Ирма всю ночь плакала и причитала, что ей страшно жаль маленьких крокодильчиков, которых забирают у мамы-крокодилихи и продают в зоопарки. От этого плача лицо Ирмы пошло какими-то пятнами, и я пыталась тереть ей щеки противоаллергической корочкой манго...
Ну, в общем, вы поняли, как прошла ночь.
Утром мы обшарили холодильник, нашли кусок мяса, съели по отбивной и отправились в салон красоты приводить себя в порядок. В клуб мы заявились в половине седьмого вечера, красивые, собранные и настроенные на работу.
Я причесывалась, когда в дверь кто-то деликатно постучал.
— Войдите!
Дверь моей гримерки тихо отворилась, и на пороге возникло златовласое пышное облако по имени Саломея Кёнигин. Моя правая рука сама собой сжалась в кулак, но Саломея, потупив глазки, протянула открытую руку для приветствия. Оправившись от шока, я пожала ей руку, но сделала это весьма неуверенно.
— Мне давно надо было извиниться перед тобой, Мэвис, — сказала Саломея. — Я сама напросилась на неприятности, и ты проучила меня... Это было справедливо.
— Забудем!
— Да? Ты так считаешь? — обрадовалась она. — Я ведь не просто так наскочила на тебя. Хотя в любом случае — дура. Зачем поверила сплетням?
Саломея глубоко вздохнула: ее грудь заполнила все оставшееся свободное пространство в моей тесной каморке. Я смотрела на мощные «буфера», и воображение рисовало мне две башни старинного замка, в подвалах которого скрываются несметные сокровища...
— А что за сплетни? — заинтересовалась я, потому что ни с кем в клубе у меня не было никаких отношений.
— Да так, сплошная ерунда, и как только я могла на это клюнуть?! Мне говорили, что верить словам Ирмы нельзя, а я...
— Что?! Это Ирма — сплетница?
Саломея энергично затрясла головой, в которой, наверняка, было больше опилок, чем мозгов.
— Мэвис, не верь Ирме...
— Вон! — закричала я. — Это ты, милочка, сплетница! Да так ловко подъехала ко мне: хочу, мол, извиниться... Уходи, Саломея, пока я не выпотрошила тебя, как индюшку!
— Нет, Мэвис, ты все не так поняла...
— Ты пытаешься разлучить нас с Ирмой потому, что мы подружились! У тебя ничего не получится!
Саломея тяжело дышала, ее передняя надстройка вибрировала от избытка эмоций. Голубые глаза были широко распахнуты:
— Ирма — вонючка...
Я чуть не ударила Саломею, потом взяла себя в руки и сказала ледяным тоном:
— Саломея Кёнигин! Покиньте мою гримерную. Если вы этого не сделаете в ближайшие десять секунд, вам не поможет ни один врач... Во всяком случае, на сцене вы больше выступать не будете. Ну?
Я грозно сдвинула брови.
Прежде чем уйти, златовласая красотка бросила на меня обиженный взгляд и процедила сквозь зубы:
— Когда, Мэвис, ты поймешь, что я говорила правду, будет поздно.
Взбешенная, я запустила в Саломею туфлей. Несмотря на те килограммы, которые она носила на себе, Саломея легко увернулась от туфли и скрылась за дверью.
Эта безмозглая телка совсем выбила меня из колеи. На первом выступлении вместо того, чтобы только сделать вид, что бью Кези ногой по голени, я действительно так саданула его, что глаза партнера чуть не вылезли из орбит. Кези был настоящим профессионалом: он даже не пикнул на сцене. Но отомстил мне самым подлым образом. По сценарию во время беготни вокруг стола я оставляла часть одежды на ручке выдвижного ящика, а затем скользила по полированной поверхности и падала в объятия Кези. На этот раз он даже не думал подставить руки, и я со всего разгона грохнулась на пол. Надо ли говорить, что я отбила себе все, что находится пониже спины?
Я еле-еле поднялась и медленно прошла за кулисы. Если бы Кези попался мне в этот момент, я откусила бы у него нос, ей-богу! Я так сильно расшиблась, что не представляла, как смогу дальше работать. А ведь мне нужно было еще дважды выйти на сцену. Я подождала, пока Кези нырнет за кулисы, и выставила сжатый кулак костяшками пальцев вперед, чтобы ударить Кези в лицо. Но он каким-то непонятным приемом заломил мою руку, и... я оказалась на коленях.
— Ты хочешь отомстить мне за то, что расшибла попку? — его тон был до омерзения ласковым. — А кто лягнул меня по голени?
— Но я же не нарочно! Ой, больно! Ты вывихнул мне руку в суставе!
— Нечего замахиваться!
Он схватил меня под мышки и поставил на ноги.
— Ну вот, рука не работает, — застонала я. — Медведь!
— Как будто у тебя бархатные лапки, — огрызнулся Кези, потирая рукой голень. — Ладно, мы квиты... Зайди-ка ко мне в гримерную...
— Вот еще! — фыркнула я. — После того, что было...
Но Кези знал, как надо уговаривать строптивых девушек: он взял меня за локоть двумя пальцами, надавил и — я впорхнула в его гримерку, как бабочка.
Он вошел, закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Я лихорадочно соображала, какой прием можно применить против насильника, но вдруг сообразила, что Кези даже не смотрит на меня, а уж тем более не собирается делать то, в чем я его заподозрила.
— Мэвис, не дури... — сказал он негромким голосом, от которого у меня по телу поползли мурашки. — В клубе происходят странные вещи... Ты заметила?
— Что я должна заметить? Что мой партнер выкручивает мне руки?
— Перестань, я сказал!.. Неужели ты не видишь: этот тип затерроризировал всех...
— Ну, не больше, чем ты меня... Кстати, о ком ты говоришь?
— О Штайнере! — прошипел Кези. — Урод со шрамом торчит тут все время и высматривает...
Он в сердцах сплюнул.
— И еще один кретин появился... Не спускает глаз с Ирмы Бузен... Ты видела его?
— Послушай, Кези, ты затеял дурацкий разговор, — поморщилась я. — В клубе полно всяких уродов, кретинов и прочих паскудников. Они только и делают, что пялятся на голых девушек, пьют пиво, орут... Все они хороши! Я не могу выделить из этой массы кого-то одного...
Мне казалось, что мой четкий и логичный ответ собьет с него непонятно откуда взявшуюся спесь. Но Кези только хмыкнул.
— Мэвис, не говори, что ты лишена наблюдательности. Ты давно приметила этого коротышку, который ходит за Бузен на цыпочках и ловит каждое ее движение. У него такие огромные очки, а наша Ирма так возбуждает этого типа, что очки все время запотевают, он достает платок... Ну, вспомнила?
— Как тебе сказать... Да, я видела одного типа, у которого запотевают очки...
— С кем же у Ирмы роман? — задумчиво сказал Кези. — Со Штайнером? Или с коротышкой? Что-то я никак не пойму. Ирма, когда видит Штайнера, меняется в лице... То же происходит с коротышкой, когда он видит Ирму... А как ты считаешь?
— Что я должна тебе сказать?
— Ты должна все знать, — произнес он безапелляционным тоном. — Вы вместе живете.
— Ну и что? У Ирмы — своя жизнь, у меня — своя. И потом, — я подозрительно посмотрела на Кези, — откуда у тебя такой болезненный интерес к делам Ирмы Бузен?
— Видишь ли, я люблю разгадывать загадки, которые задает нам окружающая среда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Ну, в общем, вы поняли, как прошла ночь.
Утром мы обшарили холодильник, нашли кусок мяса, съели по отбивной и отправились в салон красоты приводить себя в порядок. В клуб мы заявились в половине седьмого вечера, красивые, собранные и настроенные на работу.
Я причесывалась, когда в дверь кто-то деликатно постучал.
— Войдите!
Дверь моей гримерки тихо отворилась, и на пороге возникло златовласое пышное облако по имени Саломея Кёнигин. Моя правая рука сама собой сжалась в кулак, но Саломея, потупив глазки, протянула открытую руку для приветствия. Оправившись от шока, я пожала ей руку, но сделала это весьма неуверенно.
— Мне давно надо было извиниться перед тобой, Мэвис, — сказала Саломея. — Я сама напросилась на неприятности, и ты проучила меня... Это было справедливо.
— Забудем!
— Да? Ты так считаешь? — обрадовалась она. — Я ведь не просто так наскочила на тебя. Хотя в любом случае — дура. Зачем поверила сплетням?
Саломея глубоко вздохнула: ее грудь заполнила все оставшееся свободное пространство в моей тесной каморке. Я смотрела на мощные «буфера», и воображение рисовало мне две башни старинного замка, в подвалах которого скрываются несметные сокровища...
— А что за сплетни? — заинтересовалась я, потому что ни с кем в клубе у меня не было никаких отношений.
— Да так, сплошная ерунда, и как только я могла на это клюнуть?! Мне говорили, что верить словам Ирмы нельзя, а я...
— Что?! Это Ирма — сплетница?
Саломея энергично затрясла головой, в которой, наверняка, было больше опилок, чем мозгов.
— Мэвис, не верь Ирме...
— Вон! — закричала я. — Это ты, милочка, сплетница! Да так ловко подъехала ко мне: хочу, мол, извиниться... Уходи, Саломея, пока я не выпотрошила тебя, как индюшку!
— Нет, Мэвис, ты все не так поняла...
— Ты пытаешься разлучить нас с Ирмой потому, что мы подружились! У тебя ничего не получится!
Саломея тяжело дышала, ее передняя надстройка вибрировала от избытка эмоций. Голубые глаза были широко распахнуты:
— Ирма — вонючка...
Я чуть не ударила Саломею, потом взяла себя в руки и сказала ледяным тоном:
— Саломея Кёнигин! Покиньте мою гримерную. Если вы этого не сделаете в ближайшие десять секунд, вам не поможет ни один врач... Во всяком случае, на сцене вы больше выступать не будете. Ну?
Я грозно сдвинула брови.
Прежде чем уйти, златовласая красотка бросила на меня обиженный взгляд и процедила сквозь зубы:
— Когда, Мэвис, ты поймешь, что я говорила правду, будет поздно.
Взбешенная, я запустила в Саломею туфлей. Несмотря на те килограммы, которые она носила на себе, Саломея легко увернулась от туфли и скрылась за дверью.
Эта безмозглая телка совсем выбила меня из колеи. На первом выступлении вместо того, чтобы только сделать вид, что бью Кези ногой по голени, я действительно так саданула его, что глаза партнера чуть не вылезли из орбит. Кези был настоящим профессионалом: он даже не пикнул на сцене. Но отомстил мне самым подлым образом. По сценарию во время беготни вокруг стола я оставляла часть одежды на ручке выдвижного ящика, а затем скользила по полированной поверхности и падала в объятия Кези. На этот раз он даже не думал подставить руки, и я со всего разгона грохнулась на пол. Надо ли говорить, что я отбила себе все, что находится пониже спины?
Я еле-еле поднялась и медленно прошла за кулисы. Если бы Кези попался мне в этот момент, я откусила бы у него нос, ей-богу! Я так сильно расшиблась, что не представляла, как смогу дальше работать. А ведь мне нужно было еще дважды выйти на сцену. Я подождала, пока Кези нырнет за кулисы, и выставила сжатый кулак костяшками пальцев вперед, чтобы ударить Кези в лицо. Но он каким-то непонятным приемом заломил мою руку, и... я оказалась на коленях.
— Ты хочешь отомстить мне за то, что расшибла попку? — его тон был до омерзения ласковым. — А кто лягнул меня по голени?
— Но я же не нарочно! Ой, больно! Ты вывихнул мне руку в суставе!
— Нечего замахиваться!
Он схватил меня под мышки и поставил на ноги.
— Ну вот, рука не работает, — застонала я. — Медведь!
— Как будто у тебя бархатные лапки, — огрызнулся Кези, потирая рукой голень. — Ладно, мы квиты... Зайди-ка ко мне в гримерную...
— Вот еще! — фыркнула я. — После того, что было...
Но Кези знал, как надо уговаривать строптивых девушек: он взял меня за локоть двумя пальцами, надавил и — я впорхнула в его гримерку, как бабочка.
Он вошел, закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Я лихорадочно соображала, какой прием можно применить против насильника, но вдруг сообразила, что Кези даже не смотрит на меня, а уж тем более не собирается делать то, в чем я его заподозрила.
— Мэвис, не дури... — сказал он негромким голосом, от которого у меня по телу поползли мурашки. — В клубе происходят странные вещи... Ты заметила?
— Что я должна заметить? Что мой партнер выкручивает мне руки?
— Перестань, я сказал!.. Неужели ты не видишь: этот тип затерроризировал всех...
— Ну, не больше, чем ты меня... Кстати, о ком ты говоришь?
— О Штайнере! — прошипел Кези. — Урод со шрамом торчит тут все время и высматривает...
Он в сердцах сплюнул.
— И еще один кретин появился... Не спускает глаз с Ирмы Бузен... Ты видела его?
— Послушай, Кези, ты затеял дурацкий разговор, — поморщилась я. — В клубе полно всяких уродов, кретинов и прочих паскудников. Они только и делают, что пялятся на голых девушек, пьют пиво, орут... Все они хороши! Я не могу выделить из этой массы кого-то одного...
Мне казалось, что мой четкий и логичный ответ собьет с него непонятно откуда взявшуюся спесь. Но Кези только хмыкнул.
— Мэвис, не говори, что ты лишена наблюдательности. Ты давно приметила этого коротышку, который ходит за Бузен на цыпочках и ловит каждое ее движение. У него такие огромные очки, а наша Ирма так возбуждает этого типа, что очки все время запотевают, он достает платок... Ну, вспомнила?
— Как тебе сказать... Да, я видела одного типа, у которого запотевают очки...
— С кем же у Ирмы роман? — задумчиво сказал Кези. — Со Штайнером? Или с коротышкой? Что-то я никак не пойму. Ирма, когда видит Штайнера, меняется в лице... То же происходит с коротышкой, когда он видит Ирму... А как ты считаешь?
— Что я должна тебе сказать?
— Ты должна все знать, — произнес он безапелляционным тоном. — Вы вместе живете.
— Ну и что? У Ирмы — своя жизнь, у меня — своя. И потом, — я подозрительно посмотрела на Кези, — откуда у тебя такой болезненный интерес к делам Ирмы Бузен?
— Видишь ли, я люблю разгадывать загадки, которые задает нам окружающая среда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37