Я бы тоже могла так, как Агнесса. Я не только могла бы, но даже и было у меня такое - в Дарайе, ведь почувствовала же я тогда, шендак, что есть у меня Любимый, и это навсегда, и за него не то, что умереть, даже в лапы гнусков, и то с радостью пойдешь. А Эльгеро? Почти то же самое. Я его так же вот люблю. И никакого тут нет противоречия.
— Кей, не реви, - Эсвин стащил чье-то грязное полотенце со спинки кровати и заботливо вытер мне лицо и даже высморкал нос.
Сама не знаю, зачем я потащилась провожать парней, вместе с несколькими девчонками, которые еще держались на ногах. Впрочем, дошла я только до первого этажа, преподавательского. Там меня потянуло в уборную. Когда я вышла из сего заведения, голова слегка прояснилась. В сумрачном холле было пусто, и я собралась было громко запеть "На холмах, холмах зеленых", но негромкий звук смутил меня. Кто-то все же был здесь, в полутемном пустом коридоре. На преподавательском этаже был отделен небольшой уголок с кожаными диванчиками и лайской желтолистой пальмой в кадке, которая, видно, символизировала уют. Оттуда и послышался шорох. Я обернулась. Там сидел кто-то, на этих диванчиках, дело обычное - какая-то пара. Сама не знаю, что заставило меня остановиться и вглядеться.
Да, там было темновато, но глаза уже привыкли, а свет все же падал с лестницы. И это узкое, горбоносое лицо я бы узнала в любой толпе, но все же не сразу поверила. Слишком уж это было страшно. Я несколько секунд смотрела на них, прежде чем окончательно убедилась.
Да, это был Эльгеро. И ненавистная мне Шилла, психологиня. Кукла фарфоровая. Идиотка. И сидели они в обнимку, губы к губам, она у него на коленях, и расстояния между ними почти не было. Тут меня настиг нелепый, иррациональный страх, что он сейчас тоже увидит меня (а может, уже видит?), и я очень осторожно, по стенке, как на занятиях по полевой разведке, скользнула к лестнице и помчалась к себе, наверх.
После полевых занятий Тринн, куратор нашего сена, подошел ко мне и сказал.
— Кейта, вам необходимо показаться психологу. Сегодня или завтра.
— Есть, - ответила я неохотно.
— После выходных доложите о выполнении.
Вот так, дорогая. И никакого тебе отца Тима - он уехал в монастырь, и теперь ты его долго не увидишь. А исповедоваться Алессу? Дело привычное. Я испытываю сильную зависть и ненависть к одной женщине, которая… с которой… тут я, конечно, начну реветь. Алесс будет терпеливо ждать за шторкой. Я люблю одного человека, а он на меня не обращает внимания, а любит ту женщину, и мне от этого плохо. Все ведь банально, правда? Отец Алесс, скажет какую-нибудь благоглупость и конечно, отпустит, в чем проблема. Даст какую-нибудь епитимью. Я с удовольствием ее выполню. Если бы существовали епитимьи вроде разбить себе голову об стену или прострелить ногу, это было бы сейчас самое то.
Может, отвлекло бы как-нибудь. Но так не бывает. Может быть, конечно, я перестану ненавидеть Шиллу. Но от боли меня никто и ничто не избавит.
Почему я не узнала об этом еще до последнего боя? Может, меня убили бы там. Если бы я работала так, как сегодня на занятии - вполне возможно, убили бы. Какая там защита? Сегодня меня Касс чуть не угрохал в учебном поединке в Медиане. Даже сам испугался.
Нет, работать я могу. Мы все же учимся, и я знаю множество мак, заготовок, мы даже их классификацию изучаем на тактике. Правда, они получаются у меня слабыми и низкоэнергетичными. И о том, чтобы придумать что-то новое, не идет даже и речи. Я совсем как дараец. Сволочи, что они со мной сделали? Шилле ведь не надо ходить в Медиану и воевать. Могла бы… впрочем - что могла бы? Это-то и самое худшее - она ничего плохого мне не сделала. И вообще не сделала ничего плохого. И ненавидеть ее совершенно не за что. Вот если бы она была негодяйкой, подлой тварью, было бы куда проще.
Иногда я просто ненавижу Дейтрос.
Вот как сейчас. Сижу перед знакомой дверью психолога и ведь знаю, что там свободно. Но не могу заставить себя войти.
Как же я ненавижу все это…
Ведь всем, просто всем на тебя плевать! Ты - рабочая скотина. Твое дело - продуцировать образы. Ты можешь загнуться, никто даже не отреагирует. Даже друзьям по большому счету все равно - они слишком замотанные, уставшие, занятые. Если тебя убьют или покалечат, они немного попереживают, конечно. Принесут цветы на могилку или передачу в госпиталь. А уж что у тебя на душе творится - это совершенно никого не волнует.
А уж о начальстве и говорить нечего! Оно задергается лишь тогда, когда увидит, что образы у тебя получаются плохие. Боевая эффективность снизилась. И что, кто-нибудь попробовал хотя бы спросить, поинтересоваться, что со мной? Почему я так? Нет - идите к психологу, доложите о выполнении. А как объяснить, что вот как раз именно к ЭТОМУ психологу я меньше всего хочу идти, и что мне это совершенно точно не поможет?
Бесполезно объяснять. Не поймет. Это все равно, что свинье объяснять тонкости вкуса цитрусовых. Посмотрит, как на идиотку, и в конце концов все равно прикажет идти.
Положено.
Психолог для того и поставлен, чтобы гэйнам мозги вправлять. Это его работа, вот пусть он и разбирается.
Можно, конечно, не ходить просто. Потянуть время. Наврать что-нибудь Тринну. Ну накажет - отсижу, подумаешь. Но ведь рано или поздно все равно заставит, а психолог у нас теперь в школе один, все равно мне Шиллы не миновать. Лучше перетерпеть, решила я. Впервой ли? Что я, барышня кисейная? Ну зайду, наплету ей что-нибудь, выслушаю, главное ведь - поприсутствовать. А со своими проблемами мне все равно разбираться самой.
Я решительно встала, постучала в дверь.
— Войдите.
Шилла, все такая же фарфорово-ухоженная, волосок к волоску, кожа как у младенца, сидела в кресле, положив ногу на ногу. Предполагается, что в психоконсультации у нас создан уют, способствующий расслаблению, откровенности и психологической разгрузке. Уют заключается в журнальном столике и разбросанных вокруг глубоких креслах. Я, например, напрягаюсь, когда сижу в таком кресле, потому что встать с него меньше, чем за секунду, нельзя, и чувствуешь некоторую беспомощность. Но наверное, этот уголок проектировали медар, а не гэйны.
Я уселась, как положено, в кресло напротив Шиллы. И одета психологиня как-то по-дарайски - глубокое декольте, кожаная юбка-макси с разрезом до бедра. И каблуки! Я поймала себя на том, что рассматриваю Шиллу, пытаясь понять вкус Эльгеро. Вот, значит, что ему нравится. Очень странно, никогда бы не подумала.
Все-таки мужчины - странные существа. Мне их никогда не понять. А еще говорят, что они логичны. Но как нелогично любить вот такую красавицу на каблуках, а не равную себе гэйну. Если бы красавицы были более покорными и больше уважали мужчин - можно понять, но ведь и это не так. Они только себя и любят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
— Кей, не реви, - Эсвин стащил чье-то грязное полотенце со спинки кровати и заботливо вытер мне лицо и даже высморкал нос.
Сама не знаю, зачем я потащилась провожать парней, вместе с несколькими девчонками, которые еще держались на ногах. Впрочем, дошла я только до первого этажа, преподавательского. Там меня потянуло в уборную. Когда я вышла из сего заведения, голова слегка прояснилась. В сумрачном холле было пусто, и я собралась было громко запеть "На холмах, холмах зеленых", но негромкий звук смутил меня. Кто-то все же был здесь, в полутемном пустом коридоре. На преподавательском этаже был отделен небольшой уголок с кожаными диванчиками и лайской желтолистой пальмой в кадке, которая, видно, символизировала уют. Оттуда и послышался шорох. Я обернулась. Там сидел кто-то, на этих диванчиках, дело обычное - какая-то пара. Сама не знаю, что заставило меня остановиться и вглядеться.
Да, там было темновато, но глаза уже привыкли, а свет все же падал с лестницы. И это узкое, горбоносое лицо я бы узнала в любой толпе, но все же не сразу поверила. Слишком уж это было страшно. Я несколько секунд смотрела на них, прежде чем окончательно убедилась.
Да, это был Эльгеро. И ненавистная мне Шилла, психологиня. Кукла фарфоровая. Идиотка. И сидели они в обнимку, губы к губам, она у него на коленях, и расстояния между ними почти не было. Тут меня настиг нелепый, иррациональный страх, что он сейчас тоже увидит меня (а может, уже видит?), и я очень осторожно, по стенке, как на занятиях по полевой разведке, скользнула к лестнице и помчалась к себе, наверх.
После полевых занятий Тринн, куратор нашего сена, подошел ко мне и сказал.
— Кейта, вам необходимо показаться психологу. Сегодня или завтра.
— Есть, - ответила я неохотно.
— После выходных доложите о выполнении.
Вот так, дорогая. И никакого тебе отца Тима - он уехал в монастырь, и теперь ты его долго не увидишь. А исповедоваться Алессу? Дело привычное. Я испытываю сильную зависть и ненависть к одной женщине, которая… с которой… тут я, конечно, начну реветь. Алесс будет терпеливо ждать за шторкой. Я люблю одного человека, а он на меня не обращает внимания, а любит ту женщину, и мне от этого плохо. Все ведь банально, правда? Отец Алесс, скажет какую-нибудь благоглупость и конечно, отпустит, в чем проблема. Даст какую-нибудь епитимью. Я с удовольствием ее выполню. Если бы существовали епитимьи вроде разбить себе голову об стену или прострелить ногу, это было бы сейчас самое то.
Может, отвлекло бы как-нибудь. Но так не бывает. Может быть, конечно, я перестану ненавидеть Шиллу. Но от боли меня никто и ничто не избавит.
Почему я не узнала об этом еще до последнего боя? Может, меня убили бы там. Если бы я работала так, как сегодня на занятии - вполне возможно, убили бы. Какая там защита? Сегодня меня Касс чуть не угрохал в учебном поединке в Медиане. Даже сам испугался.
Нет, работать я могу. Мы все же учимся, и я знаю множество мак, заготовок, мы даже их классификацию изучаем на тактике. Правда, они получаются у меня слабыми и низкоэнергетичными. И о том, чтобы придумать что-то новое, не идет даже и речи. Я совсем как дараец. Сволочи, что они со мной сделали? Шилле ведь не надо ходить в Медиану и воевать. Могла бы… впрочем - что могла бы? Это-то и самое худшее - она ничего плохого мне не сделала. И вообще не сделала ничего плохого. И ненавидеть ее совершенно не за что. Вот если бы она была негодяйкой, подлой тварью, было бы куда проще.
Иногда я просто ненавижу Дейтрос.
Вот как сейчас. Сижу перед знакомой дверью психолога и ведь знаю, что там свободно. Но не могу заставить себя войти.
Как же я ненавижу все это…
Ведь всем, просто всем на тебя плевать! Ты - рабочая скотина. Твое дело - продуцировать образы. Ты можешь загнуться, никто даже не отреагирует. Даже друзьям по большому счету все равно - они слишком замотанные, уставшие, занятые. Если тебя убьют или покалечат, они немного попереживают, конечно. Принесут цветы на могилку или передачу в госпиталь. А уж что у тебя на душе творится - это совершенно никого не волнует.
А уж о начальстве и говорить нечего! Оно задергается лишь тогда, когда увидит, что образы у тебя получаются плохие. Боевая эффективность снизилась. И что, кто-нибудь попробовал хотя бы спросить, поинтересоваться, что со мной? Почему я так? Нет - идите к психологу, доложите о выполнении. А как объяснить, что вот как раз именно к ЭТОМУ психологу я меньше всего хочу идти, и что мне это совершенно точно не поможет?
Бесполезно объяснять. Не поймет. Это все равно, что свинье объяснять тонкости вкуса цитрусовых. Посмотрит, как на идиотку, и в конце концов все равно прикажет идти.
Положено.
Психолог для того и поставлен, чтобы гэйнам мозги вправлять. Это его работа, вот пусть он и разбирается.
Можно, конечно, не ходить просто. Потянуть время. Наврать что-нибудь Тринну. Ну накажет - отсижу, подумаешь. Но ведь рано или поздно все равно заставит, а психолог у нас теперь в школе один, все равно мне Шиллы не миновать. Лучше перетерпеть, решила я. Впервой ли? Что я, барышня кисейная? Ну зайду, наплету ей что-нибудь, выслушаю, главное ведь - поприсутствовать. А со своими проблемами мне все равно разбираться самой.
Я решительно встала, постучала в дверь.
— Войдите.
Шилла, все такая же фарфорово-ухоженная, волосок к волоску, кожа как у младенца, сидела в кресле, положив ногу на ногу. Предполагается, что в психоконсультации у нас создан уют, способствующий расслаблению, откровенности и психологической разгрузке. Уют заключается в журнальном столике и разбросанных вокруг глубоких креслах. Я, например, напрягаюсь, когда сижу в таком кресле, потому что встать с него меньше, чем за секунду, нельзя, и чувствуешь некоторую беспомощность. Но наверное, этот уголок проектировали медар, а не гэйны.
Я уселась, как положено, в кресло напротив Шиллы. И одета психологиня как-то по-дарайски - глубокое декольте, кожаная юбка-макси с разрезом до бедра. И каблуки! Я поймала себя на том, что рассматриваю Шиллу, пытаясь понять вкус Эльгеро. Вот, значит, что ему нравится. Очень странно, никогда бы не подумала.
Все-таки мужчины - странные существа. Мне их никогда не понять. А еще говорят, что они логичны. Но как нелогично любить вот такую красавицу на каблуках, а не равную себе гэйну. Если бы красавицы были более покорными и больше уважали мужчин - можно понять, но ведь и это не так. Они только себя и любят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104