Северный склон, полого спускавшийся к океану, был усеян современными домами, мотелями и гостиницами. Внизу виднелась золотая полоска пляжа. Сине-зеленые волны мягко плескались, набегая на шелковистый мелкий песок. На южной менее фешенебельной стороне дома были попроще, но встречались и старинные неухоженные особняки. Скалистые утесы здесь круто обрывались в небольшую бухту, где рыбаки и яхтсмены ставили на якорь свои суда.
— Твоя мать что жива, что нет! — с обычной прямотой объявил дядюшка, которому излишняя деликатность всегда претила. — Это же надо было додуматься: похоронить себя заживо на краю света в какой-то секте! Никогда не любил религиозных фанатиков. Посмотри, что они натворили! Это ж надо было так промыть мозги твоей матери, что она не задумываясь бросила единственного ребенка и отправилась Бог знает куда — в какую-то африканскую глухомань к крокодилам!
— Ну нет, нельзя сказать, что она меня бросила на произвол судьбы, — вступилась Холли за мать. — К тому времени, как она решилась уехать, мне уже исполнилось восемнадцать.
Если честно признаться, то она испытала облегчение, попрощавшись с матерью в аэропорту. В последние годы, особенно после смерти отца Холли, религиозность Луис стала принимать маниакальные формы и жить с ней стало просто невыносимо. Тем более что она, стараясь проявлять дочернюю заботу, все же так и не смогла разделить апокалиптических настроений матери.
— Удостоверилась бы по крайней мере, что ты поступила в университет, — продолжал ворчать дядя. — И не худо было бы время от времени позванивать, чтобы хоть узнать, как там родная дочь.
— Но она же написала вам перед отъездом, — попыталась урезонить разбушевавшегося дядюшку Холл и.
Тогда она была страшно смущена тем, что мать после долгих лет молчания вдруг обратилась к своей семье, которую Холли совсем не знала, Луис была сводной сестрой Хэролду и Грейс. Самая младшая в семье, в детстве и юности она была страшно избалована и ни в чем не знала отказа. В шестнадцать лет Луис сбежала из дома, а когда ее благополучно водворили обратно, к родным пенатам, возненавидела родных со всем пылом своей необузданной натуры.
До совершеннолетия ее еще как-то удавалось держать в узде, но в двадцать один год, не закончив колледж, Луис выскочила замуж и уехала с мужем, ничего не сообщив родным. На первых порах она наотрез отказывалась с ними общаться. А позже, когда они с мужем оказались в стесненных обстоятельствах, врожденная гордость тем более не позволяла ей просить поддержки и помощи у преуспевающих брата и сестры. Бедной родственницей она быть не желала.
Со временем бурная энергия Луис нашла себе русло, и, целиком погрузившись в религию, она уже не думала о мирских связях. Но все же, как выяснилось потом, накануне отъезда в никуда она все же написала родным, поручая им заботиться о своей восемнадцатилетней дочери.
Холли была крайне обескуражена, получив однажды письмо от дяди. В своем послании он интересовался ее учебой на юридическом отделении и предлагал во время каникул немного потрудиться на благо «Мэннинг констракшнз» и собственного кошелька. Деньги пришлись очень кстати. Нужно было оплачивать учебу, общежитие, одеваться и питаться. Но она жила очень скромно, и ей удавалось даже кое-что откладывать.
— Хорошо, что она мне написала, — заметил Хэролд. — Ведь ты сама ни за что бы с нами не связалась, правда? И напрасно. В этом мире, что бы выжить, надо быть дерзким. Взять хотя бы твоего мужа. Гленн ведь не постеснялся обратиться ко мне насчет работы, причем нашел очень верные слова — заявил, что хочет обеспечить достойную жизнь своей жене и детям.
— Я помню. — Голос Холли против воли про звучал сухо и отчужденно.
Она по примеру матери изо всех сил старалась вести себя так, чтобы не выглядеть бедной родственницей. Однако Гленн вскоре после женитьбы заявил, что работа в агентстве по продаже недвижимости ему надоела. Молодой супруг убедил Холли, что с ее стороны просто эгоистично перекрывать ему возможность участия в их семейном бизнесе. И хотя Холли вовсе не считала, что имеет к этому семейному бизнесу какое-то отношение, она все же устроила мужу встречу с Хэролдом. Гленну удалось уговорить патриарха «Мэннинг констракшнз» дать ему работу в команде, которая создавалась для строительства Тихой обители.
Да уж, дерзости Гленну было не занимать, с горечью подумала она.
— Ну-ну, девочка, встряхнись. Я не хотел вызывать у тебя печальные воспоминания. — Хэролд энергично потрепал племянницу по руке, рискуя вырвать у нее руль. — Мне кажется, ты до сих пор по нему тоскуешь. Может, эти несколько недель в Тихой обители — как раз то, что тебе надо?
Холли выдавила из себя улыбку. Неуклюжая, но искренняя доброта дядюшки тронула ее до глубины души и одновременно усилила чувство вины. Знал бы тогда Хэролд, какой черной неблагодарностью отплатит ему Гленн за его великодушие!
— Да, конечно, — пробормотала она.
— И вообще, тебе следовало пожить у нас после его смерти, — не унимался дядюшка, подливая масла в огонь. — Грейс сумела бы тебя утешить. Она ведь сама пережила смерть мужа и знает, как это нелегко.
— Мне надо было доказать себе, что я смогу стоять на собственных ногах, — попробовала оправдаться Холли.
— Знаю, знаю, ты очень щепетильна в том, что касается твоей независимости, И все-таки могла посоветоваться хотя бы насчет дома. Время для продажи ты выбрала крайне неудачное, ведь ситуация на рынке недвижимости была хуже некуда.
Она и сама это понимала, но у нее не было выбора. Оставшись вдовой, Холли вдруг обнаружила, что ее муж погряз в долгах. Счета посыпались как из рога изобилия, денег у Гленна почти не осталось, а тут еще ее постиг новый удар. Спустя несколько дней после похорон к ней явилась рыдающая блондинка, которая принялась утверждать, что она много лет состояла в связи с Гленном и родила ему ребенка. Сначала Холли не поверила, но доказательства, которые привела ей та женщина, оказались неопровержимы. Это был тяжелый удар: ведь Гленн постоянно твердил, что им с Холли рано иметь детей, надо прежде всего обеспечить их будущее.
Хотя по сравнению с тем, что выяснилось позднее, и это оказалось не самым страшным. Так что Хэролд крупно ошибался, полагая, что племянница горюет по покойному мужу. Горевать той было некогда, поскольку предстояло срочно расхлебывать кашу, которую заварил Гленн. Хэролд же пребывал в блаженном убеждении, что Холли хорошо обеспечена, и она не собиралась его разубеждать.
— Дом все равно был слишком большим для одного человека, — пробормотала она.
— Ну, если тебе было так тяжело в нем жить, мы могли бы временно поселить тебя в одном из демонстрационных коттеджей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Твоя мать что жива, что нет! — с обычной прямотой объявил дядюшка, которому излишняя деликатность всегда претила. — Это же надо было додуматься: похоронить себя заживо на краю света в какой-то секте! Никогда не любил религиозных фанатиков. Посмотри, что они натворили! Это ж надо было так промыть мозги твоей матери, что она не задумываясь бросила единственного ребенка и отправилась Бог знает куда — в какую-то африканскую глухомань к крокодилам!
— Ну нет, нельзя сказать, что она меня бросила на произвол судьбы, — вступилась Холли за мать. — К тому времени, как она решилась уехать, мне уже исполнилось восемнадцать.
Если честно признаться, то она испытала облегчение, попрощавшись с матерью в аэропорту. В последние годы, особенно после смерти отца Холли, религиозность Луис стала принимать маниакальные формы и жить с ней стало просто невыносимо. Тем более что она, стараясь проявлять дочернюю заботу, все же так и не смогла разделить апокалиптических настроений матери.
— Удостоверилась бы по крайней мере, что ты поступила в университет, — продолжал ворчать дядя. — И не худо было бы время от времени позванивать, чтобы хоть узнать, как там родная дочь.
— Но она же написала вам перед отъездом, — попыталась урезонить разбушевавшегося дядюшку Холл и.
Тогда она была страшно смущена тем, что мать после долгих лет молчания вдруг обратилась к своей семье, которую Холли совсем не знала, Луис была сводной сестрой Хэролду и Грейс. Самая младшая в семье, в детстве и юности она была страшно избалована и ни в чем не знала отказа. В шестнадцать лет Луис сбежала из дома, а когда ее благополучно водворили обратно, к родным пенатам, возненавидела родных со всем пылом своей необузданной натуры.
До совершеннолетия ее еще как-то удавалось держать в узде, но в двадцать один год, не закончив колледж, Луис выскочила замуж и уехала с мужем, ничего не сообщив родным. На первых порах она наотрез отказывалась с ними общаться. А позже, когда они с мужем оказались в стесненных обстоятельствах, врожденная гордость тем более не позволяла ей просить поддержки и помощи у преуспевающих брата и сестры. Бедной родственницей она быть не желала.
Со временем бурная энергия Луис нашла себе русло, и, целиком погрузившись в религию, она уже не думала о мирских связях. Но все же, как выяснилось потом, накануне отъезда в никуда она все же написала родным, поручая им заботиться о своей восемнадцатилетней дочери.
Холли была крайне обескуражена, получив однажды письмо от дяди. В своем послании он интересовался ее учебой на юридическом отделении и предлагал во время каникул немного потрудиться на благо «Мэннинг констракшнз» и собственного кошелька. Деньги пришлись очень кстати. Нужно было оплачивать учебу, общежитие, одеваться и питаться. Но она жила очень скромно, и ей удавалось даже кое-что откладывать.
— Хорошо, что она мне написала, — заметил Хэролд. — Ведь ты сама ни за что бы с нами не связалась, правда? И напрасно. В этом мире, что бы выжить, надо быть дерзким. Взять хотя бы твоего мужа. Гленн ведь не постеснялся обратиться ко мне насчет работы, причем нашел очень верные слова — заявил, что хочет обеспечить достойную жизнь своей жене и детям.
— Я помню. — Голос Холли против воли про звучал сухо и отчужденно.
Она по примеру матери изо всех сил старалась вести себя так, чтобы не выглядеть бедной родственницей. Однако Гленн вскоре после женитьбы заявил, что работа в агентстве по продаже недвижимости ему надоела. Молодой супруг убедил Холли, что с ее стороны просто эгоистично перекрывать ему возможность участия в их семейном бизнесе. И хотя Холли вовсе не считала, что имеет к этому семейному бизнесу какое-то отношение, она все же устроила мужу встречу с Хэролдом. Гленну удалось уговорить патриарха «Мэннинг констракшнз» дать ему работу в команде, которая создавалась для строительства Тихой обители.
Да уж, дерзости Гленну было не занимать, с горечью подумала она.
— Ну-ну, девочка, встряхнись. Я не хотел вызывать у тебя печальные воспоминания. — Хэролд энергично потрепал племянницу по руке, рискуя вырвать у нее руль. — Мне кажется, ты до сих пор по нему тоскуешь. Может, эти несколько недель в Тихой обители — как раз то, что тебе надо?
Холли выдавила из себя улыбку. Неуклюжая, но искренняя доброта дядюшки тронула ее до глубины души и одновременно усилила чувство вины. Знал бы тогда Хэролд, какой черной неблагодарностью отплатит ему Гленн за его великодушие!
— Да, конечно, — пробормотала она.
— И вообще, тебе следовало пожить у нас после его смерти, — не унимался дядюшка, подливая масла в огонь. — Грейс сумела бы тебя утешить. Она ведь сама пережила смерть мужа и знает, как это нелегко.
— Мне надо было доказать себе, что я смогу стоять на собственных ногах, — попробовала оправдаться Холли.
— Знаю, знаю, ты очень щепетильна в том, что касается твоей независимости, И все-таки могла посоветоваться хотя бы насчет дома. Время для продажи ты выбрала крайне неудачное, ведь ситуация на рынке недвижимости была хуже некуда.
Она и сама это понимала, но у нее не было выбора. Оставшись вдовой, Холли вдруг обнаружила, что ее муж погряз в долгах. Счета посыпались как из рога изобилия, денег у Гленна почти не осталось, а тут еще ее постиг новый удар. Спустя несколько дней после похорон к ней явилась рыдающая блондинка, которая принялась утверждать, что она много лет состояла в связи с Гленном и родила ему ребенка. Сначала Холли не поверила, но доказательства, которые привела ей та женщина, оказались неопровержимы. Это был тяжелый удар: ведь Гленн постоянно твердил, что им с Холли рано иметь детей, надо прежде всего обеспечить их будущее.
Хотя по сравнению с тем, что выяснилось позднее, и это оказалось не самым страшным. Так что Хэролд крупно ошибался, полагая, что племянница горюет по покойному мужу. Горевать той было некогда, поскольку предстояло срочно расхлебывать кашу, которую заварил Гленн. Хэролд же пребывал в блаженном убеждении, что Холли хорошо обеспечена, и она не собиралась его разубеждать.
— Дом все равно был слишком большим для одного человека, — пробормотала она.
— Ну, если тебе было так тяжело в нем жить, мы могли бы временно поселить тебя в одном из демонстрационных коттеджей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41