— Как могла слабая девушка в одиночку справиться с таким отродьем? Если она и «дурочка», то ты, Маркус, — вонючая скотина!
— Эй, ты! Полегче! — заорал Адлер.
— Скажите, — я стала между ними, — Кези хотел присмотреть за мной, чтобы в нужный момент убрать меня с дороги, да?
— Ну, конечно. Ты не смогла бы защитить Ирму, это был пустой номер, — с удовольствием пояснил Адлер.
— Все равно ничего не понимаю! Убили Саломею! При чем здесь она?
Адлер запустил руку в свою гриву и долго чесался.
— Черт его знает, что произошло... Кези пришил Саломею, приняв ее за Ирму, это точно. А когда увидел, что ошибся, стал ждать эту чертовку... Но тут врываешься ты, и все летит кувырком. Кези запросто прикончил бы эту грудастую... Полиция решила бы, что в клуб затесался маньяк, ненавидящий стриптизерок. Этим бы все и кончилось. Нож краденый, свидетелей нет... Надо же было тебе сунуть свой нос в это дело! Кези пришлось срочно придумывать сказочку про федов... Ну ты и клюнула. ФБР... Вот так потеха!
— Да, клюнула, — из моей груди вырвался тяжелый вздох. — Ну, а Штамм... Раз уж вы напоследок так откровенны, скажите, кто этот таинственный Штамм? Если он не шпион, то, значит, просто бандит? Ух, попался бы он мне в руки!..
Я сжала кулаки, хотя прекрасно понимала, что это всего лишь жест отчаяния.
— Тебе незнаком Штамм? — Адлер залился детским смехом. Его жирные щеки тряслись, как желе. — Уморила... Да он трижды в день срывал с тебя бюстгальтер, идиотка!
— Кези?!
Не выдержав такого удара, я рухнула на колченогий стул, он покосился, и я под уханье Адлера полетела, задрав ноги кверху.
Штайнер помог мне подняться.
— Кези! Это все Кези! — неистовствовал Адлер. — Он все придумал и организовал! Светлая голова, хотя рука уж больно тяжелая.
— Что организовал Кези? — прямо спросила я, полагая, что, как и Штайнер, имела теперь право знать все.
— Торговлю наркотиками, — Штайнер ответил вместо Адлера.
— О боже! Лучше бы этот омерзительный Джонс оказался шпионом! Я содрогнулась. Наркотики... «Белая смерть»...
— Героин, — уточнил Адлер. — Хороший ходовой товар... Только вот этот подонок, что поставлял нам его, заартачился.
— Значит так: кто-то поставлял в клуб наркотик, здесь он соответственно сортировался а потом Кези распределял его среди заказчиков, — размышлял вслух Штайнер. — Вы попали в точку, Мэвис, когда назвали клуб «Берлин» почтой.
— Кончай свой треп, Макс! — ни с того ни с сего взъярился Адлер. — А то моя «пушка» быстро сделает из тебя молчуна.
Наркотики... Я все еще не могла прийти в себя. Подумать только! А ведь я мечтала провести с Кези вечер... Шампанское... Свечи... А он... Убийца! Я вспомнила стеклянные глаза Саломеи, лежащей в сундуке и прижимающей колени к подбородку...
— Можно я присяду? — я посмотрела на Адлера с мольбой.
— Захотела отдохнуть? Да у тебя будет сплошной отдых...
Я двинулась по подвалу, шаря глазами, куда бы можно было пристроиться. Стул разломался, сундук исчез...
И вдруг моя юбка зацепилась за ручку нижнего ящика того единственного стола, который был в этом душном подвале. Раздался треск, я запуталась в лохмотьях и покатилась по полу.
Нет, это свыше человеческих сил!
Адлер хохотал, как безумный:
— Браво, детка! Ты стала настоящей артисткой! Ты работаешь в обнимку со смертью. Век такого не видел!
Я подняла голову. Адлер смотрел на мои ноги, и в его глазах зажегся огонь.
— Я помню, Мэвис, как ты меня поцеловала, — он облизнул губы. — Почему бы нам не повторить? Что ты теряешь? У босса там свои разборки, а у нас — свои... Ну, давай... Покажи, детка, нам свой номер. Можешь снять все, даже джи-стринг. Здесь нет копов. Все свои. Развлечемся на всю катушку!
Он шел ко мне, переваливаясь с ноги на ногу, — гиббон с пистолетом в руке.
— Я не хочу!.. Я не могу!.. Меня тошнит...
И вдруг я увидела, что Штайнер делает мне знак. Адлер этого не заметил. Его глаза были масляными, на лбу выступили капли пота. Он предвкушал, как Мэвис Циркус будет раздеваться — лично для него.
— Ну... Начинай...
Я сделала вид, что поддаюсь ему. Поднявшись, я отбросила рваный подол и начала медленно расстегивать блузку. Это был воистину смертельный номер — стриптиз под дулом пистолета. Я попробовала прокрутить свою обычную программу, но без музыки и партнера у меня ничего не получалось. Я решила, что просто разденусь, — как того требовало это похотливое животное. Сняв блузку, я положила ее на стол.
Адлер ощупывал липким взглядом мои бедра.
— Не торопись, милашка... Помедленнее...
Гиббон был всецело поглощен этим спектаклем, так, словно он не видел из кулис по нескольку подобных представлений в день. Но, видимо, страх в моих глазах придавал особую пикантность происходящему. Маркус Адлер не был красавцем. Полагаю, что он не пользовался особой популярностью у женщин. Но пистолет, зажатый сейчас в его руке, придавал ему уверенности, мужественности.
На мне остались только трусики и бюстгальтер. Глядя Маркусу в глаза, я расстегнула бюстгальтер и наклонила грудь, чтобы эта часть одежды сама спала с меня — как листва с дерева. При этом я откинула голову назад: я знала, что у меня красивая линия плеч и высокая шея. Когда я выпрямилась, гиббон дышал часто-часто. Глазки его метались.
Большие пальцы обеих рук я запустила за резинку трусиков. Оттягивая резинку, я делала вид, что вот-вот сброшу их.
Адлер открыл рот.
— Давай же... Не тяни... Снимай... — сипел он не своим голосом.
Я криво улыбалась. Я извивалась. Я заманивала его.
— Маркус, — я заставила себя пропеть ненавистное имя, — снимите это сами... Ну же... Смелее...
Гиббон, казалось, втянул в себя весь воздух подвала. Еще чуть-чуть — и эта тварь взорвалась бы, как газовый баллон.
— Хорошая идея, детка!
Я закрыла глаза, чтобы не видеть, как Маркус Адлер будет это делать. А он, наверное, вообразил, что меня охватила дикая страсть, которую я уже не могу скрыть от него.
Но грязные волосатые лапы так меня и не коснулись. Я услышала интересные звуки: сначала хрустнула переломленная надвое сухая палка, потом — как будто кто-то с чавканьем провалился в болото и пытается из него выбраться.
Я открыла глаза.
Маркус Адлер стоял передо мной на коленях. Руки его висели безвольно, как плети. Голова болталась из стороны в сторону.
Штайнер уже успел забрать пистолет. Адлер мычал нечто нечленораздельное.
— Как вам удалось? — спросила я.
— «Рэббит-дид», — смущенно улыбнулся Штайнер.
— Да, припоминаю... — Я скрестила руки на груди, чтобы прикрыть наготу.
Адлер приподнял голову, и я поняла, откуда появился этот чавкающий звук: морда гиббона представляла собой кровавое месиво. Адлер говорил, что у Кези тяжелая рука. Но и у Штайнера она, судя по этой отбивной, что надо!
— Он хотел острых ощущений, — негромко произнес Штайнер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Эй, ты! Полегче! — заорал Адлер.
— Скажите, — я стала между ними, — Кези хотел присмотреть за мной, чтобы в нужный момент убрать меня с дороги, да?
— Ну, конечно. Ты не смогла бы защитить Ирму, это был пустой номер, — с удовольствием пояснил Адлер.
— Все равно ничего не понимаю! Убили Саломею! При чем здесь она?
Адлер запустил руку в свою гриву и долго чесался.
— Черт его знает, что произошло... Кези пришил Саломею, приняв ее за Ирму, это точно. А когда увидел, что ошибся, стал ждать эту чертовку... Но тут врываешься ты, и все летит кувырком. Кези запросто прикончил бы эту грудастую... Полиция решила бы, что в клуб затесался маньяк, ненавидящий стриптизерок. Этим бы все и кончилось. Нож краденый, свидетелей нет... Надо же было тебе сунуть свой нос в это дело! Кези пришлось срочно придумывать сказочку про федов... Ну ты и клюнула. ФБР... Вот так потеха!
— Да, клюнула, — из моей груди вырвался тяжелый вздох. — Ну, а Штамм... Раз уж вы напоследок так откровенны, скажите, кто этот таинственный Штамм? Если он не шпион, то, значит, просто бандит? Ух, попался бы он мне в руки!..
Я сжала кулаки, хотя прекрасно понимала, что это всего лишь жест отчаяния.
— Тебе незнаком Штамм? — Адлер залился детским смехом. Его жирные щеки тряслись, как желе. — Уморила... Да он трижды в день срывал с тебя бюстгальтер, идиотка!
— Кези?!
Не выдержав такого удара, я рухнула на колченогий стул, он покосился, и я под уханье Адлера полетела, задрав ноги кверху.
Штайнер помог мне подняться.
— Кези! Это все Кези! — неистовствовал Адлер. — Он все придумал и организовал! Светлая голова, хотя рука уж больно тяжелая.
— Что организовал Кези? — прямо спросила я, полагая, что, как и Штайнер, имела теперь право знать все.
— Торговлю наркотиками, — Штайнер ответил вместо Адлера.
— О боже! Лучше бы этот омерзительный Джонс оказался шпионом! Я содрогнулась. Наркотики... «Белая смерть»...
— Героин, — уточнил Адлер. — Хороший ходовой товар... Только вот этот подонок, что поставлял нам его, заартачился.
— Значит так: кто-то поставлял в клуб наркотик, здесь он соответственно сортировался а потом Кези распределял его среди заказчиков, — размышлял вслух Штайнер. — Вы попали в точку, Мэвис, когда назвали клуб «Берлин» почтой.
— Кончай свой треп, Макс! — ни с того ни с сего взъярился Адлер. — А то моя «пушка» быстро сделает из тебя молчуна.
Наркотики... Я все еще не могла прийти в себя. Подумать только! А ведь я мечтала провести с Кези вечер... Шампанское... Свечи... А он... Убийца! Я вспомнила стеклянные глаза Саломеи, лежащей в сундуке и прижимающей колени к подбородку...
— Можно я присяду? — я посмотрела на Адлера с мольбой.
— Захотела отдохнуть? Да у тебя будет сплошной отдых...
Я двинулась по подвалу, шаря глазами, куда бы можно было пристроиться. Стул разломался, сундук исчез...
И вдруг моя юбка зацепилась за ручку нижнего ящика того единственного стола, который был в этом душном подвале. Раздался треск, я запуталась в лохмотьях и покатилась по полу.
Нет, это свыше человеческих сил!
Адлер хохотал, как безумный:
— Браво, детка! Ты стала настоящей артисткой! Ты работаешь в обнимку со смертью. Век такого не видел!
Я подняла голову. Адлер смотрел на мои ноги, и в его глазах зажегся огонь.
— Я помню, Мэвис, как ты меня поцеловала, — он облизнул губы. — Почему бы нам не повторить? Что ты теряешь? У босса там свои разборки, а у нас — свои... Ну, давай... Покажи, детка, нам свой номер. Можешь снять все, даже джи-стринг. Здесь нет копов. Все свои. Развлечемся на всю катушку!
Он шел ко мне, переваливаясь с ноги на ногу, — гиббон с пистолетом в руке.
— Я не хочу!.. Я не могу!.. Меня тошнит...
И вдруг я увидела, что Штайнер делает мне знак. Адлер этого не заметил. Его глаза были масляными, на лбу выступили капли пота. Он предвкушал, как Мэвис Циркус будет раздеваться — лично для него.
— Ну... Начинай...
Я сделала вид, что поддаюсь ему. Поднявшись, я отбросила рваный подол и начала медленно расстегивать блузку. Это был воистину смертельный номер — стриптиз под дулом пистолета. Я попробовала прокрутить свою обычную программу, но без музыки и партнера у меня ничего не получалось. Я решила, что просто разденусь, — как того требовало это похотливое животное. Сняв блузку, я положила ее на стол.
Адлер ощупывал липким взглядом мои бедра.
— Не торопись, милашка... Помедленнее...
Гиббон был всецело поглощен этим спектаклем, так, словно он не видел из кулис по нескольку подобных представлений в день. Но, видимо, страх в моих глазах придавал особую пикантность происходящему. Маркус Адлер не был красавцем. Полагаю, что он не пользовался особой популярностью у женщин. Но пистолет, зажатый сейчас в его руке, придавал ему уверенности, мужественности.
На мне остались только трусики и бюстгальтер. Глядя Маркусу в глаза, я расстегнула бюстгальтер и наклонила грудь, чтобы эта часть одежды сама спала с меня — как листва с дерева. При этом я откинула голову назад: я знала, что у меня красивая линия плеч и высокая шея. Когда я выпрямилась, гиббон дышал часто-часто. Глазки его метались.
Большие пальцы обеих рук я запустила за резинку трусиков. Оттягивая резинку, я делала вид, что вот-вот сброшу их.
Адлер открыл рот.
— Давай же... Не тяни... Снимай... — сипел он не своим голосом.
Я криво улыбалась. Я извивалась. Я заманивала его.
— Маркус, — я заставила себя пропеть ненавистное имя, — снимите это сами... Ну же... Смелее...
Гиббон, казалось, втянул в себя весь воздух подвала. Еще чуть-чуть — и эта тварь взорвалась бы, как газовый баллон.
— Хорошая идея, детка!
Я закрыла глаза, чтобы не видеть, как Маркус Адлер будет это делать. А он, наверное, вообразил, что меня охватила дикая страсть, которую я уже не могу скрыть от него.
Но грязные волосатые лапы так меня и не коснулись. Я услышала интересные звуки: сначала хрустнула переломленная надвое сухая палка, потом — как будто кто-то с чавканьем провалился в болото и пытается из него выбраться.
Я открыла глаза.
Маркус Адлер стоял передо мной на коленях. Руки его висели безвольно, как плети. Голова болталась из стороны в сторону.
Штайнер уже успел забрать пистолет. Адлер мычал нечто нечленораздельное.
— Как вам удалось? — спросила я.
— «Рэббит-дид», — смущенно улыбнулся Штайнер.
— Да, припоминаю... — Я скрестила руки на груди, чтобы прикрыть наготу.
Адлер приподнял голову, и я поняла, откуда появился этот чавкающий звук: морда гиббона представляла собой кровавое месиво. Адлер говорил, что у Кези тяжелая рука. Но и у Штайнера она, судя по этой отбивной, что надо!
— Он хотел острых ощущений, — негромко произнес Штайнер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37