Впервые я осознала, что если обеденная толпа могла оказаться смешанной, то ночные посетители бара были исключительно белыми.
— Где он проводил свободное время?
— Понятия не имею. — Во всех своих рассказах Лафайет менял имена, дабы защитить невинных. Ну, точнее, виновных.
— Когда ты видела его в последний раз?
— Мертвым, в машине.
Бад раздраженно покачал головой.
— Живым, Сьюки.
— Хм. Кажется… Дня три назад. Он был еще здесь, когда я пришла на работу. Мы поздоровались. Он сказал, что был на вечеринке… — Я попыталась вспомнить его слова. — Точно, в доме, где творятся всякие сексуальные безобразия.
Двое мужчин удивленно уставились на меня.
— Ну, так он сказал. Я не знаю, насколько это правда.
Я почти видела лицо Лафайета, щедро разделяющего со мной непосильную ношу тайны, его настороженно прижатый к губам палец — знак того, что ни места, ни имен он, естественно, не назовет.
— Ты не подумала, что следует кого-либо об этом проинформировать? — Диаборн был поражен.
— Это же была частная вечеринка. С чего бы мне о ней рассказывать?
Но таким вечеринкам не место в их округе. Оба пристально смотрели на меня. Почти не разжимая губ, Бад спросил:
— Лафайет рассказывал тебе, какими наркотиками они пользовались на этом… сборище?
— Нет, ничего такого не помню.
— Это было в доме белого или… черного?
— Белого, — сказала я, надеясь, что сумела скрыть свои эмоции. Лафайет был очень впечатлен местом, где столь экзотически провел время — не тем, что дом был большим или роскошным. Что же его так поразило? Не уверена, что поняла это правильно: Лафайет вырос и жил в бедности, трудно ли его удивить. Но я была убеждена, что речь шла о доме белого. Как бишь он сказал: «Ну и портреты там на стенах: белые, как лилии, и ухмыляются, как аллигаторы». Я не рассказала этого полиции, а сами они больше не спрашивали.
Рассказав, как машина Энди оказалась на стоянке, я вышла из кабинета Сэма и направилась к стенду за стойкой. Я не хотела смотреть на то, что творилось перед входом в бар, а посетителей не было из-за оцепления.
Сэм переставлял бутылки, обмахивая с них пыль, Холли и Даниэль устроились за столиком в углу для курения, и Даниэль зажгла сигарету.
— Как все прошло? — спросил Сэм.
— Ничего особенного. Им не понравилось, что здесь работает Энтони, и не понравилось то, что я рассказала о вечеринке, о которой болтал Лафайет. Помнишь, насчет оргии?
— Да, что-то такое он и мне рассказывал. Наверное, для него это было событием. Если оно, конечно, и вправду было.
— Думаешь, Лафайет все выдумал?
— Не уверен, что здесь проводят много межрасовых бисексуальных вечеринок.
— Это просто потому, что тебя не приглашали. — Я подумала, что было бы, знай я и впрямь обо всем, что творится в нашем маленьком городке. Из жителей Бон Темпс я была единственной, кто мог знать действительно все, если бы захотел. — По крайней мере, я угадала, тебя действительно не пригласили?
— Именно, — улыбнулся Сэм, заботливо смахивая пыль с бутылки виски.
— Полагаю, мое приглашение тоже пропало на почте.
— Ты не думаешь, что Лафайет вернулся прошлой ночью поговорить с нами об этой вечеринке?
Я пожала плечами.
— Он мог с кем-то договориться о встрече на стоянке. В конце концов, все знают, где находится бар Мерлотта. Он получил свой чек? — Был конец недели, когда Сэм обычно выдавал нам зарплату.
— Нет. Может, он и приходил за ним, но я собирался отдать ему чек в день его следующей смены. Сегодня.
— Интересно, кто пригласил Лафайета на ту вечеринку.
— Хороший вопрос.
— Неужели он был настолько глуп, чтобы кого-то заложить?
Сэм потер фальшивое дерево стойки чистой тряпкой. Бар и так сверкал, но он, как я заметила, предпочитал держать руки занятыми.
— Мне так не кажется, — сказал он, поразмыслив. — Нет, они точно выбрали не того компаньона. Ты знаешь, насколько Лафайет был несдержан. Он не только рассказал нам, что участвовал в этой вечеринке — а я готов поручиться, что не должен был, — но мог понадеяться на большее, чем остальные, э… участники сочли бы разумным.
— Например, сохранить с ними контакт? Здороваться на улице?
— Что-то в этом роде.
— Наверное, если с кем-то спишь или смотришь, как он занимается сексом, чувствуешь себя равным ему, — сказала я не слишком уверенно из-за отсутствия соответствующего опыта, но Сэм кивнул.
— Лафайет хотел, чтобы его принимали за важную птицу, которой он, конечно, не был, — сказал он, и я вынуждена была согласиться.
Глава 2
Открылись мы в половине пятого, исскучавшись к тому времени до предела. Мне было стыдно: в конце концов, мы все были здесь из-за умершего общего знакомого. Но после уборки на складе и в кабинете у Сэма, а также нескольких сыгранных партий в карты (Сэм выиграл пять долларов с мелочью), мы все были бы рады встретить кого-нибудь нового. Когда в дверях черного хода появился Терри Бельфлер, кузен Энди и наш запасной бармен, а порой и повар, это стало желанным событием.
Кажется, Терри было изрядно за пятьдесят. Ветеран войны во Вьетнаме, он полтора года пробыл в плену. На лице у него жутковатый шрам, а моя подруга Арлена говорила, что на его теле шрамы еще серьезнее. Его рыжая шевелюра с каждым годом все больше и больше подергивалась сединой.
Терри всегда нравился мне и отвечал взаимностью — за исключением тех случаев, когда пребывал в одном из своих черных настроений. Все знали, что не следует попадаться ему на глаза в такие моменты. Его черным дням неизбежно предшествовали ночные кошмары. Соседи не раз могли слышать его крики ночами.
И я никогда, никогда не читала его мыслей.
Но сегодня он выглядел вполне нормально. Его плечи были расслаблены, глаза не бегали по сторонам.
— Как ты, девочка? — спросил он, сочувственно поглаживая мою руку.
— Спасибо, Терри, все хорошо. Только очень жаль Лафайета.
— Да, он был не слишком плох. — У Терри это было очень высокой оценкой. — Хорошо работал, не опаздывал. Кухню прибирал. Никогда ничего дурного не говорил. — Подобный образ жизни был высшим уровнем для Терри. Недостижимым, увы. — И вот он умирает в «бьюике» Энди.
— Я боюсь, машина Энди вроде… — Я безнадежно искала подходящий термин.
— Ее можно очистить, как он сказал. — Терри поспешил закрыть эту щекотливую тему.
— Он не говорил тебе, что случилось с Лафайетом?
— Энди упомянул, что ему, похоже, сломали шею. И вроде есть… э-э-э… признаки того, что с ним… возились. — Карие глаза Терри смотрели в сторону, ему было страшно неудобно об этом говорить. В слове «возились» в его исполнении звучало эхо секса и насилия.
— Ох, какой ужас! — Даниэль и Холли подошли сзади, а Сэм, волоча из своего кабинета очередной мешок с мусором, остановился на пути к выходу.
— Он не выглядел как… То есть в машине не было…
— Пятен?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
— Где он проводил свободное время?
— Понятия не имею. — Во всех своих рассказах Лафайет менял имена, дабы защитить невинных. Ну, точнее, виновных.
— Когда ты видела его в последний раз?
— Мертвым, в машине.
Бад раздраженно покачал головой.
— Живым, Сьюки.
— Хм. Кажется… Дня три назад. Он был еще здесь, когда я пришла на работу. Мы поздоровались. Он сказал, что был на вечеринке… — Я попыталась вспомнить его слова. — Точно, в доме, где творятся всякие сексуальные безобразия.
Двое мужчин удивленно уставились на меня.
— Ну, так он сказал. Я не знаю, насколько это правда.
Я почти видела лицо Лафайета, щедро разделяющего со мной непосильную ношу тайны, его настороженно прижатый к губам палец — знак того, что ни места, ни имен он, естественно, не назовет.
— Ты не подумала, что следует кого-либо об этом проинформировать? — Диаборн был поражен.
— Это же была частная вечеринка. С чего бы мне о ней рассказывать?
Но таким вечеринкам не место в их округе. Оба пристально смотрели на меня. Почти не разжимая губ, Бад спросил:
— Лафайет рассказывал тебе, какими наркотиками они пользовались на этом… сборище?
— Нет, ничего такого не помню.
— Это было в доме белого или… черного?
— Белого, — сказала я, надеясь, что сумела скрыть свои эмоции. Лафайет был очень впечатлен местом, где столь экзотически провел время — не тем, что дом был большим или роскошным. Что же его так поразило? Не уверена, что поняла это правильно: Лафайет вырос и жил в бедности, трудно ли его удивить. Но я была убеждена, что речь шла о доме белого. Как бишь он сказал: «Ну и портреты там на стенах: белые, как лилии, и ухмыляются, как аллигаторы». Я не рассказала этого полиции, а сами они больше не спрашивали.
Рассказав, как машина Энди оказалась на стоянке, я вышла из кабинета Сэма и направилась к стенду за стойкой. Я не хотела смотреть на то, что творилось перед входом в бар, а посетителей не было из-за оцепления.
Сэм переставлял бутылки, обмахивая с них пыль, Холли и Даниэль устроились за столиком в углу для курения, и Даниэль зажгла сигарету.
— Как все прошло? — спросил Сэм.
— Ничего особенного. Им не понравилось, что здесь работает Энтони, и не понравилось то, что я рассказала о вечеринке, о которой болтал Лафайет. Помнишь, насчет оргии?
— Да, что-то такое он и мне рассказывал. Наверное, для него это было событием. Если оно, конечно, и вправду было.
— Думаешь, Лафайет все выдумал?
— Не уверен, что здесь проводят много межрасовых бисексуальных вечеринок.
— Это просто потому, что тебя не приглашали. — Я подумала, что было бы, знай я и впрямь обо всем, что творится в нашем маленьком городке. Из жителей Бон Темпс я была единственной, кто мог знать действительно все, если бы захотел. — По крайней мере, я угадала, тебя действительно не пригласили?
— Именно, — улыбнулся Сэм, заботливо смахивая пыль с бутылки виски.
— Полагаю, мое приглашение тоже пропало на почте.
— Ты не думаешь, что Лафайет вернулся прошлой ночью поговорить с нами об этой вечеринке?
Я пожала плечами.
— Он мог с кем-то договориться о встрече на стоянке. В конце концов, все знают, где находится бар Мерлотта. Он получил свой чек? — Был конец недели, когда Сэм обычно выдавал нам зарплату.
— Нет. Может, он и приходил за ним, но я собирался отдать ему чек в день его следующей смены. Сегодня.
— Интересно, кто пригласил Лафайета на ту вечеринку.
— Хороший вопрос.
— Неужели он был настолько глуп, чтобы кого-то заложить?
Сэм потер фальшивое дерево стойки чистой тряпкой. Бар и так сверкал, но он, как я заметила, предпочитал держать руки занятыми.
— Мне так не кажется, — сказал он, поразмыслив. — Нет, они точно выбрали не того компаньона. Ты знаешь, насколько Лафайет был несдержан. Он не только рассказал нам, что участвовал в этой вечеринке — а я готов поручиться, что не должен был, — но мог понадеяться на большее, чем остальные, э… участники сочли бы разумным.
— Например, сохранить с ними контакт? Здороваться на улице?
— Что-то в этом роде.
— Наверное, если с кем-то спишь или смотришь, как он занимается сексом, чувствуешь себя равным ему, — сказала я не слишком уверенно из-за отсутствия соответствующего опыта, но Сэм кивнул.
— Лафайет хотел, чтобы его принимали за важную птицу, которой он, конечно, не был, — сказал он, и я вынуждена была согласиться.
Глава 2
Открылись мы в половине пятого, исскучавшись к тому времени до предела. Мне было стыдно: в конце концов, мы все были здесь из-за умершего общего знакомого. Но после уборки на складе и в кабинете у Сэма, а также нескольких сыгранных партий в карты (Сэм выиграл пять долларов с мелочью), мы все были бы рады встретить кого-нибудь нового. Когда в дверях черного хода появился Терри Бельфлер, кузен Энди и наш запасной бармен, а порой и повар, это стало желанным событием.
Кажется, Терри было изрядно за пятьдесят. Ветеран войны во Вьетнаме, он полтора года пробыл в плену. На лице у него жутковатый шрам, а моя подруга Арлена говорила, что на его теле шрамы еще серьезнее. Его рыжая шевелюра с каждым годом все больше и больше подергивалась сединой.
Терри всегда нравился мне и отвечал взаимностью — за исключением тех случаев, когда пребывал в одном из своих черных настроений. Все знали, что не следует попадаться ему на глаза в такие моменты. Его черным дням неизбежно предшествовали ночные кошмары. Соседи не раз могли слышать его крики ночами.
И я никогда, никогда не читала его мыслей.
Но сегодня он выглядел вполне нормально. Его плечи были расслаблены, глаза не бегали по сторонам.
— Как ты, девочка? — спросил он, сочувственно поглаживая мою руку.
— Спасибо, Терри, все хорошо. Только очень жаль Лафайета.
— Да, он был не слишком плох. — У Терри это было очень высокой оценкой. — Хорошо работал, не опаздывал. Кухню прибирал. Никогда ничего дурного не говорил. — Подобный образ жизни был высшим уровнем для Терри. Недостижимым, увы. — И вот он умирает в «бьюике» Энди.
— Я боюсь, машина Энди вроде… — Я безнадежно искала подходящий термин.
— Ее можно очистить, как он сказал. — Терри поспешил закрыть эту щекотливую тему.
— Он не говорил тебе, что случилось с Лафайетом?
— Энди упомянул, что ему, похоже, сломали шею. И вроде есть… э-э-э… признаки того, что с ним… возились. — Карие глаза Терри смотрели в сторону, ему было страшно неудобно об этом говорить. В слове «возились» в его исполнении звучало эхо секса и насилия.
— Ох, какой ужас! — Даниэль и Холли подошли сзади, а Сэм, волоча из своего кабинета очередной мешок с мусором, остановился на пути к выходу.
— Он не выглядел как… То есть в машине не было…
— Пятен?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61