Она чудесно смеялась. Свободно и легко. У него неожиданно появилось чувство, что она впервые за долгие годы смеется по-настоящему.
– Пойдем отсюда, Стефани, – сказал он и протянул ей руку.
Стефани растерянно взглянула на нее. «Не будь дурой, – сказала она себе, – не будь идиоткой…»
– Да, – ответила она, улыбнулась, взяла его за руку и ушла из «Севен оукс», от Клэр, от ужасных воспоминаний о жизни, которая была ей так ненавистна.
С утра дул легкий ветерок и светило солнце, но, как только они отъехали от «Севен оукс», начался настоящий ливень.
Стефани была напряженна и молчалива. Приподнятое настроение улетучилось.
– Не хочешь ли послушать музыку? – спросил Дэвид.
Она вздрогнула от звука его голоса. Он тоже не вымолвил до сих пор ни слова. Она посмотрела на него, на его волевой рот и твердый подбородок.
«Из огня да в полымя, Стефи: Возвращайся…»
– Да. – Она судорожно вздохнула. – Это было бы отлично.
Он протянул руку и нажал кнопку. Зазвучали тяжелые звуки аккордов.
– Извини, – сказал он поспешно и нажал другую кнопку. Рахманинов уступил место Полу Симону. – Я люблю классику, но сейчас, мне кажется, Рахманинов…
Все было, по меньшей мере, мелодраматично. Стефани крепко сцепила лежащие на коленях руки. Вот, пожалуйста! Она вырвалась из одного кошмара ради того, чтобы, возможно, очутиться в другом.
– Тебе нравится Симон? Старые его вещи.
Какой бессмысленный разговор! Если бы она не знала Дэвида лучше, ей бы показалось, что и его тоже одолевают сомнения. Но если бы так было, если бы он раздумал брать ее на работу, он бы съехал на обочину и сказал ей об этом. Прямо. Он всегда говорит то, что думает, и делает то, что хочет, не колеблясь…
Ее сердце глухо забилось. И она сбегает с ним?..
Руки Дэвида судорожно сжали руль.
И что, черт побери, на него наехало? Он отправился в Джорджию потому, что Джек попросил его об этом. Ну, может быть, не только по этой причине. Может быть, чтобы подвести черту под тем, что случилось пару воскресений назад.
И вот пожалуйста, он стал главным претендентом на звание Простофиля года.
Хорошо, допустим, Стефани не заманивала его в свои сети. Не прямо. Он умудрился попасть в них сам. Но она помогла. Подбородок Дэвида напрягся. Вместо того чтобы слушать Симона, им самим следовало напевать мелодии из «Веселой вдовы». Вот кем на самом деле была его пассажирка – вдовой, которая даже не делала вид, что убита горем, а заявила, что у нее нет ни денег, ни работы, ни пристанища…
Заявила? Нет, это сказала Клэр. Все остальное, наверное, было правдой, в противном случае Стефани бы никогда не поехала с ним. Ну и что из этого? Это ее личные проблемы. Как постелешь, так и поспишь.
Может быть, она поспит с ним. В его постели. В его объятиях. Он бы мог целовать ее, пока она не станет податливой, какой была перед тем, как в комнату ворвалась Клэр.
Думай о деле. Сосредоточься на законе. О чем говорят факты? Может ли мужчина оставить жену без цента, если у него полно денег? Возможно, Эйвери Уиллингхэм просто жестоко обманул Стефани? Может быть, он добился ее благосклонности с помощью денег, женился на ней, похвалялся на весь свет, а потом подстроил все таким образом, что, когда ушел в мир иной, ей не досталось ничего?
Но разве у нее ни на что нет прав? Суд должен был проследить за этим.
С другой стороны, как могло произойти, что Стефани разорена? При ставке в пару тысяч в месяц юная невеста имела время скопить довольно приличную сумму «про черный день».
Дэвид нахмурился.
Куда же делись деньги? Что она с ними сделала? Большой вопрос. Как же он не спросил об этом?
Дэвид еще больше нахмурился. Потому что он неподходящая кандидатура, чтобы вести это дело, вот почему. Он лично заинтересован. Слишком…
Есть один выход. Он привезет Стефани в Вашингтон, поселит в отеле и позвонит Джею О'Лири. Или Биву Гринбергу. Или любому из полдюжины своих подчиненных. Один из них будет более чем счастлив получить это дело. Кстати, не собиралась ли одна из секретарш фирмы на следующей неделе в декретный отпуск?
– Как раз то, что надо, – пробормотал Дэвид.
– Что?
Он взглянул на Стефани.
– Ничего, – сказал он и улыбнулся. – Ничего особенного.
Продолжая улыбаться, он включил музыку погромче и начал подпевать Симону.
«Ничего»? «Ничего особенного»? Стефани смотрела в окно.
Что-то происходит в голове Дэвида, и она знала, черт возьми, что это вовсе не «ничего».
Всего несколько минут назад он выглядел как человек, которого ведут на казнь. Сейчас же в его противном фальшивом мурлыканье сквозит полное удовлетворение собой.
Что же касается ее, она не чувствовала ничего, кроме паники, которая все нарастала.
Господи, что она тут делает? Ей казалось, что найден такой отличный выход – вот так сразу выйти за дверь этого отвратительного саркофага и оставить Клэр стоять с разинутым ртом. И она так и поступила. Слепо последовала за этим высокомерным, скорым на поступки человеком.
– Останови машину!
Дэвид посмотрел на Стефани. Ее взгляд был диким, и она уже возилась с ремнем безопасности. Он выругался, круто вывернул руль вправо и съехал на поросшую травой обочину. Машина, мчавшаяся за ними, истошно загудев, пролетела мимо.
– Черт побери! – взревел он. – Что ты вытворяешь?
Торопливо открыв дверь, она вылетела пулей и помчалась в ближайший лес. Дэвид бросился следом за ней.
Поймать ее было нетрудно. Не потому, что она бежала не слишком быстро. Просто он бежал еще быстрей. Четыре года игры в футбольной команде в Йельском университете не прошли даром. Он поймал ее, едва она домчалась до опушки, схватил и повалил. Они кубарем скатились с пригорка прямо, в кучу прошлогодних листьев. Стефани упала на спину, Дэвид сверху.
– Стефани…
– Не смей называть меня Стефани, ты… ты…
Слов оказалось недостаточно. Она сжала кулак и ударила его изо всех сил в живот. Он крякнул, схватил ее за запястья, поднял руки над головой и прижал их к земле.
– Отпусти!
– Не отпущу, если ты будешь считать меня боксерской грушей.
– Пусти меня, ты… ты…
– Ты с ума сошла? Что я сделал, чтобы заслужить такое?
– Ты родился с неправильным набором хромосом. Пусти!
– А ты будешь вести себя нормально, если я отпущу?
– Да, – сказала она.
Только дурак поверил бы ей, а Дэвид сделал свою последнюю глупость всего час назад, когда позволил ей войти в свою жизнь.
– Ты лихо дерешься, – сказал он, когда она попыталась вырваться. – Твое детство прошло в спортзале?
– Нет, – тяжело дыша, ответила она. – С братом, который считал, что женщины должны уметь защищаться от таких мужчин, как ты!
– Таких мужчин, как я? – Дэвид коротко и зло рассмеялся. – Да. Ты права. Надо защищать себя от такого сукина сына, как я. Действительно, только посмотри, что я натворил за последний час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36