Он обнимал Селину осторожно, стараясь продлить это мгновение и борясь с искушением ее поцеловать.
Селина подняла голову.
— Что случилось? — прошептала она.
Он наклонил голову так низко, что они коснулись лбами. До поцелуя было совсем недалеко, и она с нетерпением ждала.
— Ничего… Я просто хотел… нет, ничего.
— Лео… — Селина потянулась к нему, но он быстро поднял голову.
— Вы не должны больше спать здесь. — Он выпустил ее из объятий и отступил на шаг. — Здесь ему очень легко добраться до вас.
Селина с трудом подавила разочарование: поцелуй не состоялся.
— Он может сделать это и в доме, — возразила она. — Если только вы не будете спать у меня под дверью.
— Нет, это не выход, — в отчаянии сказал Лео. — Пойдемте. — Он пошел вперед, стараясь держаться от нее на расстоянии.
Всю дорогу к дому Селина молча убеждала себя, что она не должна терять голову. Он не нашел ее привлекательной? Ну что же, она всегда это знала. Если бы она не предавалась глупым фантазиям, сейчас у нее не ныло бы сердце.
Эти мысли мучили ее, пока они не подошли к дому, где ей пришлось принять серьезный вид и выслушать рассказ Дилии о том, как бедный Поли наступил на грабли и разбил себе нос.
Утром Лео постарался застать Селину одну.
— Давайте покатаемся, — предложил он. — Я хочу опробовать одну из лошадей Бартона на длинной дистанции.
У него был скрытый мотив: он условился с Бартоном, что увезет Селину, когда страховые агенты будут производить оценку нанесенного ей ущерба.
Селина наслаждалась верховой ездой, она держалась в седле естественно и элегантно.
Они пустились вскачь. У Лео была более сильная лошадь, но ему не удавалось опередить Селину.
Найдя тенистое место у ручья, они растянулись под деревьями, с собой у них были пиво и булочки с сосисками. Селина сделала глубокий вдох, наслаждаясь солнцем, журчанием ручья и бодрящим чувством, появлявшимся у нее после верховой езды.
— Все хорошо? — услышала она голос Лео и вздрогнула.
Селина хотела отделаться шуткой о том, как много людей заботятся о ней, но в глазах Лео была такая доброта, что ей внезапно расхотелось шутить.
— Да, замечательно, — отозвалась она.
— Но что-то вас все же беспокоит? — спросил он с легкой улыбкой и нежно взял ее за руку. — Скажите мне!
— Нет, я… ничего, — смущенно засмеялась Селина.
Лео промолчал и только поднял брови. Рискни. Доверься ему.
— Как будто всю жизнь я хожу над пропастью по туго натянутому канату, — призналась она. — Я все время думаю, что дойду до другой стороны, но… — Селина взмахнула руками, слова давались ей с трудом.
— …что ждет на другой стороне? — закончил за нее Лео, не выпуская ее руки.
Она посмотрела ему в глаза и покачала головой:
— Я не уверена, что есть другая сторона.
— Ошибаетесь, другая сторона всегда есть, просто нужно знать, что вы хотите там найти. Когда это произойдет, вы увидите далекий уступ. И попадете на него.
— Если сначала не упаду. Я все время чувствую, как у меня подгибаются ноги, а внутри все дрожит, как студень.
— Не может быть, не верю. Вы храбрая.
— Спасибо, но вы не знаете меня.
— Странно, но у меня такое чувство, будто я вас знаю. Когда мы встретились на дороге, вы накричали па меня, и мне показалось, что вы кричите на меня всю жизнь.
Селина неуверенно засмеялась:
— Да, это у меня хорошо получается. А разве вас ничего не расстраивает?
— Конечно, расстраивает. Плохие урожаи, мерзкая погода, большие города, подлость, нечестность, жестокость.
Селина энергично закивала головой:
— Да, да. Внезапно он спросил:
— Чего вы хотите от жизни, Селина?
— Я просто живу.
— Но в конце?
— Скажите мне, когда придет конец, — парировала она, — и я скажу вам, что буду делать.
— Но вы не сможете вечно жить так. Придет день, когда вам придется остепениться.
Селина поморщилась:
— Вы имеете в виду семейную жизнь, домашний очаг? Спасибо, это не для меня. Четыре стены сводят меня с ума, жизнь на одном месте доводит до безумия.
— А одиночество?
Селина недоверчиво рассмеялась:
— Я не одинока, я свободна. Нет-нет, не говорите этого!
— Не говорить чего?
Что одиночество и свобода — одно и то же. Где заканчивается одно и начинается другое? Не слишком ли поздно я пойму разницу между ними? И так далее, и так далее, и так далее.
— Вы уже слышали эти слова?
— Сотни раз. Избитые фразы!
— Большинство избитых фраз истинны. Именно поэтому они и становятся клише.
— Но я говорю о свободе. Никто не приказывает мне, что я должна делать. Никто, кроме Эллиота, а он ничего не ждет от меня, и я люблю его. Так что все в порядке.
— Но ведь вы можете полюбить мужчину, — осторожно предположил Лео, — почти так же сильно, как Эллиота.
— Не-е, мужики хитрые, все время нужно быть начеку. Эллиот лучше, у него все просто.
— Мне кажется, вы поддразниваете меня. — Лео внимательно посмотрел на нее.
— Вовсе нет. Мужчины всегда издеваются. Вспомните прошлую ночь в конюшне. Разве вы видели, что Эллиот пытается лапать меня, дыша парами виски? Разве вы слышали, как он ржет: «Давай, Селина, ты же знаешь, что хочешь этого»?
— Да, я слышал, что болтал Поли, — с отвращением сказал Лео. — Вам надо было врезать ему еще раз.
— В этом не было необходимости. — Селина лукаво улыбнулась. — Никогда не бей двумя кулаками там, где хватит одного. Это я узнала очень давно.
Боюсь, вы знаете много такого, чего большинству женщин знать не надо. — (Она кивнула.) — Но вы все еще не ответили на мой вопрос, — не унимался Лео. — Что вы сделаете, когда вам придется оставить родео?
— Обзаведусь фермой, буду разводить лошадей.
— И, значит, жить на одном месте…
— Иногда я буду ночевать под открытым небом.
— И вы будете совсем одна на вашей ферме…
— Нет, там будут лошади.
— Вы же понимаете, что я имею в виду. Не увиливайте.
— Вы хотите сказать, привяжу ли я себя к мужу? Никогда! Зачем? Если рядом со мной будет мужчина, я рехнусь.
— Но так бывает не всегда, — возразил Лео, осторожно выбирая слова. Он часто говорил то же самое, и теперь его встревожило, что он защищает нечто прямо противоположное. — Люди могут хорошо жить вместе долгое время. Иногда они даже любят друг друга. Да, поверьте, они могут любить.
— Конечно, могут. Вначале. Потом рождается ребенок, и она толстеет. Ему все надоедает, и он начинает пить. Она пилит его, и он приходит в ярость; она еще сильнее попрекает его.
— Это говорит в вас опыт жизни в приемных семьях, не так ли?
— Во всех без исключения, всегда одно и то же.
— Вы не верите, что люди могут любить друг друга всю жизнь?
На лице Селины появилась веселая улыбка.
— Лео, вы сентиментальны, если верите в эту чушь.
— Я итальянец, — протянул он. — Нам полагается верить в «эту чушь».
— Серьезно? Вы очень забавный! Смешнее, чем Поли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Селина подняла голову.
— Что случилось? — прошептала она.
Он наклонил голову так низко, что они коснулись лбами. До поцелуя было совсем недалеко, и она с нетерпением ждала.
— Ничего… Я просто хотел… нет, ничего.
— Лео… — Селина потянулась к нему, но он быстро поднял голову.
— Вы не должны больше спать здесь. — Он выпустил ее из объятий и отступил на шаг. — Здесь ему очень легко добраться до вас.
Селина с трудом подавила разочарование: поцелуй не состоялся.
— Он может сделать это и в доме, — возразила она. — Если только вы не будете спать у меня под дверью.
— Нет, это не выход, — в отчаянии сказал Лео. — Пойдемте. — Он пошел вперед, стараясь держаться от нее на расстоянии.
Всю дорогу к дому Селина молча убеждала себя, что она не должна терять голову. Он не нашел ее привлекательной? Ну что же, она всегда это знала. Если бы она не предавалась глупым фантазиям, сейчас у нее не ныло бы сердце.
Эти мысли мучили ее, пока они не подошли к дому, где ей пришлось принять серьезный вид и выслушать рассказ Дилии о том, как бедный Поли наступил на грабли и разбил себе нос.
Утром Лео постарался застать Селину одну.
— Давайте покатаемся, — предложил он. — Я хочу опробовать одну из лошадей Бартона на длинной дистанции.
У него был скрытый мотив: он условился с Бартоном, что увезет Селину, когда страховые агенты будут производить оценку нанесенного ей ущерба.
Селина наслаждалась верховой ездой, она держалась в седле естественно и элегантно.
Они пустились вскачь. У Лео была более сильная лошадь, но ему не удавалось опередить Селину.
Найдя тенистое место у ручья, они растянулись под деревьями, с собой у них были пиво и булочки с сосисками. Селина сделала глубокий вдох, наслаждаясь солнцем, журчанием ручья и бодрящим чувством, появлявшимся у нее после верховой езды.
— Все хорошо? — услышала она голос Лео и вздрогнула.
Селина хотела отделаться шуткой о том, как много людей заботятся о ней, но в глазах Лео была такая доброта, что ей внезапно расхотелось шутить.
— Да, замечательно, — отозвалась она.
— Но что-то вас все же беспокоит? — спросил он с легкой улыбкой и нежно взял ее за руку. — Скажите мне!
— Нет, я… ничего, — смущенно засмеялась Селина.
Лео промолчал и только поднял брови. Рискни. Доверься ему.
— Как будто всю жизнь я хожу над пропастью по туго натянутому канату, — призналась она. — Я все время думаю, что дойду до другой стороны, но… — Селина взмахнула руками, слова давались ей с трудом.
— …что ждет на другой стороне? — закончил за нее Лео, не выпуская ее руки.
Она посмотрела ему в глаза и покачала головой:
— Я не уверена, что есть другая сторона.
— Ошибаетесь, другая сторона всегда есть, просто нужно знать, что вы хотите там найти. Когда это произойдет, вы увидите далекий уступ. И попадете на него.
— Если сначала не упаду. Я все время чувствую, как у меня подгибаются ноги, а внутри все дрожит, как студень.
— Не может быть, не верю. Вы храбрая.
— Спасибо, но вы не знаете меня.
— Странно, но у меня такое чувство, будто я вас знаю. Когда мы встретились на дороге, вы накричали па меня, и мне показалось, что вы кричите на меня всю жизнь.
Селина неуверенно засмеялась:
— Да, это у меня хорошо получается. А разве вас ничего не расстраивает?
— Конечно, расстраивает. Плохие урожаи, мерзкая погода, большие города, подлость, нечестность, жестокость.
Селина энергично закивала головой:
— Да, да. Внезапно он спросил:
— Чего вы хотите от жизни, Селина?
— Я просто живу.
— Но в конце?
— Скажите мне, когда придет конец, — парировала она, — и я скажу вам, что буду делать.
— Но вы не сможете вечно жить так. Придет день, когда вам придется остепениться.
Селина поморщилась:
— Вы имеете в виду семейную жизнь, домашний очаг? Спасибо, это не для меня. Четыре стены сводят меня с ума, жизнь на одном месте доводит до безумия.
— А одиночество?
Селина недоверчиво рассмеялась:
— Я не одинока, я свободна. Нет-нет, не говорите этого!
— Не говорить чего?
Что одиночество и свобода — одно и то же. Где заканчивается одно и начинается другое? Не слишком ли поздно я пойму разницу между ними? И так далее, и так далее, и так далее.
— Вы уже слышали эти слова?
— Сотни раз. Избитые фразы!
— Большинство избитых фраз истинны. Именно поэтому они и становятся клише.
— Но я говорю о свободе. Никто не приказывает мне, что я должна делать. Никто, кроме Эллиота, а он ничего не ждет от меня, и я люблю его. Так что все в порядке.
— Но ведь вы можете полюбить мужчину, — осторожно предположил Лео, — почти так же сильно, как Эллиота.
— Не-е, мужики хитрые, все время нужно быть начеку. Эллиот лучше, у него все просто.
— Мне кажется, вы поддразниваете меня. — Лео внимательно посмотрел на нее.
— Вовсе нет. Мужчины всегда издеваются. Вспомните прошлую ночь в конюшне. Разве вы видели, что Эллиот пытается лапать меня, дыша парами виски? Разве вы слышали, как он ржет: «Давай, Селина, ты же знаешь, что хочешь этого»?
— Да, я слышал, что болтал Поли, — с отвращением сказал Лео. — Вам надо было врезать ему еще раз.
— В этом не было необходимости. — Селина лукаво улыбнулась. — Никогда не бей двумя кулаками там, где хватит одного. Это я узнала очень давно.
Боюсь, вы знаете много такого, чего большинству женщин знать не надо. — (Она кивнула.) — Но вы все еще не ответили на мой вопрос, — не унимался Лео. — Что вы сделаете, когда вам придется оставить родео?
— Обзаведусь фермой, буду разводить лошадей.
— И, значит, жить на одном месте…
— Иногда я буду ночевать под открытым небом.
— И вы будете совсем одна на вашей ферме…
— Нет, там будут лошади.
— Вы же понимаете, что я имею в виду. Не увиливайте.
— Вы хотите сказать, привяжу ли я себя к мужу? Никогда! Зачем? Если рядом со мной будет мужчина, я рехнусь.
— Но так бывает не всегда, — возразил Лео, осторожно выбирая слова. Он часто говорил то же самое, и теперь его встревожило, что он защищает нечто прямо противоположное. — Люди могут хорошо жить вместе долгое время. Иногда они даже любят друг друга. Да, поверьте, они могут любить.
— Конечно, могут. Вначале. Потом рождается ребенок, и она толстеет. Ему все надоедает, и он начинает пить. Она пилит его, и он приходит в ярость; она еще сильнее попрекает его.
— Это говорит в вас опыт жизни в приемных семьях, не так ли?
— Во всех без исключения, всегда одно и то же.
— Вы не верите, что люди могут любить друг друга всю жизнь?
На лице Селины появилась веселая улыбка.
— Лео, вы сентиментальны, если верите в эту чушь.
— Я итальянец, — протянул он. — Нам полагается верить в «эту чушь».
— Серьезно? Вы очень забавный! Смешнее, чем Поли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31