Не доплывая до нужного места футов двадцать, он выключил мотор и бросил якорь.
Основание высокого утеса было прорезано многочисленными пещерами. Там были узкие и широкие проходы, сквозные коридоры, в которых бурлила и пенилась прозрачная морская вода.
— Плыви за мной, — сказал Федерико, и Кэсси послушно опустилась в воду и последовала за ним к входу в одну из пещер.
Она не спрашивала его, ни что он делает, ни куда направляется. Надобности в этом просто не было. Федерико нырнул. Кэсси сделала то же самое и теперь плыла за мужем по подводному коридору. Изогнувшись, она посмотрела вверх. Они находились в туннеле. Федерико уплыл далеко вперед, и Кэсси бросилась догонять его.
Они вынырнули и увидели над собой кусок ярко-голубого неба в окружении скал. Проникнуть сюда можно было лишь одним единственным способом — под водой. Это потрясающее воображение своей красотой место было словно создано для влюбленных.
Кэсси сняла маску.
— Ах, Федерико, до чего же тут чудесно!
— Действительно чудесно. И об этом месте мало кто знает. Я здесь ни разу никого не видел.
У Кэсси заныло в груди. Наверняка он приплывал сюда вместе со своей невестой. Стояла необыкновенная тишина, лишь шум волн, бьющихся снаружи о скалы, доносился сюда слабым эхом.
— Ты можешь стоять? — спросил Федерико.
Кэсси нащупала ногами песчаное дно и кивнула. Вся в лучах солнечного света она придвинулась к мужу, и он потянулся к ней навстречу, обвил ее руками. В его объятиях она забыла обо всех своих печалях.
— Я хочу, чтобы ты любил меня, — едва слышно прошептала Кэсси, тоже крепко обнимая мужа и прижимаясь к его напряженному, как стальная пружина, телу.
— Прямо здесь?
Кэсси снова кивнула и облизнула губы от охватившего ее вожделения. Им уже не раз доводилось утолять свое желание. Теперь их близость достигла той стадии, когда ее необходимым элементом становилась новизна ощущений. Кэсси не отрываясь смотрела на мужа и с удовольствием видела, как от ее настойчивых интимных прикосновений расширяются его глаза и бурно вздымается грудь.
Но вот Федерико резко потянул ее на себя, и Кэсси испытала острое наслаждение, чувствуя, как он заполняет ее собой. Солнце согревало жаркими лучами их лица. Перекликаясь, над ними летали чайки, не обращая внимания на людей, сгорающих от страсти в объятиях друг друга…
Кэсси испустила протяжный вздох удовлетворения. Ощущение было на редкость сильным, на редкость гармоничным. На весу ее поддерживали Федерико и море. Легкие волны приподнимали ее, делая почти невесомой. Крепко обвив ногами бедра мужа, Кэсси запрокинула голову, обратив лицо к небесам, подарившим ей эту любовь.
Каждое прикосновение, каждый поцелуй Федерико приводили ее в восторг. Она упивалась своей властью над мужем — захватывала, подчиняла себе словно пленника. Их глаза встретились. Они улыбнулись друг другу, пораженные силой чувств, объединивших их.
Но и это, оказывается, было еще не все. Федерико взял ее на руки и по устилающему каменистое дно песку понес в теплую темноту грота.
Настал последний день их пребывания на Ивисе. Яхты покачивались у причала. На набережной располагались многочисленные ресторанчики на открытом воздухе, а на узких улочках было полно лавок, где торговали изделиями из кожи и всякими симпатичными вещами, которыми так славится Испания. Везде подавали паэлью и вино.
При мысли о том, что пора возвращаться в Аликонте на виллу Федерико, Кэсси вздохнула. Еще две недели они будут безраздельно принадлежать друг другу, но волшебство тех дней на море больше не повторится. На яхте их времяпрепровождение не имело ничего общего с повседневной реальностью жизни на берегу. Все оказалось как бы временно отложенным на потом. Не нужно было принимать никаких решений, разве что — где сегодня поесть, когда поплавать, как долго заниматься любовью. На вилле же их ждала совсем другая жизнь, более приближенная к обыденности.
Она вышла из примерочной, прижимая к груди голубой свитер из козьей шерсти, удивительно мягкий и уютный.
— Просто глаза разбегаются от такого изобилия. Хочу купить здесь все! — заявила Кэсси хозяйке магазинчика. — Я беру этот свитер. И тот, бутылочного цвета. И еще розовый и темно-синий. И вот эти туфли, и те кремовые!
Пусть как можно больше вещей напоминает ей о сказочных днях, проведенных в море и на острове.
Вечером они отплыли в Аликанте. Мучительно было расставаться с яхтой, но эта грусть отчасти смягчалась мыслями о пребывании на вилле. Она будет продолжать узнавать Федерико все больше и больше, купаясь в лучах его любви.
Когда автомобиль подъехал к вилле, была уже глубокая ночь. Кэсси вышла первой. Над головой сверкали мириады звезд, снизу доносился беспрерывный шепот волн, перекатывающих маленькие камешки по серебристо-серому пляжу. Растущие вокруг дома деревья, освещенные лунным светом, казались нереальными и напоминали причудливые декорации. Ночной воздух благоухал ароматом цитрусов, смешанным с тонким запахом цветущего жасмина.
— Какое дивное место, — прошептала Кэсси.
Рука об руку они прошли через террасу, увитую диким виноградом, и оказались в большом холле со сводчатым потолком. Ковер на мраморных плитах пола скрадывал их шаги. Хотя в холле горело несколько светильников, основной свет давали круглые, с белыми плафонами, лампы, стоящие на террасе.
— Глория обставляла эту виллу, — объяснил Федерико. — Закончив работу, она переехала в Майами и никогда больше не возвращалась сюда. Чарлз же никогда здесь не был.
— По-моему, ты запретил мне говорить о Чарлзе, — возмутилась Кэсси. — Не стоит напоминать мне сейчас о человеке, который… который…
— Но я же должен в конце концов узнать о твоем отношении к нему, — заявил Федерико. — Ты как-то заметила, что мы похожи. У меня было достаточно времени, чтобы поразмыслить над твоими словами. Уж не потому ли я привлек тебя, что ты хотела видеть во мне второго Чарлза?
— Как такое могло прийти тебе в голову? И неужели все то время, что мы плавали на яхте, ты думал об этом? Нельзя же быть таким ревнивым! — Слова вылетели сами собой, и Кэсси была готова прикусить язык за то, что произнесла их.
Видимо, волнение дало о себе знать. К горлу подступил горько-соленый ком, и, будучи не в силах сдержаться, она горько заплакала.
Сжав ладонями пылающие щеки, Кэсси бросилась куда глаза глядят. Ноги подкашивались, кружилась голова, внутри все дрожало. А еще совсем недавно казалось, будто она даже забыла о том, что можно испытывать и другие чувства, кроме счастья и блаженства.
Остановилась она только на пороге комнаты, которая оказалась спальней. Кто-то уже разобрал постель. С одной стороны была разложена ее розовая шелковая ночная рубашка, с другой — темно-синяя мужская пижама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Основание высокого утеса было прорезано многочисленными пещерами. Там были узкие и широкие проходы, сквозные коридоры, в которых бурлила и пенилась прозрачная морская вода.
— Плыви за мной, — сказал Федерико, и Кэсси послушно опустилась в воду и последовала за ним к входу в одну из пещер.
Она не спрашивала его, ни что он делает, ни куда направляется. Надобности в этом просто не было. Федерико нырнул. Кэсси сделала то же самое и теперь плыла за мужем по подводному коридору. Изогнувшись, она посмотрела вверх. Они находились в туннеле. Федерико уплыл далеко вперед, и Кэсси бросилась догонять его.
Они вынырнули и увидели над собой кусок ярко-голубого неба в окружении скал. Проникнуть сюда можно было лишь одним единственным способом — под водой. Это потрясающее воображение своей красотой место было словно создано для влюбленных.
Кэсси сняла маску.
— Ах, Федерико, до чего же тут чудесно!
— Действительно чудесно. И об этом месте мало кто знает. Я здесь ни разу никого не видел.
У Кэсси заныло в груди. Наверняка он приплывал сюда вместе со своей невестой. Стояла необыкновенная тишина, лишь шум волн, бьющихся снаружи о скалы, доносился сюда слабым эхом.
— Ты можешь стоять? — спросил Федерико.
Кэсси нащупала ногами песчаное дно и кивнула. Вся в лучах солнечного света она придвинулась к мужу, и он потянулся к ней навстречу, обвил ее руками. В его объятиях она забыла обо всех своих печалях.
— Я хочу, чтобы ты любил меня, — едва слышно прошептала Кэсси, тоже крепко обнимая мужа и прижимаясь к его напряженному, как стальная пружина, телу.
— Прямо здесь?
Кэсси снова кивнула и облизнула губы от охватившего ее вожделения. Им уже не раз доводилось утолять свое желание. Теперь их близость достигла той стадии, когда ее необходимым элементом становилась новизна ощущений. Кэсси не отрываясь смотрела на мужа и с удовольствием видела, как от ее настойчивых интимных прикосновений расширяются его глаза и бурно вздымается грудь.
Но вот Федерико резко потянул ее на себя, и Кэсси испытала острое наслаждение, чувствуя, как он заполняет ее собой. Солнце согревало жаркими лучами их лица. Перекликаясь, над ними летали чайки, не обращая внимания на людей, сгорающих от страсти в объятиях друг друга…
Кэсси испустила протяжный вздох удовлетворения. Ощущение было на редкость сильным, на редкость гармоничным. На весу ее поддерживали Федерико и море. Легкие волны приподнимали ее, делая почти невесомой. Крепко обвив ногами бедра мужа, Кэсси запрокинула голову, обратив лицо к небесам, подарившим ей эту любовь.
Каждое прикосновение, каждый поцелуй Федерико приводили ее в восторг. Она упивалась своей властью над мужем — захватывала, подчиняла себе словно пленника. Их глаза встретились. Они улыбнулись друг другу, пораженные силой чувств, объединивших их.
Но и это, оказывается, было еще не все. Федерико взял ее на руки и по устилающему каменистое дно песку понес в теплую темноту грота.
Настал последний день их пребывания на Ивисе. Яхты покачивались у причала. На набережной располагались многочисленные ресторанчики на открытом воздухе, а на узких улочках было полно лавок, где торговали изделиями из кожи и всякими симпатичными вещами, которыми так славится Испания. Везде подавали паэлью и вино.
При мысли о том, что пора возвращаться в Аликонте на виллу Федерико, Кэсси вздохнула. Еще две недели они будут безраздельно принадлежать друг другу, но волшебство тех дней на море больше не повторится. На яхте их времяпрепровождение не имело ничего общего с повседневной реальностью жизни на берегу. Все оказалось как бы временно отложенным на потом. Не нужно было принимать никаких решений, разве что — где сегодня поесть, когда поплавать, как долго заниматься любовью. На вилле же их ждала совсем другая жизнь, более приближенная к обыденности.
Она вышла из примерочной, прижимая к груди голубой свитер из козьей шерсти, удивительно мягкий и уютный.
— Просто глаза разбегаются от такого изобилия. Хочу купить здесь все! — заявила Кэсси хозяйке магазинчика. — Я беру этот свитер. И тот, бутылочного цвета. И еще розовый и темно-синий. И вот эти туфли, и те кремовые!
Пусть как можно больше вещей напоминает ей о сказочных днях, проведенных в море и на острове.
Вечером они отплыли в Аликанте. Мучительно было расставаться с яхтой, но эта грусть отчасти смягчалась мыслями о пребывании на вилле. Она будет продолжать узнавать Федерико все больше и больше, купаясь в лучах его любви.
Когда автомобиль подъехал к вилле, была уже глубокая ночь. Кэсси вышла первой. Над головой сверкали мириады звезд, снизу доносился беспрерывный шепот волн, перекатывающих маленькие камешки по серебристо-серому пляжу. Растущие вокруг дома деревья, освещенные лунным светом, казались нереальными и напоминали причудливые декорации. Ночной воздух благоухал ароматом цитрусов, смешанным с тонким запахом цветущего жасмина.
— Какое дивное место, — прошептала Кэсси.
Рука об руку они прошли через террасу, увитую диким виноградом, и оказались в большом холле со сводчатым потолком. Ковер на мраморных плитах пола скрадывал их шаги. Хотя в холле горело несколько светильников, основной свет давали круглые, с белыми плафонами, лампы, стоящие на террасе.
— Глория обставляла эту виллу, — объяснил Федерико. — Закончив работу, она переехала в Майами и никогда больше не возвращалась сюда. Чарлз же никогда здесь не был.
— По-моему, ты запретил мне говорить о Чарлзе, — возмутилась Кэсси. — Не стоит напоминать мне сейчас о человеке, который… который…
— Но я же должен в конце концов узнать о твоем отношении к нему, — заявил Федерико. — Ты как-то заметила, что мы похожи. У меня было достаточно времени, чтобы поразмыслить над твоими словами. Уж не потому ли я привлек тебя, что ты хотела видеть во мне второго Чарлза?
— Как такое могло прийти тебе в голову? И неужели все то время, что мы плавали на яхте, ты думал об этом? Нельзя же быть таким ревнивым! — Слова вылетели сами собой, и Кэсси была готова прикусить язык за то, что произнесла их.
Видимо, волнение дало о себе знать. К горлу подступил горько-соленый ком, и, будучи не в силах сдержаться, она горько заплакала.
Сжав ладонями пылающие щеки, Кэсси бросилась куда глаза глядят. Ноги подкашивались, кружилась голова, внутри все дрожало. А еще совсем недавно казалось, будто она даже забыла о том, что можно испытывать и другие чувства, кроме счастья и блаженства.
Остановилась она только на пороге комнаты, которая оказалась спальней. Кто-то уже разобрал постель. С одной стороны была разложена ее розовая шелковая ночная рубашка, с другой — темно-синяя мужская пижама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36