А в ней я увидел страстность, какую не часто встретишь в людях. Стремление действовать. Именно внутренняя непоседливость толкает ее вперед, побуждает раскапывать для полупридурочной газетенки истории о сверхъестественном. На «Волхв» свалился настоящий дар небес. Сьюзен по доброй воле перетряхивает дерьмище, от которого другие только нос воротят, и выуживает подробности, далеко не всегда объяснимые. Ее публикации заставляют призадуматься. Сьюзен решительно вытаскивает истину на всеобщее обозрение. Я знаю, для нее это дело чести. Правда, не пойму почему.
Я закрыл дверь и поковылял к ней.
– Тебя убьют. Не ходи, – прошептала она, кладя руки мне на грудь и прижимаясь щекой.
– Я должен. Дентон теперь не отстанет. Надо покончить с этим, пока все окончательно не вышло из-под контроля. Пока не погибло еще больше людей. Если я не пойду сейчас, Дентон разделается с Марконе, с Макфинном, свалит на Макфинна убийства, останется чистеньким и тогда займется мной. Возможно, что и тебе достанется.
– Мы уедем куда-нибудь, – еле слышно ответила она. – Спрячемся.
Я зажмурился. Мы… Она сказала – «мы»,чего никогда не делала прежде. Сам-то я за долгие годы вообще отвык от подобных мыслей.
Нужно отозваться. Она понимает, я не мог не заметить многозначное «мы».Притихла. Ждет.
Я заговорил о другом:
– Мне плохо удаются игры в прятки. Как и тебе.
Сьюзен судорожно вздохнула, почти всхлипнула. Уверен, на рубашке проступили пятна от слез, но я не смотрел вниз.
– Ты прав. – Голос ее прервался. – Все так. Просто мне страшно, Гарри. Я понимаю, мы не были слишком близки. Дружили, спали вместе, но…
– Работа подгадила? – сказал я.
Она кивнула:
– Точно. – Сьюзен посмотрела на меня. Темные глаза полны слез. На лице мокрые дорожки. – Я не хочу терять тебя. Что останется? Работа?… Не хочу.
Я старательно подыскивал умные слова, чтобы успокоить ее, приободрить, помочь справиться с отчаянием. Мне хотелось открыть и свои чувства тоже, однако я совершенно запутался.
Мгновением позже я понял, что целую Сьюзен, нещадно тираня ее нежную кожу жесткой щетиной. Она чуть напряглась и почти сразу оттаяла, отозвалась с очаровательной, чисто женской готовностью. Холодная сдержанность мягко покидала ее тело, уступая место чувственности. Податливая от разгорающегося желания, девушка все ближе прижималась ко мне. Поцелуй замедлился, стал более тягучим и жарким одновременно. Кончиками пальцев я легонько гладил ее лицо. Ее острые коготки сминали мою рубашку. Наши губы жадно искали друг друга, тепло тел сливалось, и сердца будто соперничали между собой в скорости.
Она первая прервала поцелуй. Задохнувшийся, оглушенный, я едва держался на ногах. Сьюзен без слов подвела меня к краю постели, усадила, а сама исчезла в ванной комнате и вернулась оттуда с тазом воды, губкой и мылом. Раздела, терпеливо и очень бережно. Сменила повязки, ласково приговаривая, умеряя боль тихими поцелуями. Влажной губкой аккуратно смыла пот и засохшую кровь.
Будто теплый дождь стекал по моей коже. Уходила усталость, отступала боль. Сомкнув веки, иногда постанывая, я дрейфовал на волнах ее нежности.
А потом она пришла. Нагая и жаркая. Я открыл глаза и увидел в окне далеко на горизонте серебристый диск луны, отразившийся на озерной глади, и на фоне небесного серебра – очертания Сьюзен, чарующие изгибы прекрасного тела, восхитительную тень. Она поцеловала меня, я ответил, и мы погрузились в бурную пучину. Ее губы оторвались от моих и пустились странствовать по свежевымытой коже. Стоило поднять руки, чтобы дотронуться до нее, как она с мягкой настойчивостью прижимала их к постели, безмолвно требуя оставаться недвижным.
Дальше – мягкие прикосновения, легкие вздохи, бешеный перестук двух сердец… Она осторожно легла сверху, опираясь на колени и руки, чтобы уменьшить свой вес и не причинить мне лишнюю боль. Мы двигались, как единое целое, сплетая беспредельную нежность, влечение, страстное желание. Изголодавшиеся, измученные разлукой, мы упивались друг другом, достигнув такой немыслимой близости, что это потрясло нас обоих. Все закончилось в тишине, которая только обостряла единение.
Мы лежали рядом, слушая, как постепенно стихает перестук сердец. Потом она поднялась:
– Не уверена, хочу ли я любить тебя, Гарри, и не уверена, смогу ли без этого жить.
Я открыл глаза.
– Никогда. Слышишь? Никогда я не желал тебе плохого. Просто я не всегда знаю, что хорошо.
– Зато мне известно, как сделать, чтобы сталохорошо, – с поцелуем ответила Сьюзен. Потом накрыла мой лоб ладонью и с состраданием заглянула в лицо. – Ты видишь слишком много зла. Не забывай, на свете случаются и приятные моменты.
Вообще, я довольно толстокожий. Однако временами даже эта толстокожесть дает слабину. Я зарыдал. Сьюзен обхватила меня и тихонько укачивала, пока слезы не иссякли.
Как не хочется никуда тащиться. Остаться бы. Здесь тепло, чисто. Здесь никто не умирает. Здесь нет крови, не слышно рычания. И, что характерно, никто не лезет из кожи вон, чтобы меня прикончить. Я бы с большим удовольствием свернулся калачиком в объятиях Сьюзен, чем вышел навстречу щекастой луне, которая растет сейчас над горизонтом, окутанная призрачной дымкой.
Остаться бы… И все-таки я высвободился из теплых рук и сел.
Луна сегодня светит безумным.
Сьюзен встала с кровати, принесла вчерашнюю сумку и вытащила из нее пару черных джинсов, черные теннисные туфли, носки, теплую рубашку темно-серого цвета и бельишко под стать общей гамме. Ибупрофен тоже не забыла. Умница. Я поднялся, чтобы одеться, однако Сьюзен заставила меня сесть и принялась сама одевать. Аккуратно, с усердием.
Вас когда-нибудь одевала нагая красивая девушка? Да не просто одевала, а готовила к битве? Поверьте, это нечто неописуемое. Успокаивает и вместе с тем возбуждает. Расслабляет и делает более чутким, более внимательным, настраивает чувства на один лад с окружающим миром.
В дверь постучали.
– Чародей, пора! – Голос Теры.
Я встал, но Сьюзен удержала мое запястье.
– Гарри, подожди минутку.
Она опустилась на колени подле сумки, вынула широкую плоскую коробку и протянула.
– Я хотела подарить тебе на день рождения… Наверное, сейчас нужнее.
Я принял из ее рук коробку. Увесистая.
– Что это?
– Просто открой, тупица, – улыбнулась она.
Я снял крышку и ощутил тонкий аромат хорошо выделанной кожи. Раскрыл оберточную бумагу. Внутри тускло блеснул черный слой. Вынимаю, разворачиваю. Длинное, тяжелое пальто, точная копия моего старого плаща. До последней детали. Только материал несравнимо лучше.
Потрясающе!
– Ты, наверное, выложила целое состояние?
Она задорно рассмеялась.
– Не зря. Я получила немало удовольствия, расхаживая в нем голышом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75