Мы на набережной Монте-Карло. Я никогда там не была, поэтому не знаю, есть ли вдоль набережной ювелирные магазины. Впрочем, наверняка. И вот мы входим. "Мадам, месье..." - приветствует нас пожилой владелец в очках, поднятых на лоб. Я небрежно облокачиваюсь о прилавок, мои очки тоже уже сняты, и покусывая дужку, я веду светскую беседу о бриллиантах. (Я должна буду прочесть несколько книжек о ювелирных изделиях, дабы производить впечатление знатока, человека, обладающего камушками, которые "лучшие друзья девочек", как поет Мерилин Монро.) Роман разглядывает выставленные перед нами драгоценности. Я меряю шикарное кольцо и... Тут в моем кино что-то заклинивает. Что дальше?.. А! У меня в одежду вмонтирована малюсенькая фотокамера. Ну, как у шпионов, какая-нибудь джэймс-бондовская. Сфотографировав кольцо, мы сможем сделать его подделку. И вернувшись в магазин - "О, мадам! Месье!" - я вновь надеваю кольцо с огромным бриллиантом и, снимая, роняю. Вот тут-то и должна проявиться ловкость рук Романа - он подменивает кольцо на подделку!.. Опять в моем кино повреждение пленки. На кой хрен нам делать подделку, тратить деньги на нее?.. Ой, черт, ну конечно! Настоящее-то останется у Ромочки в руке, ха-ха! А я начну "хныкать", что вот, мол, слетает с пальца, не мой размер, мол...
Мы пьем "Божоле". Мы много пьем в эту нашу встречу. Роман завязал с кокаином. Я если пью, то всегда много. Он, правда, хотел заказать фрукты, но в "диком" виде, не приготовленными в какой-нибудь десерт или фруктовый коктейль, фрукты не подают. У Ромки остались советские еще привычки ресторанов, где на столиках всегда торчали бутыли в окружении ваз под хрусталь с выпадающими за края гроздьями винограда, яблоками, апельсинами и грушами. Чтобы, откинувшись на спинку стула, лениво попивая винцо, так же лениво очищать апельсин или резать грушу, сравнивая ее формы с формами подружки... Но здесь это не принято. На Западе фрукт подавали обработанным. Как информацию, которую всегда преподносят с комментариями. Чьими-то. Тех, кому принадлежит канал телевидения, или тех, кто финансирует журнал, газету...
- Тебе не кажется, Ромка, когда вот на свободу выходишь, что жизнь здесь какая-то детсадовская, коктейль фруктовый, банан очищенный...
Он улыбается, молчит недолго. Нож раскрыт на маленькой лупе.
- Я ж говорю, цивилизация. А там все как под увеличительным стеклом. Потoм, здесь проблемы возникают от ощущения неограниченных возможностей. А на самом деле, наверное, от безграничных потребностей людей. Им все мало ведь кажется. Еще, еще давай! В деле тоже такие олухи встречаются. Только, что называется, с горяченького слез - и вперед! - давай еще! Увлеченность, как и страсти, только вредят.
Моя страсть к "темным личностям" распространялась не исключительно на них самих, но и на то, чем они заняты. Быть просто любовницей вора - это что-то пассивное. А вот принимать участие в деле... Есть, конечно, разница в "делах" - одно дело, ограбить тетку на улице или же в квартире. Другое - очистить казначейство, например. Или супермаркет, или ювелирный магазин... Там у дядек-хозяев тоже, конечно, есть свои тетки-жены, тетки-матери... Но все-таки это разница! Грабить банк или старушек! Даааа, а старушки деньги в банках хранят. Ой, черт, что за жизнь...
- Я как-то в Лос-Анджелесе еще Володьке все предлагала что-нибудь совместно совершить...
- Володька тоже недавно вышел. Не повезло... Я бы все на себя взял. Ты вообще была бы ни при чем. Только когда человек за решеткой - постучи по деревяшке! - надо работать. Все начинают паниковать. А надо не дергаться, а вытаскивать партнера. Адвокаты, передача денег, вообще передачи всякие...
Мы не встретились с Романом, чтобы обсудить возможное партнерство. Но как-то само собой разговор именно к этому пришел. И еще - видимо, обоим нам нужен партнер. Не только на дело, а вообще, по жизни. Жена его "больной человек", как грустно сказал Ромка, все "пронюхала" - в последний раз, когда он ее навещал, в комнате валялся матрас и стоял один стул. Дочка так и живет с ее матерью, и Ромка посылает ей деньги. Моя жизнь... "Ааа, ты никогда не будешь довольна!" - сказал как-то Алешка Дмитриевич в кабаре "У Распутина", где я уже даже не пою, а работаю. И это ужасно, это почти как наркотик затягивает. Тем, что гарантирует постоянную финансовую поддержку, создает иллюзию движения. На самом деле - это трясина. И личная моя жизнь тоже погрязла в воспоминаниях о лучшем.
- ...только без закидонов. А то бабы начинают - не так ее... и пошло-поехало!
Я уже перебираю в уме, что возьму с собой! Ах, у меня нет приличного чемодана... придется какие-то вещи оставить у знакомых...
- На первое время я гарантирую что-то, в смысле денег. Потом - никаких гарантий быть не может. Зато может быть много-много денег. Или - решетка. Тоже может быть, - со смехом говорит Ромка.
Но вот эту сцену мой кинематограф никак не хочет воспроизводить. Он предпочитает показывать мне сцену в отеле, после. Когда мы визжим от удачно завершенного дела, пьем шампанское и Ромка осыпает меня купюрами.
Его комната в отеле на Фобург Сен-Антуан на восьмом этаже. Она малюсенькая, но с двумя окнами. Макушки деревьев шелестят листвой на уровне пятого этажа. Отель старый, и потолки здесь высоченные.
Мы слегка напились. Я лежу на постели в колготках. Роман суетится в поисках чего-нибудь, чем вытереть стол, - шампанское пеной выплеснулось из бутыли, неловко им открытой. На мою юбку и на стол. Жаль, что он завязал с кокаином...
Он раздевается и ложится рядом. У него хорошая, гладкая кожа. И по всему телу под ней перекатываются мышцы, мускулы, бицепсы. Их приятно касаться - они отвечают на каждое прикосновение легким напряжением. К сожалению, только они. Не та, что нужна нам. Роман говорит, что, видимо, это оттого, что он не нюхает больше. Еще через полчаса он говорит, что это точно из-за этого, что он уже пробовал и тоже не получалось. И я... я тихо смеюсь. Он импотент! Я, конечно, заверяю его, что это не имеет никакого значения и что наверняка это временно. Но по моему виду должно быть ясно, что это еще какое значение имеет для меня! Я все-таки стараюсь развеселить его рассказами о жизни кабаре. Но в голове у меня уже мелькают какие-то размытые кадры нас после "дела", только я веселюсь с кем-то другим... А мать жены Ромки, "сильная, волевая женщина" остается с ним, терпеливо перебирая пальцами его "импотенцию", которая от усиленного массирования становится еще импотентней...
Я уезжаю на такси в "Распутин", где пою, пью и опять пою. Потом я еду с арабскими "жуликами", правда мирового масштаба, о которых пишут в газетах и журналах, в супермодную дискотеку. Они не предлагают мне партнерства. Они дают мне денег - за пение, просто за компанию. У них тоже страсть к певицам кабаре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73