Гвен кивнула мне.
— Что ж, оставляю вас веселиться, — сказала она и ушла.
Как только она отошла подальше, все хором вздохнули.
— Ну и ну! — воскликнула Шер. — Мы чуть не попались. Вам надо быть с ней поосторожнее. Мне-то все равно: я завтра выхожу.
Я повернулась и посмотрела сначала на Шер, потом на остальных. Они видели, как мне больно, но ни одна не отвела глаз.
— Я здесь умру, — просто сказала я. — Я никогда не выйду отсюда. Никогда.
— Мо… — начала Шер.
— Молчи. Молчи и слушай. И не вздумай повторить мою ошибку! Ты поняла меня? Не верь ни одному мужчине, когда выйдешь отсюда! — Я сама не знала, что заставляет меня говорить, но не могла остановиться. — Я верила Эрлу. Я разрешила ему держать дома наркотики: он уверял меня, что их слишком мало и это абсолютно безопасно. Но когда копы пришли и арестовали меня, Эрл скрылся неизвестно куда. — Я пожала плечами. — А когда меня освободили, потому что поняли, что должны были арестовать его, он меня избил. Сильно избил. Но сейчас все это не имеет никакого значения. Я убила его. И теперь до конца своих дней останусь здесь.
Я подошла к Шер и взяла ее за руку.
— Как бы я тебя ни любила, девочка, я не хочу, чтобы ты вернулась сюда. После того как ты завтра уйдешь отсюда, я больше никогда не хочу тебя видеть. Для этого я тебя слишком люблю.
Шер молча кивнула в ответ. Она поняла.
— Нам будет не хватать тебя, Шер, — просто сказала Тереза, на этот раз она обошлась без своих глупых нравоучений.
— Ага! И всех тех вещей, которые ты для нас воровала, — добавила Зуки.
Мы засмеялись.
— Не волнуйся, — ответила Шер. — Первое, что я стащу, когда окажусь на свободе, — это приданое для твоего младенца.
Мы снова засмеялись.
— И я, наверное, тоже буду скучать без вас всех, — призналась Шер. — Но я обязательно заявлюсь сюда в день посещений. Вы упадете! Я собираюсь сделать подтяжку лица, коррекцию век…
— Как же ты собираешься украсть все это? — спросила я.
Конечно, она никогда больше не придет сюда. Но Дженнифер подняла свой стакан, и остальные последовали ее примеру. Они с Шер не стали подругами, но перестали ссориться и начали уважать друг друга. Да, Дженнифер смеялась и шутила вместе со всеми, но я не могла бы сказать: она рада за Шер или рада тому, что Шер уходит отсюда. И вдруг она сделала потрясающую вещь.
— Я припасла кое-что на праздник, — сказала Дженни, улыбаясь, и достала фантастическую коробку шоколада. — Это «Ришар», — объяснила она с настоящим французским произношением. — Мне Ленни принес.
Мы были потрясены, как дети. Крошечные шоколадки — не больше кусочка сахара — казались настоящими произведениями искусства. Сколько же это стоит?
— Сначала Шер! — объявила Дженнифер. Думаю, негоднице это понравилось: Шер обожает быть первой. Она полезла в коробку и взяла темно-коричневый кубик.
— Такую красоту жалко есть, — усмехнулась она.
Но только Шер собралась сунуть его в рот, как Тереза, которая рассматривала какую-то карточку из коробки, остановила ее.
— Подожди! — воскликнула она. — Их надо есть правильно.
— Как это? — удивилась Шер.
— Здесь есть маленькая книжечка, — сказала Тереза. — Тут написано, как надо есть эти конфеты. Называется «техника дегустации».
— Ты что, хочешь сказать, что их нельзя съесть просто так?
— Слушайте, я всю жизнь ем шоколад, и до сих пор все было нормально. Меня никогда за это не арестовывали, — заметила я.
— Нет, мы должны все сделать правильно, — заупрямилась Тереза. — Возьмите все по шоколадке.
Мы послушались, и она начала читать: «Для того чтобы насладиться тонким вкусом и первой волной аромата, подержите шоколад во рту несколько секунд. Чтобы воспринять вторую волну аромата, пожуйте конфету, сделав от пяти до десяти жевательных движений. Пусть шоколад растает во рту, после этого размажьте его по небу с помощью языка. Обратите внимание на аромат и структуру шоколада, тающего во рту».
Тереза перевела дух.
Мы постарались выполнить эти инструкции, но я так смеялась при этом, что чуть не подавилась. У Зуки по подбородку потекли шоколадные слюни. Дженнифер незаметно встала и вышла.
Шер взяла другую конфету.
— Подожди! — встрепенулась Тереза. — Она у тебя с начинкой или без начинки?
— Откуда я знаю? Просто хорошенькая шоколадка, — ответила Шер.
— Если она с начинкой, то ее надо есть по-другому.
— Ну-ка, дай это сюда! — Шер забрала у Терезы буклет. — Черт! Это правда. Вы только посмотрите. Если шоколад с начинкой, то надо жевать от трех до пяти раз.
В конце концов даже Терезе это надоело.
— Давайте просто есть эти штучки так, как нам нравится, — сдалась она. — Смотрите, тут еще написано о вине и о чае: что подходит к какому сорту. У кого есть время думать о подобных глупостях?
Все снова засмеялись, а Шер мечтательно сказала:
— Это тот мир, в котором я хотела бы жить.
Мы не провожаем своих подруг на волю. Не знаю, почему они это запрещают, — ведь никто не будет устраивать побег на глазах у охраны. Я думала, что больше не увижу Шер, но Хардинг, стараясь сделать мне приятное, разрешила мне проводить ее.
Честно говоря, я этого совсем не хотела. Утром я даже не смотрела в сторону Шер. Что кончено, то кончено. Мы и так знали, что никогда в жизни больше не увидимся, и еще десять минут не играли роли.
Здесь привыкаешь терять и не оглядываться назад. Я мысленно прощалась с Шер уже давно, и продлевать агонию было ненужной жестокостью. Но Хардинг этого не объяснишь, поэтому я молча встала и пошла с ней.
Я понимала, что это привилегия. Ладно, раз уж мне самой никогда отсюда не выйти, то хоть увижу, как это происходит. Но я не могла смотреть на Шер, а она — на меня.
Во время процедуры рядом с Хардинг стояли еще две охранницы, и это не прибавляло обстановке непринужденности. Я наблюдала, как Шер сняла тюремную робу и переоделась в свои вещи. Выглядела она в них просто здорово. У нее оказалась куча личных вещей; кроме того, она получила остаток со своего тюремного счета и деньги, которые штат выделял на начало новой жизни. Но это, конечно, жалкая сумма, которой не хватило бы и на автобусный билет до Пенсильвании.
Шер пришлось подписать целую пачку бумаг. Я потом их все изучила.
Я почти не поднимала головы и все время смотрела в пол. Скажу правду: я завидовала. И мне было больно, что она уходит. Я была счастлива за нее, но при этом я была жутко несчастна. Хардинг сказала свою напутственную речь, из которой я не слышала ни слова. Но я отлично помню, что было дальше.
— Думаю, теперь вы хотели бы попрощаться, — торжественно сказала она нам с Шер.
Наверное, Хардинг ожидала, что увидит трогательную сцену. Как мы рыдаем друг у друга на груди или что-то в этом роде. Но с меня уже хватило этой боли, а Шер слишком стремилась выскочить отсюда как можно скорее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92