— Перестань заблуждаться! — И я не удержался от того, чтобы не добавить: — Скажи ему, что я не уступлю — никогда, слышишь, никогда!
Я думал, Матильда зацепится за эти мои слова и потребует объяснений. Но она ограничилась тем, что взяла у меня из рук ожерелье, и наш разговор на этом закончился. Она пустила в ход новую тактику — игнорировала меня, соблюдая полное молчание. Я перестал для нее существовать. Матильда уходила, приходила, обходила меня, как мебель; она снимала с лица краску, раздевалась, даже не глянув в мою сторону. Стоило ей улечься в постель, она выключала свет. Чтобы последнее слово осталось за мной, я включал телевизор. И сразу нападал на рекламную передачу. Между рекламой какого-то сыра и нового стирального порошка крупным планом показывали мой роман, а чей-то голос вкрадчиво мурлыкал: «Вы уже прочли „Две любви“?.. Нет?.. Тогда спешите зайти в ближайший книжный магазин. Надеюсь, там еще остался экземпляр!»
Я почувствовал на постели движение. Матильда словно загипнотизированная смотрела на экран, как на седьмое чудо света.
А на следующий день к нам в дверь постучала судьба. В девять утра мне позвонил некий Мелотти, телепродюсер. Он желал меня срочно видеть. Но поскольку днем он занят, то назначает мне свидание на вечер у себя дома, в Нейи, в двадцать один час. Он будет в восторге, если я приду с женой. Он изложит мне свой проект за ужином. Желая подразнить Матильду, я передал ей приглашение, уверенный, что она пошлет меня куда подальше. Она же, наоборот, с радостью приняла его, а я, хорошенько подумав, раскаялся в том, что согласился на эту встречу. Если он предложит мне роль, я буду вынужден отказаться. Телевидение мне заказано. А что он мог предложить мне, если не роль? Какая досада!… Но может быть, я ошибаюсь. Посмотрим. Если речь пойдет о дубляже, то согласен. В этом деле я спец.
Матильда почистила перышки. На секунду у меня закралось подозрение, что этот Мелотти… Почему бы и нет? Я пообещал себе глядеть в оба, и мы поехали на ее машине. Мелотти вел себя любезно, отпускал Матильде комплименты без пошлости, а за ужином поддерживал приятную беседу. Я сразу обрел уверенность, что между ними ничего нет. Но то, чего я боялся, свершилось. Он заговорил о моей книге.
— Вы читали? — спросил он. — Отличный роман, не правда ли? Постановщику предстоит нелегкая задача. Все решает стиль. В нем заключен такой нюанс отчаяния…
Он щелкнул пальцами. Я прекрасно видел, что Матильда сидела как на раскаленных угольях.
— Автор объявится в момент выхода фильма на экран, — продолжал Мелотти. — Все это оговорено заранее — можете не сомневаться! Это великолепнейший блеф, как в покере, еще не виданный доселе… Но вернемся к нашему делу. Помните фильм «Тарас Бульба» с Гарри Бауром в главной роли?
— Нет. Я тогда еще под стол пешком ходил.
— Так вот, я намерен сделать из этой повести кинодраму…
Он с воодушевлением раскрыл нам свой проект и в заключение предложил мне роль в своем фильме. Я не мог отказаться наотрез.
— Дайте мне подумать. Для меня ваше предложение — полная неожиданность… такой тонкий образ…
Я путался в словах. Матильда наблюдала за мной суровым взглядом, поджав губы. Мелотти удивился:
— Это серьезная роль. Вы станете кинозвездой на другой же день.
— Такой шанс нельзя упускать, — пробормотала Матильда со злобной иронией в голосе.
— Вот именно! — подтвердил Мелотти. — Я рассчитываю на вас, дорогая мадам: постарайтесь уговорить мужа.
Конец трапезы был для меня кошмаром. Матильда кокетничала; Мелотти был польщен и лез из кожи вон, намечая главные сюжетные ходы будущего фильма, плавными движениями длинных пальцев старательно выстраивая в пространстве задуманные декорации. А я… я перебирал в уме упущенные возможности одну за другой. И все из-за чего? Господи, из-за чего? Из-за моей глупой ошибки вся моя жизнь катилась к чертям! Я улыбнулся, допивая ликер, которым нас угостили под занавес. Вроде бы клубничный. Мелотти засек эту улыбку.
— Ах! — сказал он. — Вот видите… До вас постепенно доходит… Об этой постановке еще заговорят.
Несчастный! Знал бы он, что у меня на душе! Я пообещал ему дать ответ как можно скорее, и мы расстались на дружеской ноте. Едва мы сели в машину, Матильда спросила:
— Ты принимаешь его предложение?
— Нет. Оно меня не интересует. Я резко тронул с места под жуткий скрип в коробке скоростей.
— Насколько я понимаю, — сказала Матильда, — телевидение тебя пугает? Мне это совершенно ясно… Зачем ты так мчишься? Мы не спешим… Я хочу, чтобы ты мне ответил. Телевидение тебя пугает?
— Эта роль не моего плана. Она расхохоталась.
— Лжец! Правда заключается в том, что ты больше не решаешься показаться на экране. Покончим с этим, Серж. Мне осточертело играть в прятки.
Я чуть не налетел на болвана, который выскочил слева, слепя фарами. Булонский лес был безлюден. Хорошее местечко для объяснений. Я сбавил скорость.
— Давай! — сказал я ей. — Выкладывай все начистоту.
— Это из-за Мериля, — начала она. — Ты боишься… Думаешь, я не поняла?
— Ладно, — сказал я. — Это из-за Мериля.
Я повернул к ней голову. Мне показалось, что у нее расширились глаза, полные тревоги и безумия.
— Остановись! — закричала она. — Остановись… Дай мне выйти.
Я прибавил скорости. Она хотела было открыть дверцу, но, не сумев, схватила меня за руку. Я попытался вырваться. Машину занесло. Фары осветили деревья вдоль дороги. Они надвигались с головокружительной быстротой. И все же у меня хватило времени осознать приближение чудовищного узловатого ствола, поблескивающего бурой корой. Он раскололся с оглушительным треском.
Глава 8
Такое впечатление, что пробираешься, пробираешься сквозь заросли, раздвигаешь лианы, сражаешься с чудищами в полумраке леса… А между тем где-то есть свет: его чувствуешь; иногда он вспыхивает… вдыхаешь какой-то запах… потом опять приходится блуждать; и снова тьма… Матильда… Она здесь… Она подает мне руку… за нами звонкая пустота… Мы спускаемся по ступеням… Да здравствует новобрачная!… Да здравствует господин мэр!… «Теперь мой черед угощать, молодой человек. Жермена, принеси нам рикар!» Теперь свет совсем близко… Большой сад залит солнцем… Оранжевый зонт… и внезапная боль… Чьи-то стоны… Голос издалека:
— Он приходит в себя.
Благотворная боль… Я жив… Я знаю… Я знаю, кто я такой… Голова просто разламывается… Но почему?
— Не надо двигаться!
Кто это говорит? Ах! Свет озаряет мою память… Он выхватывает ствол дерева, который вот-вот налетит на меня… Нет! Я не хочу, чтобы меня трогали.
— Господин Миркин…
Я возвращаюсь во тьму. Как мне хорошо в этом лесу… Голоса стихают. Главное, не покидать тьмы. Ни за что…
А потом мои глаза открываются, как занавес, который поднимается над пустой сценой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41