцать часов спустя, до него еще полностью не дошло случившееся. Хотя никогда не забыть ему унижения, испытанного в церкви. Свадьба отменяется, говорил он, можно разъезжаться по домам. Из гордости он стоял перед алтарем до тех пор, пока не опустела последняя скамья. Хорошо хоть, что успел освободить мать и сестер от созерцания своего позора. Самого большого позора в своей жизни.
Но потом ему пришлось предстать перед семьей. В доме, где он вырос, собрались все.
— Данте, как это случилось? — рыдала мать. —Что произошло?
Все столпились вокруг него, окружили сочувствием, предлагали поддержку. Заверяли, что со временем все устроится. Объясняли, что беременные женщины часто бывают способны на не-предсказумые поступки.
Суетились все, кроме Эллен.
— Тупоголовый идиот, что ты наделал? — прошептала она, схватив его за плечо и бесцеремонно увлекая в коридор. — Как ты ухитрился упустить самое лучшее, что было у тебя в жизни?
— Замолчи! — возмутился он, ошеломленный тем, что самая миролюбивая из сестер с такой страстью набросилась на него.
— Нет, не замолчу. Ты уже давно рыл себе яму. Ты так вознесся от успеха в компании, что поверил подпевалам! Возомнил себя этаким мифическим героем! Господи, когда мой брат превратился в бесчувственного и наглого осла?
— Если женщина, которая носит моих детей, дала мне отставку, то кто из нас бесчувственный и наглый?
— Ты имеешь в виду так называемую свадьбу? —взорвалась Эллен. — Ну конечно, ты непогрешим, ты все всегда делаешь правильно! А где была твоя мораль, когда ты… когда ты повалил ее?
— Эллен, осторожней. Не проявляй своего низкого происхождения.
Она дала ему такую пощечину, что он отлетел назад. На щеке остались отпечатки пальцев.
— Ты не стоишь и мизинца Лейлы! Она правильно сделала, что бросила тебя. Чем выносить твое отношение к ней, уж лучше быть одной.
— А мои дети? — Данте с трудом сдерживал шок от этого предательства. Ведь до сих пор он верил, что семья всегда примет его сторону.
— Они, Данте, не останутся одни. У них будет высокой пробы золотая мать. Она позаботится о них. И у них будет по крайней мере одна тетя.
— На случай, если ты не поняла. Не я в последнюю минуту отменил свадьбу. Я был готов не только к свадьбе, но и, что ценнее, к браку.
— Твоя готовность не стоит и плевка! — фыркнула Эллен. — На случай, если ты не заметил, эта женщина любила тебя, хотя один Бог знает, за что. Она бы прошла ради тебя сквозь огонь.
— А вот и нет, Эллен. В решающий момент она исчезла со сцены.
— А тебе не приходило в голову задуматься: почему? Вместо того чтобы разыгрывать роль обиженной жертвы, ты бы лучше задался вопросом: чем ты спровоцировал ее на такой поступок?
— Я не способен постичь женскую логику.
— Ну, так начни брать уроки. — Из глаз Эллен брызнули слезы. — Ты мой брат, и я люблю тебя, — всхлипнула она. — Для меня ужасно видеть тебя обиженным. Но, черт возьми, ты это заслужил!
— Не плачь, — вздохнул он. — Как знать, быть может, мы с Лейлой еще сумеем наладить свою жизнь.
— Данте, ты поедешь к ней?
«Ни за что! — подумал он. — Это не я, а Лейла ушла. И она должна вернуться».
— Подумаю, — ответил он сестре.
«Если ты решишь, что стоит попытаться еще раз, — сказала Лейла, уходя, — то Энтони знает, как со мной связаться». Сказала, хотя и понимала, что, упоминая имя Энтони, она рискует навсегда стать для Данте чужой.
Но Энтони проявил себя хорошим другом. А это Лейла высоко ценила. Зачем же умалять его доброту в угоду необоснованной ревности Данте?
Первые несколько недель Лейла лихорадочно цеплялась за свою веру в Данте, надеясь, что он приедет к ней. Каждое утро она просыпалась с мыслью, что это произойдет сегодня. Но шел к концу май. Близился июнь. Надежда начала таять. Чистый, свежий воздух и спокойное окружение оказывали на нее магическое действие. И это была положительная сторона одиночества. Здоровье заметно улучшилось. Исчезла тошнота и вместе с ней — слабость, которая так мучила ее первые три месяца беременности.
Лейла часами гуляла по берегу, собирая ракушки. Читала книги из библиотеки дома для гостей. И снова стала получать удовольствие от еды.
Узнав, что она любит дары моря, Дейл регулярно снабжал ее разными деликатесами. То и дело Лейла находила на крыльце ведро с моллюсками и варила из них густую похлебку с овощами. Это служило ей обедом. Вечерами она устраивала себе праздник, ужиная устрицами или лососем.
Жена Дейла, Джун, научила ее вязать. И Лейла начала готовить разные мелочи для двойняшек. Вечером перед сном она любовалась закатом, а потом наслаждалась горячей ванной.
Постепенно тело восстановило былую жизненную силу. Волосы сверкали, кожа светилась. Она долго и крепко спала в большой кровати с высокими спинками и пологом и с мягким, удобным матрасом. Иногда видела во сне Данте. Просыпаясь, она не находила его рядом, и тогда начинало ныть сердце.
В такие дни ее решимость слабела. Она становилась страшно уязвимой, ее мучило искушение отказаться от обещания, которое она дала самой себе. «Поезжай к нему. Первой прояви душевную щедрость», — советовало сердце. Она выходила на террасу и смотрела, как нарождается новый день. Весь мир купался в солнечном свете, а в сердце были мрак и ненастье.
Однажды она дошла до того, что набрала его номер, но повесила трубку раньше, чем раздался гудок. Она знала: разговор ничего не решит.
На шестнадцатой неделе она почувствовала едва уловимые толчки своих детей. Но радость быстро поблекла, ведь она не могла поделиться своим изумлением с Данте.
Дважды она ездила на материк в клинику, рекомендованную ее доктором, на медицинский осмотр. Каждое воскресенье звонила матери. Клео просила передать, что показывают карты: она родит двух мальчиков на три недели раньше предполагаемого срока. Вернувшись из Вены, на остров прилетел Энтони и провел с ней целый день. Он познакомил Лейлу с ближайшими соседями — Лу и Клер Дрюммон. Пожилая пара каждое лето проводила в своем доме на острове.
Покой и одиночество тоже могут надоесть, и Лейле надоело собственное общество. Она стала принимать приглашения Клер на утренний кофе, на чай, на барбекю у моря и вскоре обнаружила, что снова может общаться с людьми. В то же время она не теряла надежды, что сумеет положить конец разлуке с Данте.
В середине июня Клер пригласила ее на коктейль. Это была ежегодная традиция Дрюммонов. Друзья из далекого прошлого, еще со студенческих дней в колледже, приезжали к ним на вечеринку со всех концов материка, чтобы отпраздновать начало лета.
Катера стали прибывать ранним утром. К полудню у пирса пришвартовался целый флот моторных судов. В бухте стояли на якоре несколько яхт. Когда около семи вечера Лейла появилась на лужайке за домом Дрюммонов, гости уже вовсю веселились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32