Да и вообще прятаться глупо. Или попробовать? Меня-то они не найдут, мое имя на Земле не числится ни в одном учреждении, даже банковский счет под псевдонимом. Возьмут родителей в заложники. Блин… Если понадобится, конечно. Без крайней необходимости они не пойдут на эти меры.
— Так завезешь лекарства?
— Подожди, надо подумать…
— Чего тут думать?
Я макаю в чай "Принценролле". Прятаться стоило бы, чтобы показать, что я ничего не знаю об Игоре. Но тогда уж как раз лучше согласиться. Сделать вид, что Игорь - просто мой старый знакомый, и ничего другого я о нем не думаю. А что? Явиться с открытым забралом. Что он мне сделает, единственный дараец-полукровка? Засада? Не думаю, вряд ли. Значит, они знают о том, что я навещаю родителей… значит, мне не следует больше их видеть. Запретят ведь… как плохо-то.
Как с отцом, собственно. Он нас и покинул ради нашей же безопасности. Наверное, и мне придется стать бессердечной дочерью.
Так-то меня не поймаешь на Земле, я нигде не живу и не числюсь. А вот у родителей -могут. Но я у них бываю не часто, и дарайцы не могут себе позволить содержать засаду много месяцев. Это только если бы я была крупным агентом, а кто я - так себе… Да, есть еще вариант взять их в заложники, но это вряд ли.
Я же дейтра, и они это понимают. Они помнят Кларена и Рейту иль Шанти.
Не стоило бы все же рисковать - ведь на засаду можно нарваться, а сумею ли я отбиться - еще вопрос. Они же подготовятся к встрече с дейтрой.
Но и отказываться завезти лекарство - совсем уже как-то…
Вот что, я возьму его и отправлю по почте. И дело с концом. Это мои предки по русской привычке почте не доверяют, лучше - из рук в руки. А немецкая почта работает надежно. Можно заказную бандероль…
— Хорошо, мам, я сделаю.
Дождь барабанит по лобовому стеклу. Машина едва пробивается сквозь сплошной поток ливня. У всех горят фары, но это слабо помогает. Автобан похож на реку, и мы пробиваемся вброд. Я меняю кассету. Знал бы кто, что я слушаю в пути. Но кому какое дело до этого?
Забота у нас простая,
Забота наша такая:
Жила бы страна родная,
И нету других забот…
С поправкой: родной страны уже нету. Она уже не живет. И все равно…
Дейтрам вне Земли безразличны наши политические перипетии, наши споры о коммунизме, о том, о сем. Им эта песня понравилась. Рэсс ее перевел. Я, конечно, слушаю сейчас по-русски, но все равно.
Пускай нам с тобой обоим
Беда грозит за бедою.
Но дружбу мою с тобою
Одна только смерть возьмет…
Более, чем конкретные вещи, стоят за этими словами. И помнится, как мы это пели - например, после похода к Сэйли. Я, помнится, положила голову на живот Аллина, и так мы валялись без сил и пели, Касс лежа перебирал струны клори. В Килне - при двойной-то тяжести. Нам нужны песни. И то, что я притащила с Земли, очень даже пригодилось. Когда поешь, то идти на самом деле намного легче. И жить вообще. Это правда. А мы ведь все умеем петь. Мы же гэйны.
Гэйн - это воин, да. Но не в том же смысле, что на Земле. Не только в том же смысле.
Не думай, что все пропели,
Что бури все отгремели.
Готовься к великой цели,
А слава тебя найдет.
И снег, и ветер,
И звезд ночной полет.
Меня мое сердце
В тревожную даль зовет.
Сочиняли же когда-то на Земле такие песни. Сейчас - в сегодняшней России или в Германии - и представить невозможно. Какая там тревожная даль?
Какая великая цель?
Запел Высоцкий. "Мне этот бой не забыть нипочем, смертью пропитан воздух…" Одна из немногих его военных песен, которые я хотя бы могу слушать. Высоцкий, он гений, это безусловно, но он и в своих песнях был актером. Перевоплощался в героя. И вот например, взять песню, которую я обожала в детстве - "Он не вернулся из боя". Ее же слушать невозможно! На втором как минимум куплете начинаешь реветь со страшной силой. "То, что пусто теперь - не о том разговор. Вдруг заметил я - нас было двое. Для меня будто ветром задуло костер, когда он не вернулся из боя". Начинает трясти.
Нет… не надо. Дальше идут мои любимые детские песни. "Ночь прошла, будто прошла боль…". "Встань пораньше, встань пораньше…". "Крылатые качели".
Позабыто все на свете,
Сердце замерло в груди.
Только небо, только ветер,
Только радость впереди.
Детский голос такой пронзительный. И ведь было это, было… Это мы качались в весеннем парке. Это у нас была впереди только радость. Только ветер. И чем все это кончилось? Какая радость теперь впереди у ребятишек в России? А у моих сверстников? Радость - карьеру сделать, деньги заработать? Это в лучшем еще случае.
И ведь мне-то, можно сказать, повезло. Я-то нашла свою Радость. И у меня-то по-прежнему впереди Небо. А Ветер - он вокруг. Только жесткий это Ветер оказался, ледяной Ветер Медианы. Пространства Ветра.
Только все равно сжимается внутри колючий комок - от этих слов.
Детство кончится когда-то,
Ведь оно не навсегда.
Станут взрослыми ребята,
Разлетятся кто куда.
А пока мы только дети,
Нам расти еще, расти.
Только небо, только ветер,
Только радость впереди.
Номер в отеле "Европа" оказался весьма неплохим, уютным и с видом на Собор.
Обед в местном ресторане мне тоже очень понравился, к тому же выяснилось, что на мессу я успеваю, только надо будет уйти с самого конца, быстренько причаститься и уйти сразу.
Я швырнула рюкзак в шкаф. Нет смысла раскладываться, когда не знаешь, вернешься ли вообще. Села перед окном в кресло. Вот он, Собор, люблю его - летящие в небо стремительные узкие башни, словно из темного кружева. Я раскрыла книгу - точнее, эйтрон по-дейтрийски. Такие вещи, вроде бы, уже и на Земле появились. Или еще нет? Маленький компьютер, по размеру и весу не больше обычной книжки, а внутри - целая библиотека. Сама собой, нечаянно открылась "Дорога ветров". Поэтический сборник.
В Дейтросе почти нет поэтов. И писателей нет, и художников. Ну разве что кто-то, дожив до преклонного возраста или получив инвалидность, только этим и занимается. И композиторов нету.
Одни только гэйны. Хессан не может себе позволить потерять хоть одного человека, способного создавать оружие в Медиане. Гэйны - на вес золота.
Поэтому каждый, в ком теплится хоть искра таланта, в итоге оказывается в Медиане, с оружием в руках против строя дарайских "воинов света".
А всякие там стихи, романы, песни, картины - это всего лишь побочный продукт от производства оружия. Никто им никакой цены не придает. Вот и в этом сборнике большая часть стихов вообще анонимна.
Города. Города,
Где мы счастливы были когда-то,
Растворяются в омуте дней,
Все смутней
Силуэты вдали, и тем горше утрата,
Чем они растворились сильней.
Перекрестки. Дома.
Острым скальпелем вырезать, что ли,
Эту память - осколки во мгле?
И не счастья уже, а всего лишь спасенья от боли
Нам осталось искать на земле.
"А всего лишь спасенья от боли".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
— Так завезешь лекарства?
— Подожди, надо подумать…
— Чего тут думать?
Я макаю в чай "Принценролле". Прятаться стоило бы, чтобы показать, что я ничего не знаю об Игоре. Но тогда уж как раз лучше согласиться. Сделать вид, что Игорь - просто мой старый знакомый, и ничего другого я о нем не думаю. А что? Явиться с открытым забралом. Что он мне сделает, единственный дараец-полукровка? Засада? Не думаю, вряд ли. Значит, они знают о том, что я навещаю родителей… значит, мне не следует больше их видеть. Запретят ведь… как плохо-то.
Как с отцом, собственно. Он нас и покинул ради нашей же безопасности. Наверное, и мне придется стать бессердечной дочерью.
Так-то меня не поймаешь на Земле, я нигде не живу и не числюсь. А вот у родителей -могут. Но я у них бываю не часто, и дарайцы не могут себе позволить содержать засаду много месяцев. Это только если бы я была крупным агентом, а кто я - так себе… Да, есть еще вариант взять их в заложники, но это вряд ли.
Я же дейтра, и они это понимают. Они помнят Кларена и Рейту иль Шанти.
Не стоило бы все же рисковать - ведь на засаду можно нарваться, а сумею ли я отбиться - еще вопрос. Они же подготовятся к встрече с дейтрой.
Но и отказываться завезти лекарство - совсем уже как-то…
Вот что, я возьму его и отправлю по почте. И дело с концом. Это мои предки по русской привычке почте не доверяют, лучше - из рук в руки. А немецкая почта работает надежно. Можно заказную бандероль…
— Хорошо, мам, я сделаю.
Дождь барабанит по лобовому стеклу. Машина едва пробивается сквозь сплошной поток ливня. У всех горят фары, но это слабо помогает. Автобан похож на реку, и мы пробиваемся вброд. Я меняю кассету. Знал бы кто, что я слушаю в пути. Но кому какое дело до этого?
Забота у нас простая,
Забота наша такая:
Жила бы страна родная,
И нету других забот…
С поправкой: родной страны уже нету. Она уже не живет. И все равно…
Дейтрам вне Земли безразличны наши политические перипетии, наши споры о коммунизме, о том, о сем. Им эта песня понравилась. Рэсс ее перевел. Я, конечно, слушаю сейчас по-русски, но все равно.
Пускай нам с тобой обоим
Беда грозит за бедою.
Но дружбу мою с тобою
Одна только смерть возьмет…
Более, чем конкретные вещи, стоят за этими словами. И помнится, как мы это пели - например, после похода к Сэйли. Я, помнится, положила голову на живот Аллина, и так мы валялись без сил и пели, Касс лежа перебирал струны клори. В Килне - при двойной-то тяжести. Нам нужны песни. И то, что я притащила с Земли, очень даже пригодилось. Когда поешь, то идти на самом деле намного легче. И жить вообще. Это правда. А мы ведь все умеем петь. Мы же гэйны.
Гэйн - это воин, да. Но не в том же смысле, что на Земле. Не только в том же смысле.
Не думай, что все пропели,
Что бури все отгремели.
Готовься к великой цели,
А слава тебя найдет.
И снег, и ветер,
И звезд ночной полет.
Меня мое сердце
В тревожную даль зовет.
Сочиняли же когда-то на Земле такие песни. Сейчас - в сегодняшней России или в Германии - и представить невозможно. Какая там тревожная даль?
Какая великая цель?
Запел Высоцкий. "Мне этот бой не забыть нипочем, смертью пропитан воздух…" Одна из немногих его военных песен, которые я хотя бы могу слушать. Высоцкий, он гений, это безусловно, но он и в своих песнях был актером. Перевоплощался в героя. И вот например, взять песню, которую я обожала в детстве - "Он не вернулся из боя". Ее же слушать невозможно! На втором как минимум куплете начинаешь реветь со страшной силой. "То, что пусто теперь - не о том разговор. Вдруг заметил я - нас было двое. Для меня будто ветром задуло костер, когда он не вернулся из боя". Начинает трясти.
Нет… не надо. Дальше идут мои любимые детские песни. "Ночь прошла, будто прошла боль…". "Встань пораньше, встань пораньше…". "Крылатые качели".
Позабыто все на свете,
Сердце замерло в груди.
Только небо, только ветер,
Только радость впереди.
Детский голос такой пронзительный. И ведь было это, было… Это мы качались в весеннем парке. Это у нас была впереди только радость. Только ветер. И чем все это кончилось? Какая радость теперь впереди у ребятишек в России? А у моих сверстников? Радость - карьеру сделать, деньги заработать? Это в лучшем еще случае.
И ведь мне-то, можно сказать, повезло. Я-то нашла свою Радость. И у меня-то по-прежнему впереди Небо. А Ветер - он вокруг. Только жесткий это Ветер оказался, ледяной Ветер Медианы. Пространства Ветра.
Только все равно сжимается внутри колючий комок - от этих слов.
Детство кончится когда-то,
Ведь оно не навсегда.
Станут взрослыми ребята,
Разлетятся кто куда.
А пока мы только дети,
Нам расти еще, расти.
Только небо, только ветер,
Только радость впереди.
Номер в отеле "Европа" оказался весьма неплохим, уютным и с видом на Собор.
Обед в местном ресторане мне тоже очень понравился, к тому же выяснилось, что на мессу я успеваю, только надо будет уйти с самого конца, быстренько причаститься и уйти сразу.
Я швырнула рюкзак в шкаф. Нет смысла раскладываться, когда не знаешь, вернешься ли вообще. Села перед окном в кресло. Вот он, Собор, люблю его - летящие в небо стремительные узкие башни, словно из темного кружева. Я раскрыла книгу - точнее, эйтрон по-дейтрийски. Такие вещи, вроде бы, уже и на Земле появились. Или еще нет? Маленький компьютер, по размеру и весу не больше обычной книжки, а внутри - целая библиотека. Сама собой, нечаянно открылась "Дорога ветров". Поэтический сборник.
В Дейтросе почти нет поэтов. И писателей нет, и художников. Ну разве что кто-то, дожив до преклонного возраста или получив инвалидность, только этим и занимается. И композиторов нету.
Одни только гэйны. Хессан не может себе позволить потерять хоть одного человека, способного создавать оружие в Медиане. Гэйны - на вес золота.
Поэтому каждый, в ком теплится хоть искра таланта, в итоге оказывается в Медиане, с оружием в руках против строя дарайских "воинов света".
А всякие там стихи, романы, песни, картины - это всего лишь побочный продукт от производства оружия. Никто им никакой цены не придает. Вот и в этом сборнике большая часть стихов вообще анонимна.
Города. Города,
Где мы счастливы были когда-то,
Растворяются в омуте дней,
Все смутней
Силуэты вдали, и тем горше утрата,
Чем они растворились сильней.
Перекрестки. Дома.
Острым скальпелем вырезать, что ли,
Эту память - осколки во мгле?
И не счастья уже, а всего лишь спасенья от боли
Нам осталось искать на земле.
"А всего лишь спасенья от боли".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104