Крис мне говорил, что она совсем не такая, какой выглядит, но я не очень-то верила ему. Однако после его смерти она открылась мне именно с этой стороны. Естественно, она решила, будто ты снова дразнишь ее, посмеиваешься над ней, ибо считала, что такая женщина, как она, не способна по-настоящему тебя заинтересовать.
– Я и вправду часто дразнил ее, – вскинулся Макс, впрочем смущенно. – Она всегда была такой серьезной и замкнутой, что мне хотелось как-то расшевелить ее.
– …Да и сам ты не оставался равнодушным, ее привязанность была нужна тебе.
Макс кивнул, все еще не в состоянии полностью осмыслить то, что ему открылось.
– Ты попытался переменить отношения, – втолковывала ему Памела, – и воспользовался тем же инструментом, каким прежде разбивал ее «скорлупу». Возможно, другая женщина подхватила бы предложенную тобой игру. Но Алекс еще не стала женщиной. И прежде чем в ней проснется то, что с таким успехом пыталась похоронить ее мамочка, нужно проявить максимум терпения. Ей так нужна была поддержка, а не критика. – Памела улыбнулась. – Но если кто-нибудь и сможет разбить эту броню, то только ты. Тебе придется начать все сначала.
– Что я и собираюсь сделать, – ответил Макс, но все же он не удержался и спросил неуверенно: – А ты считаешь, что броню можно сломать? Не забаррикадировалась ли она так крепко, что мне теперь не достучаться до ее сердца?
– Мне кажется, она не отдает себе в этом отчета, но баррикада, которую она громоздит, очень непрочная и неустойчивая. Она сама отбросит преграду, услышав твои шаги и твой зов.
– Но я не хочу, чтобы она стала совершенно другим человеком. Она мне нравится такая, какая есть. Вот почему…
– Ты любишь ее?
У Макса перехватило дыхание:
– Да. И началось это давным-давно. Но сколько времени прошло, прежде чем я понял это. Я столько времени занимался ею, потому что терпеливо ждал, когда она подрастет и ее характер выровняется. Мне хотелось, чтобы не я склонил ее, а она сама склонилась ко мне. Сама приняла меня.
Памела покачала головой:
– Макс, дорогой мой. Влюбленный слепой идиот. Она давно клонится в твою сторону, как Пизанская башня. Именно поэтому она так болезненно восприняла поддразнивания, что ее отношение к тебе серьезнее и глубже, чем тебе казалось. Алекс всегда была влюблена, а теперь она любит тебя.
Макс обошел вокруг стола, взял Памелу за руки и поднял на ноги.
– Я всегда считал, что Крису в твоем лице досталось сокровище. Но сейчас понимаю, что все еще не ценил тебя по-настоящему. – Он поцеловал ее в щеку. – Я твой вечный должник.
– Мне не совсем понятно, почему ты так удивился. Я всегда была уверена, что вы созданы друг для друга, – продолжала Памела, провожая Макса к дверям.
– Похоже, что и Мора догадывалась. А это означает, что я давал ей повод для ревности… да, конечно, без всякого сомнения. Наверное, именно поэтому я и пригласил ее в Швейцарию. Мне казалось, что я хочу насолить Еве. На самом деле мне хотелось, чтобы Алекс взорвалась. Чтобы она увидела во мне мужчину, а не просто друга. – Он усмехнулся.
– Но она не взорвалась, – заметила Памела, – а сомкнула створки раковины. Впрочем, все еще можно поправить. Ее самое уязвимое место – отношение к ней матери – перестало терзать ее. Теперь она более свободна и скорее способна откликнуться на зов.
– Надеюсь, – ответил он. – Потому что я не представляю, как мне жить без нее.
Памела засмеялась:
– И то, что она сделала, позволило вам обоим понять это. Отправляйся следом за ней и придумай, как объясниться. Надеюсь, мне не надо учить тебя всем этим штучкам-дрючкам? – Она открыла входную дверь, и они увидели на пороге Алекс. Та застыла с рукой, поднятой к дверному звонку.
Не обращая внимания на их разинутые рты, Алекс спокойно проговорила:
– Сделай милость, Макс, заплати за меня таксисту. У меня не хватило денег, а он не хочет брать чек.
Когда Памела закрыла за ними дверь гостиной, Макс почувствовал такое громадное облегчение, словно у него гора спала с плеч. Он грозно посмотрел на Алекс и сказал:
– Долго мы еще будем играть в кошки-мышки? Ты почему не позвонила мне?
Гневный вопрос отозвался в душе Алекс, словно эхо в пустом зале. И Макс увидел, что она смотрит ему прямо в глаза – спокойно, открыто и так бесстрастно, что у него мороз прошел по коже и язык прилип к гортани. Его эйфория тотчас испарилась. Вместо нее подкрался страх. Если не ужас. Раньше он повторял себе, что ничего не изменилось, что она и впрямь ребенок, так и не ставший женщиной, – а чего ждать от эмоционально неразвитого создания? Теперь ясно. Какова бы там Алекс ни была, – видит Бог, она никак не венец творения, – но все равно нужна ему. Нужен ее строгий ум, ее острый язычок, ее прямота, чувство юмора, ее детскость и ранимость. Вся она – какая есть. Она притягивала его как магнит. Ему так хотелось обладать всем, что есть у Алекс, – даже ее дыханием.
И теперь с особенной остротой он понял, какую должен проявлять осторожность. Одна неверная нота – и Алекс может исчезнуть. А добиться ее прощения уже будет невозможно. Но опять вспомнилось и то, в чем его уверяла Памела. «Ага, – с облегчением подумал он, – ты решила поиграть со мной? Но я-то эти игры знаю, сам придумал».
Алекс видела, как быстро менялось выражение на подвижном лице Макса. Она словно ехала на машине по городу, по узнаваемым улицам, мимо давно известных домов и скверов. «Но пока, – решила она, – надо выдержать характер».
– Должна извиниться перед тобой, Макс, – заговорила она. – Конечно, это было глупо, что я не позвонила. Но что-то со мной происходит… Даже не знаю, как тебе толком объяснить… – Алекс замялась.
Улыбка Макса подбодрила ее.
– Брат оставил мне целое состояние! Ты представляешь? Теперь я богата. Страшно богата.
Макс понял и принял подачу: «Ах ты, маленькая ведьмочка! – подумал он, испытывая прилив счастья. – Решила поиграть со мной. Думаешь, что сможешь забить гол, пока я гляжу в сторону?» Но в душе он благословил Памелу, которая дала ему ключ. «Не забывай, что это Алекс. Она всегда очень быстро всему училась».
– В самом деле? – удрученно спросил он.
– Из-за этого я и приехала сюда, чтобы обсудить все с Памелой – ведь ей досталась вторая половина. – Она смущенно улыбнулась. И улыбка ее была неподдельной. – Мне хотелось найти что-то вроде убежища, тихой пристани. Ты ведь знаешь меня.
– Мне так казалось…
– Но Памела объяснила, что Крис решился сделать это, потому что любил меня… Только ты, наверно, можешь понять, как это замечательно узнать, что кто-то тебя любит и готов отдать то, чем владеет. И если сначала я сомневалась, то потом поняла, насколько это глупо. Крис подарил мне не просто деньги. Он хотел, чтобы я стала независимой. Ведь ты всегда хотел того же… Ведь и ты тоже все время хотел изменить мою жизнь… повернуть все иначе…
– Кажется, и я способен оценить этот дар, – уныло ответил Макс, играя все в ту же игру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
– Я и вправду часто дразнил ее, – вскинулся Макс, впрочем смущенно. – Она всегда была такой серьезной и замкнутой, что мне хотелось как-то расшевелить ее.
– …Да и сам ты не оставался равнодушным, ее привязанность была нужна тебе.
Макс кивнул, все еще не в состоянии полностью осмыслить то, что ему открылось.
– Ты попытался переменить отношения, – втолковывала ему Памела, – и воспользовался тем же инструментом, каким прежде разбивал ее «скорлупу». Возможно, другая женщина подхватила бы предложенную тобой игру. Но Алекс еще не стала женщиной. И прежде чем в ней проснется то, что с таким успехом пыталась похоронить ее мамочка, нужно проявить максимум терпения. Ей так нужна была поддержка, а не критика. – Памела улыбнулась. – Но если кто-нибудь и сможет разбить эту броню, то только ты. Тебе придется начать все сначала.
– Что я и собираюсь сделать, – ответил Макс, но все же он не удержался и спросил неуверенно: – А ты считаешь, что броню можно сломать? Не забаррикадировалась ли она так крепко, что мне теперь не достучаться до ее сердца?
– Мне кажется, она не отдает себе в этом отчета, но баррикада, которую она громоздит, очень непрочная и неустойчивая. Она сама отбросит преграду, услышав твои шаги и твой зов.
– Но я не хочу, чтобы она стала совершенно другим человеком. Она мне нравится такая, какая есть. Вот почему…
– Ты любишь ее?
У Макса перехватило дыхание:
– Да. И началось это давным-давно. Но сколько времени прошло, прежде чем я понял это. Я столько времени занимался ею, потому что терпеливо ждал, когда она подрастет и ее характер выровняется. Мне хотелось, чтобы не я склонил ее, а она сама склонилась ко мне. Сама приняла меня.
Памела покачала головой:
– Макс, дорогой мой. Влюбленный слепой идиот. Она давно клонится в твою сторону, как Пизанская башня. Именно поэтому она так болезненно восприняла поддразнивания, что ее отношение к тебе серьезнее и глубже, чем тебе казалось. Алекс всегда была влюблена, а теперь она любит тебя.
Макс обошел вокруг стола, взял Памелу за руки и поднял на ноги.
– Я всегда считал, что Крису в твоем лице досталось сокровище. Но сейчас понимаю, что все еще не ценил тебя по-настоящему. – Он поцеловал ее в щеку. – Я твой вечный должник.
– Мне не совсем понятно, почему ты так удивился. Я всегда была уверена, что вы созданы друг для друга, – продолжала Памела, провожая Макса к дверям.
– Похоже, что и Мора догадывалась. А это означает, что я давал ей повод для ревности… да, конечно, без всякого сомнения. Наверное, именно поэтому я и пригласил ее в Швейцарию. Мне казалось, что я хочу насолить Еве. На самом деле мне хотелось, чтобы Алекс взорвалась. Чтобы она увидела во мне мужчину, а не просто друга. – Он усмехнулся.
– Но она не взорвалась, – заметила Памела, – а сомкнула створки раковины. Впрочем, все еще можно поправить. Ее самое уязвимое место – отношение к ней матери – перестало терзать ее. Теперь она более свободна и скорее способна откликнуться на зов.
– Надеюсь, – ответил он. – Потому что я не представляю, как мне жить без нее.
Памела засмеялась:
– И то, что она сделала, позволило вам обоим понять это. Отправляйся следом за ней и придумай, как объясниться. Надеюсь, мне не надо учить тебя всем этим штучкам-дрючкам? – Она открыла входную дверь, и они увидели на пороге Алекс. Та застыла с рукой, поднятой к дверному звонку.
Не обращая внимания на их разинутые рты, Алекс спокойно проговорила:
– Сделай милость, Макс, заплати за меня таксисту. У меня не хватило денег, а он не хочет брать чек.
Когда Памела закрыла за ними дверь гостиной, Макс почувствовал такое громадное облегчение, словно у него гора спала с плеч. Он грозно посмотрел на Алекс и сказал:
– Долго мы еще будем играть в кошки-мышки? Ты почему не позвонила мне?
Гневный вопрос отозвался в душе Алекс, словно эхо в пустом зале. И Макс увидел, что она смотрит ему прямо в глаза – спокойно, открыто и так бесстрастно, что у него мороз прошел по коже и язык прилип к гортани. Его эйфория тотчас испарилась. Вместо нее подкрался страх. Если не ужас. Раньше он повторял себе, что ничего не изменилось, что она и впрямь ребенок, так и не ставший женщиной, – а чего ждать от эмоционально неразвитого создания? Теперь ясно. Какова бы там Алекс ни была, – видит Бог, она никак не венец творения, – но все равно нужна ему. Нужен ее строгий ум, ее острый язычок, ее прямота, чувство юмора, ее детскость и ранимость. Вся она – какая есть. Она притягивала его как магнит. Ему так хотелось обладать всем, что есть у Алекс, – даже ее дыханием.
И теперь с особенной остротой он понял, какую должен проявлять осторожность. Одна неверная нота – и Алекс может исчезнуть. А добиться ее прощения уже будет невозможно. Но опять вспомнилось и то, в чем его уверяла Памела. «Ага, – с облегчением подумал он, – ты решила поиграть со мной? Но я-то эти игры знаю, сам придумал».
Алекс видела, как быстро менялось выражение на подвижном лице Макса. Она словно ехала на машине по городу, по узнаваемым улицам, мимо давно известных домов и скверов. «Но пока, – решила она, – надо выдержать характер».
– Должна извиниться перед тобой, Макс, – заговорила она. – Конечно, это было глупо, что я не позвонила. Но что-то со мной происходит… Даже не знаю, как тебе толком объяснить… – Алекс замялась.
Улыбка Макса подбодрила ее.
– Брат оставил мне целое состояние! Ты представляешь? Теперь я богата. Страшно богата.
Макс понял и принял подачу: «Ах ты, маленькая ведьмочка! – подумал он, испытывая прилив счастья. – Решила поиграть со мной. Думаешь, что сможешь забить гол, пока я гляжу в сторону?» Но в душе он благословил Памелу, которая дала ему ключ. «Не забывай, что это Алекс. Она всегда очень быстро всему училась».
– В самом деле? – удрученно спросил он.
– Из-за этого я и приехала сюда, чтобы обсудить все с Памелой – ведь ей досталась вторая половина. – Она смущенно улыбнулась. И улыбка ее была неподдельной. – Мне хотелось найти что-то вроде убежища, тихой пристани. Ты ведь знаешь меня.
– Мне так казалось…
– Но Памела объяснила, что Крис решился сделать это, потому что любил меня… Только ты, наверно, можешь понять, как это замечательно узнать, что кто-то тебя любит и готов отдать то, чем владеет. И если сначала я сомневалась, то потом поняла, насколько это глупо. Крис подарил мне не просто деньги. Он хотел, чтобы я стала независимой. Ведь ты всегда хотел того же… Ведь и ты тоже все время хотел изменить мою жизнь… повернуть все иначе…
– Кажется, и я способен оценить этот дар, – уныло ответил Макс, играя все в ту же игру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125