— Ну нет, мне уже никого не встретить. Я старая, страшная, гадкая и этот голос слышу многие ночи подряд: он зовет, я выхожу, а там — никого, хоть умри.
— О прекрасная дева, — негромко произнес он. — Не умирай. Всадники уже мчатся на подмогу. Тебя спасут.
В его словах было столько уверенности, что она невольно подняла глаза, хотя до этого смотрела на свои руки, в которых держала душу.
— Ты точно знаешь? — спросила она.
— А как же!
— Честно? Не обманываешь?
— Богом клянусь, клянусь всем сущим.
— Тогда рассказывай дальше.
— Рассказывать-то особенно нечего.
— Нет, рассказывай!
— Все у тебя будет хорошо. Очень скоро, в один прекрасный день или в одну прекрасную ночь, кое-кто тебя позовет, ты выйдешь — а он тут как тут. На этом игра и закончится.
— Игра в прятки? Уж очень она затянулась.
— Она, почитай, закончилась, Мари.
— Тебе известно мое имя?!
Смутившись, он замолчал. В его планы не входило себя выдавать.
— Как ты узнал и, вообще, кто ты такой? — не отступала она.
— Сегодня ночью заснешь — и узнаешь. Если слишком многое будет сказано словами, то ты исчезнешь, а может, я исчезну. Теперь я и сам не знаю, кто из нас двоих — призрак.
— Только не я! Уж конечно не я. Вот, до меня можно дотронуться. Я стою на земле. Да что там говорить — взгляни! — И она протянула ему на ладони последние слезы, которые смахнула с ресниц.
— И впрямь настоящие. Что ж, милая девушка, остается признать, что ночной гость — это я сам. Явился тебе сообщить, что все будет хорошо. Ты веришь, что бывают особенные призраки, необыкновенные?
— А что в тебе особенного?
— Кто-то из нас двоих необыкновенный. А может, мы оба. Призрак влюбленности, призрак рождения.
— Я или ты?
— Парадоксы трудно объяснить.
— Все зависит от того, как посмотреть: одного из нас вообще не может быть — либо тебя, либо меня.
— Если тебе так проще, считай, что меня здесь нет. Скажи, ты веришь в призраков?
— Кажется, верю.
— Так вот, сдается мне, они бывают особенными. Не призраки мертвецов. А призраки желаний и надежд, можно даже сказать, призраки влечений.
— Не понимаю.
— Ну, случается у тебя, скажем, такое: ты в поздний час, вечером или ночью, лежишь в постели без сна, а тебя одолевают грезы, до того настойчивые, что от них душа рвется из тела, словно кто-то дергает длинное белое полотнище, вывешенное из окна? Когда чего-то хочется так сильно, что душа расстается с телом и летит вдогонку за желанием, да еще с невообразимой скоростью?
— Вообще-то… да. Случается!
— Мальчишкам это знакомо, да и взрослым тоже. Я, например, в двенадцать лет зачитывался романами Берроуза про Марс. В них Джон Картер вставал под звездами, воздев руки к Марсу, и просил о перелете. Тогда Марс забирал у него душу, выдергивал его, как больной зуб, из обычной жизни, перебрасывал через космос и опускал среди мертвых марсианских морей. Мальчишки, мужчины — они такие.
— А девчонки и женщины?
— Они просто грезят. И тогда призраки вырываются на свободу. Ожившие призраки. Ожившие надежды. Ожившие влечения.
— Это они зимними ночами приходят на лужайку?
— Можно и так сказать.
— Выходит, я призрак?
— Да, призрак-желание — такое сильное, что оно тебя убивает, но никак не убьет, сотрясает и разве что не сокрушает.
— А кто же ты?
— Наверно, призрак-ответ.
— Призрак-ответ. Ну и ну!
— Сама посуди. Не успела ты задать вопрос — у меня уже готов ответ.
— Вот и отвечай!
— Хорошо, слушай, девочка-женщина. Время ожидания почти прошло. Время отчаяния вот-вот закончится. Скоро, теперь уже совсем скоро, тебя позовет какой-то голос, и когда ты явишься — в двух лицах: призрак-желание и покинутое им тело — перед тобой будет стоять парень, которому придется впору тот голос.
— Умоляю, не говори о том, чему не бывать! — воскликнула она дрогнувшим голосом. У нее на глазах опять блеснули слезы. Она полузакрыла лицо руками, словно защищаясь.
— Я тебя дразнить не собираюсь. Мое дело — ответить, вот и все.
Городские куранты в очередной раз пробили в ночи.
— Поздно уже, — сказала она.
— Очень поздно. Тебе пора.
— Больше ничего не скажешь?
— А тебе больше ничего и не нужно.
Замерло последнее эхо огромных башенных часов.
— Как удивительно, — прошептала она. — Призрак-вопрос, призрак-ответ.
— Славные призраки, лучше не бывает, верно?
— Мне не встречались. Мы с тобой — близнецы.
— Куда ближе, чем ты думаешь.
Сделав шаг, она посмотрела вниз и радостно ахнула:
— Ты видишь? Видишь? Я могу двигаться!
— Вижу.
— Как ты там сказал: мальчишки совершают ночные вылазки, могут отмахать не одну милю.
— Да, так и есть.
— Если я сейчас вернусь к себе, то все равно не усну. Меня тоже тянет совершить вылазку.
— Тогда не медли, — сказал он тихо.
— А куда идти?
— Ну… — протянул он и внезапно нашел ответ. Теперь он твердо знал, куда ее направить, и вдруг разозлился на себя самого за такое всезнайство, а в придачу и на нее — за этот вопрос. Горло сжала ревность. Ему захотелось припустить по улице, добежать до дома, где в другие времена жил некий человек, разбить окно, поджечь крышу. Что же будет, что будет, если и вправду так поступить?
— В какую сторону? — спросила она, не дождавшись ответа.
Теперь, подумал он, придется сказать. Делать нечего.
Если не сказать, то ты, мстительный идиот, никогда не появишься на свет.
У него вырвался неистовый смех, что вобрал в себя целую ночь, и вечность, и безумные мысли.
— Стало быть, хочешь узнать дорогу? — переспросил он, поразмыслив.
— Непременно!
Он кивнул.
— До угла, направо четыре квартала, потом налево.
Она быстро повторила.
— Какой там адрес?
— Грин-Парк, дом одиннадцать.
— Вот спасибо! — Она поднялась на пару ступенек и вдруг пришла в замешательство, беспомощно обхватив ладонями шею. Губы задрожали. — Странно как-то получается. Не хочу уходить.
— Почему?
— Да потому… Вдруг я тебя больше не увижу?
— Увидишь. Через три года.
— Это точно?
— Я буду не таким, как сейчас. Но это буду я. И ты уже никогда меня ни с кем не перепутаешь.
— Ну, тогда мне легче. Между прочим, твое лицо мне знакомо. Откуда-то я тебя знаю, и очень хорошо.
Оглядываясь на него, она стала медленно подниматься по лестнице, а он все так же стоял у крыльца.
— Спасибо, — повторила она. — Ты спас мне жизнь.
— И себе — тоже.
Тени деревьев упали на ее лицо, пробежали по щекам, мелькнули в глазах.
— Бывает же такое! Ночами, когда не спится, девчонки придумывают имена для своих будущих детей. Ужасная глупость. Джо. Джон. Кристофер. Сэмюель. Стивен. Теперь вот пришло в голову — Уилл. — Она дотронулась до мягкого, чуть округлого живота, а потом протянула руку в темноту. — Тебя ведь зовут Уилл?
— Да.
У нее хлынули слезы.
Он зарыдал вместе с ней.
— Все хорошо, все прекрасно, — выговорила она, помолчав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57