Она знала, что ей не удастся как следует отдохнуть, но это не важно. Раздевшись, она легла в постель и натянула одеяло до подбородка. Еще будет время подумать о Ченсе, о том, как он выглядел, что сказал, а сейчас ее мысли заполнены яркими огнями фейерверка, музыкой.., и воспоминаниями об объятии Эрика де Грея.
– Мы скоро увидимся, – сказал он на прощание. – Я хочу убедиться, что вы наконец пришли в себя.
Он, конечно, имел в виду тот неприятный инцидент у Кравена и ее чувства к Ченсу.
– Я намерена прийти в себя очень быстро. У меня больше нет иллюзий в отношении мужчин, и я никогда не совершу подобную ошибку.
– Какой цинизм! – усмехнулся он.
* * *
В течение следующего месяца Ченс не давал о себе знать, да Лидиан и не ждала этого. Ей хотелось бы почаще быть одной, думать о прошлом и о том, почему она увлеклась подобным человеком, но ее постоянно звали на многочисленные балы, музыкальные вечера и прогулки в колясках вокруг Гайд-парка. Она познакомилась с друзьями графини и Долли, приятными в общении, элегантными женщинами. Элизабет впервые за последние годы казалась счастливой и довольной Лидиан стало ясно, как мать скучала по светской жизни, которой была лишена после смерти мужа.
Эрик де Грей приезжал почти ежедневно, и, несмотря на попытки оставаться равнодушной, Лидиан с нетерпением ждала его Сердце у нее трепетало, едва она слышала в холле знакомый голос, а когда она выходила поздороваться, то ощущала на себе его дерзкие, но одобрительные взгляды. Эрик вел себя с ней по-дружески, словно общался с Долли.
Во время одного из визитов он немного задержался в гостиной, вспоминая с сестрой детские шалости, особенно кражу садовых ножниц, когда они употребили свой художественный талант, обрезая деревья в саду.
– Бедняга Эдуард, – воскликнула Долли, – его наказали вместе с нами.
– Хотя он был не виноват? – удивилась Лидиан.
– Родители никогда не делали между нами различий, – объяснила Долли. – Если один вел себя отвратительно, шлепали всех.
– Но Эдуард никогда не жаловался, – улыбнулся Эрик. – Он был человек ответственный, всегда помогал нам выпутаться из неприятностей и терпел наказания за проступки, которых не совершал.
– Каким же он был хорошим, – Долли смахнула одинокую слезу. – Я так по нему скучаю. А ты часто думаешь о нем, Эрик?
Улыбка де Грея померкла, он старательно снял пушинку с рукава.
– Всегда, – ответил он и сменил тему. – Не рискнут ли молодые леди присоединиться ко мне завтра утром для прогулки верхом по Гайд-парку?
– О да! – тут же воскликнула Долли.
Лидиан медлила, ища отговорку, но потом решила сказать правду:
– К сожалению, я не очень хорошо езжу верхом.
Прошло много лет с тех пор, как она сидела на породистой лошади, а тем более на таких совершенных животных, как в конюшнях де Греев.
– Мы подберем вам смирную лошадку. У нас есть одна пятилетка по кличке Леди. – Глаза Эрика весело сверкнули, когда он добавил:
– Я в жизни не встречал еще такую спокойную и послушную особу женского пола.
Долли расхохоталась и сделала вид, что собирается поколотить брата за подобное высказывание, но Лидиан покачала головой:
– Мой костюм для верховой езды давно вышел из моды, кроме того…
– О, можешь взять один из моих! – воскликнула Долли.
– Не могу…
– Никаких возражений, – тихо сказал Эрик.
И прежде чем Лидиан успела ответить, Долли уже выбежала из комнаты, крича на ходу:
– У меня как раз есть подходящий черный костюм с синим шарфом. Я сейчас же его достану.
– Подожди, – окликнула ее Лидиан, но та, видимо, не слышала. – Кажется, мне придется завтра ехать с вами.
– Вам понравится.
Наступила тишина. Это была их первая возможность поговорить наедине после той ночи в Воксхолле.
– На кого похож ваш брат? – вдруг спросила она. – Я никогда не видела его портретов.
– У меня есть наш общий портрет, написанный много лет назад: Эдуард, Долли и я. Любимый портрет нашей матери, но она попросила убрать его после смерти Эдуарда, и сейчас он висит в моем доме.
– Мне бы хотелось когда-нибудь посмотреть на него, – не подумав, сказала Лидиан и покраснела: выглядит так, будто она напрашивается на приглашение.
Ее смущение рассмешило Эрика.
– Нет ничего проще.
– Как это случилось? – помолчав, тихо спросила Лидиан.
– Несчастный случай на верховой прогулке. Эдуард упал, прыгая через препятствие, которое изначально не мог взять. – Эрик прошелся по комнате, задержавшись у статуэток на каминной полке, потом взглянул на Лидиан. Ему было нелегко говорить о брате, но что-то в ее карих глазах заставляло его продолжить. – С тех пор я ежедневно думаю о нем. Мы с ним были неразлучны.
Видит Бог, я никогда не хотел становиться наследником.
Иногда я… – Эрик замолчал, нежно касаясь пальцами хрупкого фарфора. – Иногда я думаю, что проведу остаток жизни как его бледная тень.
– Никто же не просит вас быть Эдуардом, – возразила Лидиан.
– Предполагалось, что именно он, следующий граф де Грей, будет управлять делами семьи и произведет на свет наследников, которых так ждет мой отец. Он был рожден для этого, а не я. Пока Эдуард получал самые высокие отметки в школе, я откалывал разные штуки и гонялся за служанками… А теперь должен жить по-чертовски высоким стандартам, которые установил мой брат. – Эрик криво усмехнулся. – Один из моих бывших друзей назвал смерть Эдуарда «удачей». Я всегда был равнодушен к богатству и титулу, поэтому чувствую себя так, словно украл их у брата.
Чуть покраснев, Эрик, поставил статуэтку на место.
Он не собирался открывать душу и вообще ни с кем так откровенно не говорил о брате. Повернувшись, он увидел, что Лидиан стоит у него за спиной с выражением искреннего сочувствия.
– Если бы Эдуард не мог почему-либо заботиться о семье, он бы выбрал для этого именно вас. Я не сомневаюсь, что вы достойно с этим справляетесь.
Эрик молча смотрел на нее. Лидиан Экленд не походила ни на одну из тех молоденьких кокеток, встречающихся ему на пути, или на холодных, искушенных светских львиц, на которых женились его друзья. Она была искренней, чистой… – и такой красивой, что ему становилось больно от желания обладать ею.
Конечно, у нее есть недостатки, и в первую очередь упрямство, но это и к лучшему. В последнее время ему слишком легко все давалось, не было необходимости кого-то или чего-то ждать, а теперь он должен научиться терпению.
«Дай мне сил, Господи», – взмолился он про себя, изнывая от желания схватить Лидиан и поцеловать ее. Но он только шутливо поднял кончиком пальца ее подбородок.
– Вы слышали что-нибудь о Спенсере? – Подобным тоном он расспрашивал Долли об очередных поклонниках.
Густые черные ресницы Лидиан опустились, скрывая выражение ее глаз.
– Мет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20