То-то повеселится отцовская охрана. Валяй, моя прелесть!
Поколебавшись, Полетт отдернула пальцы от дверной ручки, словно ошпаренная. Не глядя на Франко, на негнущихся ногах проковыляла она обратно к дивану.
— Я думаю, что тебе следует воспринимать нашу близость как… — с явным злорадным удовольствием протянул Франко, забавляясь ее нелепым видом. — Считай, что возможность лежать в моей кровати, в моих объятиях — это привилегия…
— Ненавижу тебя, самодовольный подонок! — крикнула Полетт.
— И кстати… тебе ведь даже нравится, когда тебя берут грубо! — нанес Франко хорошо выверенный удар.
— Заткнись, мерзавец!
Я ненавижу его, внушала себе Полетт, сворачиваясь калачиком и укутываясь в одеяло. Я его ненавижу! Ненавижу так, что готова задушить. Но он же ревнует. Франко дико ревнует ее к Арманду. Отчего ей потребовалось столько времени, чтобы осознать столь очевидную истину?.. Она вдруг злорадно улыбнулась в темноте, кулаки разжались. Пускай она не сомкнет ночью глаз. Главное, что и ему это тоже не удастся!
7
Стол был накрыт на открытом воздухе, под тенистой сенью пышных вечнозеленых деревьев. За ними, ряд за рядом, к морю спускались пологие ступени, украшенные многочисленными скульптурами в классическом стиле. Мистер Мендоса устремил на Полетт свой пронзительный взгляд. Она смущенно опустилась на стул. Когда утром ее разбудила одна из служанок, у Полетт оставалось не слишком много времени, чтобы привести себя в порядок.
Вновь подняв взгляд, она ощутила на себе горячий взор золотистых глаз Франко, физически почти столь же осязаемый, как и касание его пальцев. Полетт почувствовала вдруг незнакомую прежде сладкую боль между ног — и глубокая краска залила ее лицо.
Пока Полетт спала, Франко перенес ее обратно с дивана на кровать — то ли для того, чтобы ей было поудобней, то ли извиняясь за свое безобразное поведение прошлой ночью… а может, дабы декорация, предназначенная для воплощения в жизнь его сценария, выглядела более убедительно?
Быть может, Франко просто старается сделать приятное своему обреченному на смерть отцу? Или за всем этим скрываются более корыстные намерения? Вчера она изо всех сил пыталась не думать об этом. Сегодня она не могла думать ни о чем другом. К столу прошествовала Бонни, в свободном коротком платье чем-то неуловимо напоминая героиню фильмов двадцатых годов на пикнике — живописная и почти ошеломляюще прекрасная. Мендоса и его сын следили, как она плавно двигается по лужайке. Надо отдать ей должное, кисло подумала Полетт, Бонни умеет себя подать.
Прошлой ночью Полетт размышляла, действительно ли Бонни настолько сильно зависима от алкоголя и не этим ли объясняется ее странный визит к ней в комнату и еще более странные замечания. Но в поведении Бонни ничто не выдавало нетрезвого состояния. Ни речь ее, ни телодвижения не указывали на это. И все же Франко оставался на удивление безразличным к ее убежденности в том, что помолвка их — чистая мистификация. — У меня есть тост… — объявил Карлос Мендоса, поднимая бокал с вином. — За моего сына и его невесту. Свадьба состоится во вторник.
Полетт вздрогнула и уронила бокал. Лужа красного вина разлилась по белой скатерти. Она столкнулась с острым, словно луч лазера, взглядом Франко и прочла в его сразу потемневших глазах предостережение: ничего не говори, ни в чем не оправдывайся.
Бонни тяжело вздохнула и положила ладонь на рукав мужа.
— Кажется, ты крайне поразил своего сына, Карлос. Не считаешь ли ты, что он сам должен это решать? — заметила она со снисходительно-осуждающей улыбкой.
Карлос раздраженно смахнул ее руку.
— С каких это пор меня стало волновать твое мнение? — грубо оборвал он.
— Премного благодарен, — негромко пробормотал Франко в повисшей над собравшимися тишине. — Но мы с Полетт не собирались спешить со свадьбой до следующего года.
— Что ты несешь! — резко воскликнул Мендоса. — Ты хочешь лишить меня радости наконец-то увидеть своего сына женатым?
Лицо Франко окаменело, губы плотно сжались. Он быстро произнес что-то по-испански, но Мендоса тут же отмахнулся деспотичным жестом и перешел на безукоризненный английский, всем своим видом выражая недовольство тем, что его авторитету нанесен столь серьезный урон.
— Прекрати ломаться! — гневно прорычал он. — Все уже обговорено. Даже приглашения разосланы. Устроив вам этот небольшой сюрприз, милые детки, я как минимум рассчитывал на благодарность!
Стараясь избежать его налитого кровью взора, Полетт устремила взгляд на залитую вином скатерть. Силы небесные, почему же ни она, ни Франко не предвидели подобного исхода? Да, Карлос Мендоса обречен. Поэтому совершенно естественно с его стороны желание увидеть свадьбу собственного сына здесь и сейчас — пока он еще сможет получить радость от созерцания этого события. Просто невероятно, что опасность возникновения столь очевидной, столь понятной потребности даже и в голову не пришла им обоим. И все-таки, Бог знает каким образом, Франко должен найти способ выбраться из возникшего тупика! Но у него остается на это всего лишь три дня…
— Нам нужно слетать в Майами, подобрать платье, — произнесла Полетт.
— Пригласишь модельера сюда, — скривив губы, резко прервал ее хозяин дома. — Я оплачу все расходы.
— Я не успею организовать свадьбу за столь короткое время, — холодно проговорила Бонни.
— А кто тебя заставляет? — фыркнул Мендоса. — Лоредана все устроит сама.
Никогда еще прежде Полетт каждый глоток не давался с таким трудом. Когда ее будущий свекор отправился отдыхать — что, как видно, составляло одну из его послеобеденных привычек, — она, облегченно поднявшись со стула, устремилась вниз по ступеням.
— Полетт…
Обернувшись на полпути, она замерла, услышав голос Франко. Тот поравнялся с нею, высокий, стройный, удивительно юный в узких джинсах, рубашке с короткими рукавами и расстегнутым воротом, открывающим крепкую загорелую шею. Полетт поспешно отвела от него глаза. И тут же, переместив взгляд выше, обнаружила Бонни, устремившую на них свой взор с верхней платформы ступеней. Глаза ее, казалось, яростно сверкали.
— И как же ты собираешься уклониться от этой свадьбы? — натянуто поинтересовалась Полетт.
Франко рассмеялся.
— А я и не собираюсь! С чего ты взяла?
Полетт не могла поверить тому, что услышала, и окинула его недоумевающим взглядом.
— Единственный выход — сказать правду, — спокойно объяснил Франко. — Но об этом не может быть и речи. Это убьет отца.
— Ты вполне можешь объяснить ему, что не совсем уверен в своих чувствах, — натянуто предложила Полетт.
Спустившись на несколько ступеней ниже, Франко оказался прямо перед ее лицом.
— Это стало бы последним оправданием, на которое я бы пустился…
— Но почему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Поколебавшись, Полетт отдернула пальцы от дверной ручки, словно ошпаренная. Не глядя на Франко, на негнущихся ногах проковыляла она обратно к дивану.
— Я думаю, что тебе следует воспринимать нашу близость как… — с явным злорадным удовольствием протянул Франко, забавляясь ее нелепым видом. — Считай, что возможность лежать в моей кровати, в моих объятиях — это привилегия…
— Ненавижу тебя, самодовольный подонок! — крикнула Полетт.
— И кстати… тебе ведь даже нравится, когда тебя берут грубо! — нанес Франко хорошо выверенный удар.
— Заткнись, мерзавец!
Я ненавижу его, внушала себе Полетт, сворачиваясь калачиком и укутываясь в одеяло. Я его ненавижу! Ненавижу так, что готова задушить. Но он же ревнует. Франко дико ревнует ее к Арманду. Отчего ей потребовалось столько времени, чтобы осознать столь очевидную истину?.. Она вдруг злорадно улыбнулась в темноте, кулаки разжались. Пускай она не сомкнет ночью глаз. Главное, что и ему это тоже не удастся!
7
Стол был накрыт на открытом воздухе, под тенистой сенью пышных вечнозеленых деревьев. За ними, ряд за рядом, к морю спускались пологие ступени, украшенные многочисленными скульптурами в классическом стиле. Мистер Мендоса устремил на Полетт свой пронзительный взгляд. Она смущенно опустилась на стул. Когда утром ее разбудила одна из служанок, у Полетт оставалось не слишком много времени, чтобы привести себя в порядок.
Вновь подняв взгляд, она ощутила на себе горячий взор золотистых глаз Франко, физически почти столь же осязаемый, как и касание его пальцев. Полетт почувствовала вдруг незнакомую прежде сладкую боль между ног — и глубокая краска залила ее лицо.
Пока Полетт спала, Франко перенес ее обратно с дивана на кровать — то ли для того, чтобы ей было поудобней, то ли извиняясь за свое безобразное поведение прошлой ночью… а может, дабы декорация, предназначенная для воплощения в жизнь его сценария, выглядела более убедительно?
Быть может, Франко просто старается сделать приятное своему обреченному на смерть отцу? Или за всем этим скрываются более корыстные намерения? Вчера она изо всех сил пыталась не думать об этом. Сегодня она не могла думать ни о чем другом. К столу прошествовала Бонни, в свободном коротком платье чем-то неуловимо напоминая героиню фильмов двадцатых годов на пикнике — живописная и почти ошеломляюще прекрасная. Мендоса и его сын следили, как она плавно двигается по лужайке. Надо отдать ей должное, кисло подумала Полетт, Бонни умеет себя подать.
Прошлой ночью Полетт размышляла, действительно ли Бонни настолько сильно зависима от алкоголя и не этим ли объясняется ее странный визит к ней в комнату и еще более странные замечания. Но в поведении Бонни ничто не выдавало нетрезвого состояния. Ни речь ее, ни телодвижения не указывали на это. И все же Франко оставался на удивление безразличным к ее убежденности в том, что помолвка их — чистая мистификация. — У меня есть тост… — объявил Карлос Мендоса, поднимая бокал с вином. — За моего сына и его невесту. Свадьба состоится во вторник.
Полетт вздрогнула и уронила бокал. Лужа красного вина разлилась по белой скатерти. Она столкнулась с острым, словно луч лазера, взглядом Франко и прочла в его сразу потемневших глазах предостережение: ничего не говори, ни в чем не оправдывайся.
Бонни тяжело вздохнула и положила ладонь на рукав мужа.
— Кажется, ты крайне поразил своего сына, Карлос. Не считаешь ли ты, что он сам должен это решать? — заметила она со снисходительно-осуждающей улыбкой.
Карлос раздраженно смахнул ее руку.
— С каких это пор меня стало волновать твое мнение? — грубо оборвал он.
— Премного благодарен, — негромко пробормотал Франко в повисшей над собравшимися тишине. — Но мы с Полетт не собирались спешить со свадьбой до следующего года.
— Что ты несешь! — резко воскликнул Мендоса. — Ты хочешь лишить меня радости наконец-то увидеть своего сына женатым?
Лицо Франко окаменело, губы плотно сжались. Он быстро произнес что-то по-испански, но Мендоса тут же отмахнулся деспотичным жестом и перешел на безукоризненный английский, всем своим видом выражая недовольство тем, что его авторитету нанесен столь серьезный урон.
— Прекрати ломаться! — гневно прорычал он. — Все уже обговорено. Даже приглашения разосланы. Устроив вам этот небольшой сюрприз, милые детки, я как минимум рассчитывал на благодарность!
Стараясь избежать его налитого кровью взора, Полетт устремила взгляд на залитую вином скатерть. Силы небесные, почему же ни она, ни Франко не предвидели подобного исхода? Да, Карлос Мендоса обречен. Поэтому совершенно естественно с его стороны желание увидеть свадьбу собственного сына здесь и сейчас — пока он еще сможет получить радость от созерцания этого события. Просто невероятно, что опасность возникновения столь очевидной, столь понятной потребности даже и в голову не пришла им обоим. И все-таки, Бог знает каким образом, Франко должен найти способ выбраться из возникшего тупика! Но у него остается на это всего лишь три дня…
— Нам нужно слетать в Майами, подобрать платье, — произнесла Полетт.
— Пригласишь модельера сюда, — скривив губы, резко прервал ее хозяин дома. — Я оплачу все расходы.
— Я не успею организовать свадьбу за столь короткое время, — холодно проговорила Бонни.
— А кто тебя заставляет? — фыркнул Мендоса. — Лоредана все устроит сама.
Никогда еще прежде Полетт каждый глоток не давался с таким трудом. Когда ее будущий свекор отправился отдыхать — что, как видно, составляло одну из его послеобеденных привычек, — она, облегченно поднявшись со стула, устремилась вниз по ступеням.
— Полетт…
Обернувшись на полпути, она замерла, услышав голос Франко. Тот поравнялся с нею, высокий, стройный, удивительно юный в узких джинсах, рубашке с короткими рукавами и расстегнутым воротом, открывающим крепкую загорелую шею. Полетт поспешно отвела от него глаза. И тут же, переместив взгляд выше, обнаружила Бонни, устремившую на них свой взор с верхней платформы ступеней. Глаза ее, казалось, яростно сверкали.
— И как же ты собираешься уклониться от этой свадьбы? — натянуто поинтересовалась Полетт.
Франко рассмеялся.
— А я и не собираюсь! С чего ты взяла?
Полетт не могла поверить тому, что услышала, и окинула его недоумевающим взглядом.
— Единственный выход — сказать правду, — спокойно объяснил Франко. — Но об этом не может быть и речи. Это убьет отца.
— Ты вполне можешь объяснить ему, что не совсем уверен в своих чувствах, — натянуто предложила Полетт.
Спустившись на несколько ступеней ниже, Франко оказался прямо перед ее лицом.
— Это стало бы последним оправданием, на которое я бы пустился…
— Но почему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42