Он, вероятно, думал в это мгновение об отце, но Роми невольно вспомнила о матери. Та наверняка имела отношение к запустению замка, но в какой степени – это ей еще предстояло выяснить.
Они ступили в пронизанный лучами заходящего солнца зал со стрельчатыми окнами от пола до потолка, выходящими на запущенную оранжерею с разбитыми стеклами.
Клод ушел в погреб, унеся подсвечник с собой, а Роми, примостившись на краю старинного кресла, попыталась в очередной раз разобраться в своем отношении к нынешнему хозяину замка.
Да, Клод Ларош был мстителен и беспощаден по отношению к себе и другим. Он манипулировал людьми, очаровывая их и пряча свои истинные намерения. Да, он был страстно предан своему владению и благополучию обитателей поселка, и они, кажется, обожали его. И конечно же, в глубине души своей он оставался джентльменом, человеком чести и слова.
Клод на каждом шагу озадачивал ее, и чем больше озадачивал, тем больше Роми подпадала под обаяние его личности.
– Я хотел показать тебе, что я планирую сделать. Возможно, после этого ты лучше поймешь мотивы моих поступков, – сказал Клод, доставая из секретера большую папку. Он отодвинул в сторону, принесенную им из погреба бутылку красного вина и положил папку перед девушкой на изящный столик. Раскрыв папку, он достал из нее серию эскизов. – Вот группа домов на берегу реки. Вот так они выглядят сейчас, а вот так должны выглядеть после реконструкции. Практически вся молодежь уехала отсюда в большие города. Мне нужно вдохнуть в поселок новую жизнь, вернуть людям веру в завтрашний день.
– Организовав работы по восстановлению исторического облика поселка? – спросила Роми, рассматривая рисунки с изображением поселка после перестройки.
– Отчасти, да. Идея состоит в том, чтобы привлечь сюда молодых, энергичных людей со всех уголков Франции. – Клод усмехнулся при виде того, как вытянулось лицо Роми. – Поселок родится заново. Все будут работать на благо этого плана. И я уже получил запросы от людей, которые устали от бешеного темпа городской жизни и мечтают переехать вместе со своими семьями в тихое и безопасное место, где господствуют человеческие отношения, продукты поступают на стол прямо с поля, огорода или фермы, а не из гигантского супермаркета, где их месяцами хранят в вакуумной упаковке, чтобы они не испортились.
– Потрясающая идея, – с благоговейным трепетом в голосе отозвалась девушка. – Восстановить поселок, а заодно и подстегнуть развитие экономики округа... Но ты не боишься, что приезжие до неузнаваемости изменят дух Ла-Роша?
– Нет. За нынешними его обитателями останется веское слово во всех грядущих переменах. И я, разумеется, не останусь в стороне, если почувствую, что происходит что-то неладное. Мы должны создать новое ощущение общности и постараться остановить отток молодых людей в города, наоборот, вернуть их, обеспечив работой. Мы будем развивать только мелкое предпринимательство и туризм. Я рад, что тебе понравилась моя идея, – сказал он, захлопывая альбом.
– Она просто восхитительна! – искренне призналась Роми. – Хочется верить, что тебе удастся осуществить ее.
– А что ты думаешь, по поводу сознательного стремления твоей матери разрушить замок и поселок с единственной целью – чтобы я, вступив во владение имением, оказался на пепелище?
Роми вздрогнула.
– Ты так уверенно это утверждаешь... Но почему я должна верить именно твоим словам? – спросила она, чувствуя, как глаза ее наполняются слезами.
– Но ты уже знаешь об отношении к ней жителей поселка, – заметил он. – Один человек может ошибаться или лгать, но весь Ла-Рош?
– Запросто! – упрямо заявила Роми. – Примеров в истории сколько угодно.
– Все сказанное мною – правда. Я не могу лгать, когда речь идет о столь болезненных для меня вещах, – сказал Клод чуть слышно. – Думаю, ты в этом убедилась.
Роми прикусила губу, разрываемая, противоречивыми чувствами. Интуитивно она верила ему, но в прошлом эта же самая интуиция порой подводила ее самым жестоким образом.
– Если бы твои слова оказались правдой, для меня это был бы тяжелейший удар, – прошептала она. – Такое поведение выходит за всякие рамки.
– Твоя мать – женщина, не признающая никаких рамок.
С портретов, висящих на стенах, на Роми сурово взирали представители рода де Ларош, владевшие замком на протяжении столетий. Как она заметила, шелковые шторы на окнах выцвели, и запылились, часть лепнины под потолком обрушилась.
– И все же я сомневаюсь в твоих словах. Разрушать такую красоту сознательно... Для этого надо быть, как ты говоришь, вандалом, либо... либо питать к тебе смертельную ненависть. Но откуда ей взяться, этой ненависти? Что такого ты мог сотворить, чтобы она стала твоим смертельным врагом?
Клод поморщился.
– Поводов масса. Я превратил ее жизнь в ад. Прокалывал шины на ее автомобиле, подкидывал, дохлых кошек ей в спальню, облил ее ведром помоев...
Роми отчаянно глотнула воздуха, не веря своим ушам.
– Ты?!! – вырвалось у нее. – Ты мог на это пойти? Если бы ты со мной обращался так же, я бы тоже объявила тебе войну не на жизнь, а на смерть.
– И ради этого обрекла бы на разрушение замок и поселок, населенный ни в чем не повинными людьми?
– Нет, посторонние здесь ни при чем. Но твое поведение – оно просто ужасно!..
– Я был тогда еще слишком молод, – процедил Клод сквозь зубы. – Время самых необузданных страстей и самых бешеных поступков.
Ты так и остался диким и бешеным в душе, подумала Роми. Просто научился сдерживать свои страсти, но надолго ли? И что будет, если однажды твоя злость, направленная против меня или кого бы то ни было, снова вырвется наружу?
– Я видел, как с каждым днем усыхает от стыда и горя моя мать, – продолжил он. – Я должен был сделать что-то, чтобы вынудить Софию убраться прочь.
– И тем самым еще сильнее загонял ее в объятия отца?
Клод удивленно приподнял голову.
– Как ты догадалась? София Стэнфорд оказалась сильнее и хитрее, чем я полагал. Думаю, с того времени, ею овладело навязчивое стремление стереть из памяти моего отца не только его жену и сына, но и замок Ла-Рош, как таковой.
– Хватит! – вырвалось у Роми. – Моей матери нет здесь, и она не может постоять за себя. Какой же это суд, если слово не дается ответчику?
– Она его получит! – угрюмо пробормотал Клод. – Она ответит за то, что из чувства мести довела до запустения целый поселок. Она многого добилась. Не вынеся испытаний, в изгнании умерла моя мать. До срока, не выдержав пустой и лихорадочной светской жизни, бесконечных путешествий, вечеринок, раутов, скончался мой отец. Многовековая история рода под угрозой. Теперь тебе понятно, почему я так ожесточен против Софии, Роми?
– Если только ты не...
– Это правда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37