– Я отказываюсь выслушивать из твоих уст новую ложь. Мне требуется сексуальное удовлетворение, тебе, как я вижу, тоже. Мы взрослые люди. И нет нужды отвергать наши естественные желания. Но любовь в наш контракт не входит.
– Нет… – прошептала Кейт, готовая опровергнуть его слова, но все ее тело уже горело огнем, требуя удовлетворения. И когда Блейк поцеловал ее, когда вновь принялся ласкать ее грудь, она больше не пыталась его оттолкнуть.
Его губы сделались более настойчивыми, он подхватил ее на руки, и весь окружающий мир перестал для них существовать. Как во сне она ощутила под собой прохладные простыни, коснувшиеся ее пылающей кожи, и поняла, что Блейк отнес ее на одну из кроватей. Она в последний раз попыталась отвернуться от него, заявить, что он не смеет обладать ею, раз в его глазах все еще пылают гнев и презрение, но у нее не было сил. Его руки торопливо сорвали с нее одежду, превращая ее тело в расплавленную лаву желания повсюду, где бы они ни прикасались. Его губы обжигали ее, и вскоре она взмолилась, чтобы он утолил ее страсть.
– Я твоя жена, Блейк, – прошептала Кейт в отчаянии между поцелуями, терзавшими ее губы. – Так не должно быть между нами…
На миг ей показалось, что прикосновения сделались более нежными, и она стала слепой ко всему, кроме неистового взаимного желания.
Когда он, удовлетворенный и обессиленный бурной вспышкой страсти, откинулся от нее, Кейт отвернулась и спрятала лицо в подушку, чтобы Блейк не увидел текущих по ее щекам слез. Долгое время в темной спальне висело молчание, затем он наклонился над ней, повернул к себе ее лицо и дотронулся до мокрых щек неожиданно ласковыми пальцами.
– Не плачь, Кейт, – тихо попросил он. – Я не переношу, когда ты плачешь.
Она не открывала глаз, ощущая на лице его теплое дыхание. Затем он легонько коснулся губами ее ресниц.
– Кейт, – произнес он и погладил ее дрожащей ладонью. – Кейт, я хочу любить тебя.
Она открыла глаза, удивляясь, понимает ли он, что говорит. Она нерешительно прижалась к нему, и Блейк покрыл поцелуями ее глаза и щеки, осушая остатки слез.
– Кейт, дорогая, – сказал он. – Прошу, люби меня.
На следующее утро она проснулась очень рано, но Блейка уже не было. Смятые простыни напоминали ей о бурной ночи, и она поспешно поправила их. Потом с лихорадочной поспешностью приняла душ и оделась, горя нетерпением снова увидеть Блейка и жалея, что он не разбудил ее перед уходом. Ей хотелось удостовериться, что нежные слова, которые он шептал ей ночью, не окажутся обманом при ясном и безжалостном утреннем свете.
Кейт взяла такси и отправилась на съемочную площадку, не утруждая себя раздумьями о том, что скажет ей Саша. На пляже было спокойней, чем во время ее предыдущего приезда. Не видно было ни каскадеров, ни вспомогательных рабочих. Технического персонала тоже было меньше. Саша беседовал о чем-то с Джони и Блейком. Насколько могла судить Кейт, ни Питер Дрейк, ни другие актеры на съемочной площадке не присутствовали.
Ей не хотелось, чтобы Саша напоминал ей о своем запрете, не хотелось и отвлекать Блейка от работы, и она укрылась в тени деревьев, слишком далеко от актеров, чтобы слышать, что они говорят друг другу. То ли дело заключалось в ее излишне живом воображении, то ли это было на самом деле, но на всем лежал покров напряженности. Внезапно Кейт обратила внимание на то, что Саша не кричит и не бушует, как раньше, и его излишне спокойный вид лишь усилил ее впечатление.
Закончив давать актерам свои наставления, Саша вернулся на свое место и подал сигнал операторам. Блейк и Джони стояли рядом у самой кромки моря, и Кейт почему-то показалось, что сейчас будет сниматься ях последняя встреча. Блейк пылко поцеловал Джони, она ответила ему с такой же страстью. Кейт не могла слышать их негромкий диалог, но начала догадываться, почему съемочная площадка на этот раз такая пустынная, когда Блейк заключил Джони в объятия и поцеловал с такой достоверностью. Лишним зрителям присутствовать при съемке этого эпизода было вовсе необязательно.
Блейк стал раздевать Джони, каждый его жест был преисполнен чувственности, и Кейт невольно закрыла глаза, когда они опустились на песок, сжимая друг друга в объятиях.
Когда она вновь открыла глаза, Блейк и Джони по-прежнему лежали у кромки прибоя, а камеры уже снимали любовников крупным планом на фоне тихих волн залива. Она смотрела, застыв, как изваяние, на своего мужа, ласкающего почти обнаженное тело Джони. А когда та томительным жестом взялась за пряжку ремня на его брюках, Кейт не выдержала и отвернулась, впившись зубами в кулак, чтобы сдержать готовый вырваться из ее горла протестующий крик.
«Они актеры», – вновь и вновь твердила она себе, устремляясь прочь от уютной лагуны. Наконец она забрела достаточно далеко от места съемок, остановилась и перевела дух. Когда несколько дней назад Кейт наблюдала сцену драки, лившаяся кровь не была настоящей, да и лезвия ножей тоже только казались опасными, сверкая на солнце. Так зачем же терзать себя, думая, что ласки их всамделишные? Что тогда сказал ей Блейк? «Неужели ты думаешь, что все в кино по-настоящему?»
А все ее сомнения вызваны тем, что у нее нет уверенности в себе. Когда-то Стивен раздавил ее гордость, и она до сих пор не способна поверить, что такой мужчина, как Блейк Хар-рингтон, и в самом деле ее любит.
Гневным взором глядела она на тихую воду лагуны, бросила туда подвернувшуюся под руку раздавленную ракушку и, глядя на расходящиеся круги, подумала о том, хватит ли у нее смелости вновь вернуться на съемочную площадку и поговорить с Б лейком начистоту.
Кейт медленно брела по полосе прибоя, подобрала какую-то полусгнившую деревяшку и стала нервно крошить ее, пытаясь собраться с духом. И когда ее окрикнул голос Джони, она повернулась с крайней неохотой.
– Привет, Джони.
Кейт пристально посмотрела на юную актрису, раздумывая о том, случайна ли их встреча или Джони намеренно разыскала ее.
– Привет, Кейт.
Джони, может быть, благодаря усилиям гримеров, выглядела еще привлекательней, чем прежде. Как и при съемке, ее одежда ограничивалась обтягивающими шортиками и топом без бретелек, однако вызывающему наряду противоречили ее по-детски пухлые губы, дрожавшие от огорчения, что было для Кейт новостью. От косметики глаза девушки казались еще более крупными и блестящими, они загадочно блестели в солнечных лучах.
Джони долго смотрела на Кейт и молчала, пока ее взгляд не упал на кучку поломанных щепок у ног соперницы.
– Я видела тебя утром на съемочной площадке, – сказала она наконец. – Как тебе понравилась эта сцена? Это кульминация фильма, как ты можешь догадаться.
– Ты играла очень хорошо, – сдержанно ответила Кейт, а затем посыпала соль на рану, добавив:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– Нет… – прошептала Кейт, готовая опровергнуть его слова, но все ее тело уже горело огнем, требуя удовлетворения. И когда Блейк поцеловал ее, когда вновь принялся ласкать ее грудь, она больше не пыталась его оттолкнуть.
Его губы сделались более настойчивыми, он подхватил ее на руки, и весь окружающий мир перестал для них существовать. Как во сне она ощутила под собой прохладные простыни, коснувшиеся ее пылающей кожи, и поняла, что Блейк отнес ее на одну из кроватей. Она в последний раз попыталась отвернуться от него, заявить, что он не смеет обладать ею, раз в его глазах все еще пылают гнев и презрение, но у нее не было сил. Его руки торопливо сорвали с нее одежду, превращая ее тело в расплавленную лаву желания повсюду, где бы они ни прикасались. Его губы обжигали ее, и вскоре она взмолилась, чтобы он утолил ее страсть.
– Я твоя жена, Блейк, – прошептала Кейт в отчаянии между поцелуями, терзавшими ее губы. – Так не должно быть между нами…
На миг ей показалось, что прикосновения сделались более нежными, и она стала слепой ко всему, кроме неистового взаимного желания.
Когда он, удовлетворенный и обессиленный бурной вспышкой страсти, откинулся от нее, Кейт отвернулась и спрятала лицо в подушку, чтобы Блейк не увидел текущих по ее щекам слез. Долгое время в темной спальне висело молчание, затем он наклонился над ней, повернул к себе ее лицо и дотронулся до мокрых щек неожиданно ласковыми пальцами.
– Не плачь, Кейт, – тихо попросил он. – Я не переношу, когда ты плачешь.
Она не открывала глаз, ощущая на лице его теплое дыхание. Затем он легонько коснулся губами ее ресниц.
– Кейт, – произнес он и погладил ее дрожащей ладонью. – Кейт, я хочу любить тебя.
Она открыла глаза, удивляясь, понимает ли он, что говорит. Она нерешительно прижалась к нему, и Блейк покрыл поцелуями ее глаза и щеки, осушая остатки слез.
– Кейт, дорогая, – сказал он. – Прошу, люби меня.
На следующее утро она проснулась очень рано, но Блейка уже не было. Смятые простыни напоминали ей о бурной ночи, и она поспешно поправила их. Потом с лихорадочной поспешностью приняла душ и оделась, горя нетерпением снова увидеть Блейка и жалея, что он не разбудил ее перед уходом. Ей хотелось удостовериться, что нежные слова, которые он шептал ей ночью, не окажутся обманом при ясном и безжалостном утреннем свете.
Кейт взяла такси и отправилась на съемочную площадку, не утруждая себя раздумьями о том, что скажет ей Саша. На пляже было спокойней, чем во время ее предыдущего приезда. Не видно было ни каскадеров, ни вспомогательных рабочих. Технического персонала тоже было меньше. Саша беседовал о чем-то с Джони и Блейком. Насколько могла судить Кейт, ни Питер Дрейк, ни другие актеры на съемочной площадке не присутствовали.
Ей не хотелось, чтобы Саша напоминал ей о своем запрете, не хотелось и отвлекать Блейка от работы, и она укрылась в тени деревьев, слишком далеко от актеров, чтобы слышать, что они говорят друг другу. То ли дело заключалось в ее излишне живом воображении, то ли это было на самом деле, но на всем лежал покров напряженности. Внезапно Кейт обратила внимание на то, что Саша не кричит и не бушует, как раньше, и его излишне спокойный вид лишь усилил ее впечатление.
Закончив давать актерам свои наставления, Саша вернулся на свое место и подал сигнал операторам. Блейк и Джони стояли рядом у самой кромки моря, и Кейт почему-то показалось, что сейчас будет сниматься ях последняя встреча. Блейк пылко поцеловал Джони, она ответила ему с такой же страстью. Кейт не могла слышать их негромкий диалог, но начала догадываться, почему съемочная площадка на этот раз такая пустынная, когда Блейк заключил Джони в объятия и поцеловал с такой достоверностью. Лишним зрителям присутствовать при съемке этого эпизода было вовсе необязательно.
Блейк стал раздевать Джони, каждый его жест был преисполнен чувственности, и Кейт невольно закрыла глаза, когда они опустились на песок, сжимая друг друга в объятиях.
Когда она вновь открыла глаза, Блейк и Джони по-прежнему лежали у кромки прибоя, а камеры уже снимали любовников крупным планом на фоне тихих волн залива. Она смотрела, застыв, как изваяние, на своего мужа, ласкающего почти обнаженное тело Джони. А когда та томительным жестом взялась за пряжку ремня на его брюках, Кейт не выдержала и отвернулась, впившись зубами в кулак, чтобы сдержать готовый вырваться из ее горла протестующий крик.
«Они актеры», – вновь и вновь твердила она себе, устремляясь прочь от уютной лагуны. Наконец она забрела достаточно далеко от места съемок, остановилась и перевела дух. Когда несколько дней назад Кейт наблюдала сцену драки, лившаяся кровь не была настоящей, да и лезвия ножей тоже только казались опасными, сверкая на солнце. Так зачем же терзать себя, думая, что ласки их всамделишные? Что тогда сказал ей Блейк? «Неужели ты думаешь, что все в кино по-настоящему?»
А все ее сомнения вызваны тем, что у нее нет уверенности в себе. Когда-то Стивен раздавил ее гордость, и она до сих пор не способна поверить, что такой мужчина, как Блейк Хар-рингтон, и в самом деле ее любит.
Гневным взором глядела она на тихую воду лагуны, бросила туда подвернувшуюся под руку раздавленную ракушку и, глядя на расходящиеся круги, подумала о том, хватит ли у нее смелости вновь вернуться на съемочную площадку и поговорить с Б лейком начистоту.
Кейт медленно брела по полосе прибоя, подобрала какую-то полусгнившую деревяшку и стала нервно крошить ее, пытаясь собраться с духом. И когда ее окрикнул голос Джони, она повернулась с крайней неохотой.
– Привет, Джони.
Кейт пристально посмотрела на юную актрису, раздумывая о том, случайна ли их встреча или Джони намеренно разыскала ее.
– Привет, Кейт.
Джони, может быть, благодаря усилиям гримеров, выглядела еще привлекательней, чем прежде. Как и при съемке, ее одежда ограничивалась обтягивающими шортиками и топом без бретелек, однако вызывающему наряду противоречили ее по-детски пухлые губы, дрожавшие от огорчения, что было для Кейт новостью. От косметики глаза девушки казались еще более крупными и блестящими, они загадочно блестели в солнечных лучах.
Джони долго смотрела на Кейт и молчала, пока ее взгляд не упал на кучку поломанных щепок у ног соперницы.
– Я видела тебя утром на съемочной площадке, – сказала она наконец. – Как тебе понравилась эта сцена? Это кульминация фильма, как ты можешь догадаться.
– Ты играла очень хорошо, – сдержанно ответила Кейт, а затем посыпала соль на рану, добавив:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50