– Вот. – Она запыхалась от быстрой езды, щеки ее горели.
– Это что? – пробормотал Кев, осторожно взяв с ее ладони пузырек.
– Антидот, – сказала она. – Быстро дай ему выпить.
– Откуда ты знаешь, что это то, что его спасет?
– Я заставила Харроу мне сказать.
– Он мог солгать.
– Нет. Я уверена, что он не лгал, потому что в этот момент он едва не… Одним словом, он признался под давлением.
Кев сжал пузырек. Выбора не было. Они не могли ждать, пока приедет достойный доверия врач. Судя по тому, как выглядел Кэм, времени у них почти не осталось. Так что приходилось рисковать.
Кев растворил десять гранул в небольшом количестве воды, решив, что лучше начать с малой дозы. Он помог Кэму сесть. Кэм застонал. Каждое движение причиняло ему боль.
Лица Кэма Кев не видел, зато он видел сочувственное выражение лица Уин, когда она разжала Кэму зубы, вначале помассировав одеревеневшие мышцы. Вылив жидкость из ложки ему в рот, она помассировала его щеки и горло, побуждая его сделать глоток. Кэм проглотил лекарство, вздрогнул и рухнул на Кева.
– Спасибо, – прошептала Уин, погладив Кэма по влажным волосам. – Теперь тебе будет лучше. Полежи, расслабься. Пусть лекарство подействует. – Кев подумал о том, что она никогда не выглядела так чудно, как в этот момент. Такая серьезная и нежная. Прошло несколько минут, и Уин сказала: – Цвет лица у него стал лучше.
И дыхание тоже. Он дышал ровнее и глубже. Кев чувствовал, как расслабляется тело Кэма, как становятся эластичнее мышцы. Противоядие делало свое дело.
Кэм зашевелился, словно пробуждался от долгого сна.
– Амелия, – невнятно пробормотал он.
Уин взяла его руки в свои.
– С ней все в порядке, и она ждет тебя дома, дорогой.
– Дома, – повторил он и устало кивнул.
Кев осторожно опустил Кэма на лежанку и внимательно на него посмотрел, оценивая его состояние. С каждой секундой лицу его возвращался нормальный цвет. Рохан стремительно превращался в себя прежнего. Скорость, с которой происходили изменения, поражала воображение.
Янтарные глаза открылись, и взгляд сфокусировался на Кеве.
– Меррипен, – отчетливо произнес Кэм.
Кев вздохнул с облегчением.
– Да, фрал?
– Я умер?
– Нет.
– Не может быть. Я умер.
– Почему ты так думаешь? – Кев не мог сдержать улыбки.
– Потому что… – Кэм сделал передышку, чтобы облизнуть пересохшие губы. – Потому что ты улыбаешься… и я только что видел моего двоюродного брата Ноя.
Глава 22
Ром фуро подошел к месту, где лежал Кэм, и опустился перед ним на колени.
– Привет, Камло, – пробормотал он.
Кэм смотрел на него растерянно и удивленно.
– Ной, ты постарел.
Двоюродный брат Кэма хохотнул.
– В самом деле? Последний раз, когда я тебя видел, ты едва доставал макушкой мне до груди, а теперь чуть ли не на голову меня выше.
– Ты так за мной и не вернулся. А обещал.
Тут вмешался Кев.
– И ты никогда не говорил ему, что у него есть брат, – сердито сказал он.
Улыбка Ноя стала печальной. Он переводил взгляд с одного брата на другого.
– Я не мог сделать ни того ни другого. Ради вашей безопасности. – Он устремил взгляд на Кева. – Нам сказали, что ты умер, Кев. Я рад, что мы ошибались. Как ты выжил? Где ты жил все это время?
Кев скривился.
– Забудь обо мне. Рохан потратил годы, чтобы найти тебя. Он искал ответы на свои вопросы. Теперь ты должен сказать ему всю правду о том, почему его изгнали из племени и что означает эта проклятая татуировка. И не смей ничего утаивать.
Ной был слегка ошарашен начальственным тоном Кева. Будучи главой клана, Ной не привык, чтобы ему приказывали.
– Он всегда такой, – сказал Ною Кэм. – Ты привыкнешь.
Наклонившись, Ной принялся искать что-то за лежанкой. Вытащив деревянный ящик, он стал рыться в его содержимом.
– Что ты знаешь о нашем ирландском отце? – продолжал допрашивать его Кев. – Как его звали?
– Я многого не знаю, – признался Ной. Отыскав то, что хотел найти, он вытащил этот предмет из ящика и посмотрел на Кэма. – Но моя бабушка кое-что рассказала мне перед смертью. И она дала мне это.
Он поднял серебряный нож.
Кев с быстротой молнии схватил Ноя за запястье. Уин испуганно вскрикнула. Кэм безуспешно пытался приподняться на локтях.
Ной посмотрел Кеву в глаза. Тяжело и пристально.
– Успокойся, кузен. Я никогда бы не сделал Камло ничего плохого. – Он разжал руку. – Забирай, он твой. Он принадлежал твоему отцу. Его звали Брайен Коул.
Кев забрал нож и медленно разжал руку, перехватившую запястье Ноя. Он смотрел на нож, который обычно прячут в сапог, с обоюдоострым лезвием примерно четыре дюйма длиной. Ручка ножа была из серебра с гравировкой на поперечине. Нож на вид был старинный и, наверное, стоил немалых денег. Но что поразило Кева больше всего, так это гравировка на самой рукояти: искусно исполненный стилизованный символ ирландского пука.
Кев показал гравировку Кэму, который на мгновение перестал дышать.
– Вас зовут Камерон и Кевин Коул, – сказал Ной. – Этот конь – символ вашего рода. Он был на их фамильном гербе. Когда мы вас разделили, было решено каждому из вас сделать татуировку. Не только как отличительный знак, но и как обращение ко второму сыну Мошто с просьбой оберегать и защищать вас.
– Кто такой Мошто? – тихо спросила Уин.
– Цыганское божество, – сказал Кев. Собственный голос казался ему чужим. – Бог всего доброго.
– Я… – Кэм посмотрел на нож и покачал головой. У него не было сил говорить, а объяснить предстояло многое.
Кев заговорил от его имени:
– Брат нанял экспертов, специализирующихся на геральдических символах, и исследователей, чтобы они выяснили, какому роду принадлежит этот символ, но они так ничего и не нашли. По их словам, этого коня нет в гербе ни одного ныне здравствующего ирландского рода.
– Насколько мне известно, Коулы убрали этого коня со своего герба лет примерно триста назад, когда английский король провозгласил себя главной ирландской церкви. Пука – языческий символ. Они просто не захотели рисковать и портить отношения с главенствующей протестантской церковью. Но Коулы про этот символ не забывают. Я помню, что ваш отец носил большой серебряный перстень с гравировкой в виде летучего коня.
Взглянув на брата, Кев понял, что Кэм чувствует то же, что и он: словно всю свою жизнь они провели в закрытой комнате, а тут вдруг распахнулась дверь.
– Ваш отец, Брайан, был сыном лорда Кавана, ирландского пэра, представлявшего свою страну в британской палате лордов. Брайан был его единственным наследником. Но ваш отец допустил ошибку: влюбился в цыганскую девушку по имени Соня. Довольно красивую. Он женился на ней против воли как своей семьи, так и ее. Они жили вдали от всех, и у Сони родились два сына. Она умерла, давая жизнь Кэму.
– Я всегда считал, что моя мать умерла, рожая меня, – тихо сказал Кев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
– Это что? – пробормотал Кев, осторожно взяв с ее ладони пузырек.
– Антидот, – сказала она. – Быстро дай ему выпить.
– Откуда ты знаешь, что это то, что его спасет?
– Я заставила Харроу мне сказать.
– Он мог солгать.
– Нет. Я уверена, что он не лгал, потому что в этот момент он едва не… Одним словом, он признался под давлением.
Кев сжал пузырек. Выбора не было. Они не могли ждать, пока приедет достойный доверия врач. Судя по тому, как выглядел Кэм, времени у них почти не осталось. Так что приходилось рисковать.
Кев растворил десять гранул в небольшом количестве воды, решив, что лучше начать с малой дозы. Он помог Кэму сесть. Кэм застонал. Каждое движение причиняло ему боль.
Лица Кэма Кев не видел, зато он видел сочувственное выражение лица Уин, когда она разжала Кэму зубы, вначале помассировав одеревеневшие мышцы. Вылив жидкость из ложки ему в рот, она помассировала его щеки и горло, побуждая его сделать глоток. Кэм проглотил лекарство, вздрогнул и рухнул на Кева.
– Спасибо, – прошептала Уин, погладив Кэма по влажным волосам. – Теперь тебе будет лучше. Полежи, расслабься. Пусть лекарство подействует. – Кев подумал о том, что она никогда не выглядела так чудно, как в этот момент. Такая серьезная и нежная. Прошло несколько минут, и Уин сказала: – Цвет лица у него стал лучше.
И дыхание тоже. Он дышал ровнее и глубже. Кев чувствовал, как расслабляется тело Кэма, как становятся эластичнее мышцы. Противоядие делало свое дело.
Кэм зашевелился, словно пробуждался от долгого сна.
– Амелия, – невнятно пробормотал он.
Уин взяла его руки в свои.
– С ней все в порядке, и она ждет тебя дома, дорогой.
– Дома, – повторил он и устало кивнул.
Кев осторожно опустил Кэма на лежанку и внимательно на него посмотрел, оценивая его состояние. С каждой секундой лицу его возвращался нормальный цвет. Рохан стремительно превращался в себя прежнего. Скорость, с которой происходили изменения, поражала воображение.
Янтарные глаза открылись, и взгляд сфокусировался на Кеве.
– Меррипен, – отчетливо произнес Кэм.
Кев вздохнул с облегчением.
– Да, фрал?
– Я умер?
– Нет.
– Не может быть. Я умер.
– Почему ты так думаешь? – Кев не мог сдержать улыбки.
– Потому что… – Кэм сделал передышку, чтобы облизнуть пересохшие губы. – Потому что ты улыбаешься… и я только что видел моего двоюродного брата Ноя.
Глава 22
Ром фуро подошел к месту, где лежал Кэм, и опустился перед ним на колени.
– Привет, Камло, – пробормотал он.
Кэм смотрел на него растерянно и удивленно.
– Ной, ты постарел.
Двоюродный брат Кэма хохотнул.
– В самом деле? Последний раз, когда я тебя видел, ты едва доставал макушкой мне до груди, а теперь чуть ли не на голову меня выше.
– Ты так за мной и не вернулся. А обещал.
Тут вмешался Кев.
– И ты никогда не говорил ему, что у него есть брат, – сердито сказал он.
Улыбка Ноя стала печальной. Он переводил взгляд с одного брата на другого.
– Я не мог сделать ни того ни другого. Ради вашей безопасности. – Он устремил взгляд на Кева. – Нам сказали, что ты умер, Кев. Я рад, что мы ошибались. Как ты выжил? Где ты жил все это время?
Кев скривился.
– Забудь обо мне. Рохан потратил годы, чтобы найти тебя. Он искал ответы на свои вопросы. Теперь ты должен сказать ему всю правду о том, почему его изгнали из племени и что означает эта проклятая татуировка. И не смей ничего утаивать.
Ной был слегка ошарашен начальственным тоном Кева. Будучи главой клана, Ной не привык, чтобы ему приказывали.
– Он всегда такой, – сказал Ною Кэм. – Ты привыкнешь.
Наклонившись, Ной принялся искать что-то за лежанкой. Вытащив деревянный ящик, он стал рыться в его содержимом.
– Что ты знаешь о нашем ирландском отце? – продолжал допрашивать его Кев. – Как его звали?
– Я многого не знаю, – признался Ной. Отыскав то, что хотел найти, он вытащил этот предмет из ящика и посмотрел на Кэма. – Но моя бабушка кое-что рассказала мне перед смертью. И она дала мне это.
Он поднял серебряный нож.
Кев с быстротой молнии схватил Ноя за запястье. Уин испуганно вскрикнула. Кэм безуспешно пытался приподняться на локтях.
Ной посмотрел Кеву в глаза. Тяжело и пристально.
– Успокойся, кузен. Я никогда бы не сделал Камло ничего плохого. – Он разжал руку. – Забирай, он твой. Он принадлежал твоему отцу. Его звали Брайен Коул.
Кев забрал нож и медленно разжал руку, перехватившую запястье Ноя. Он смотрел на нож, который обычно прячут в сапог, с обоюдоострым лезвием примерно четыре дюйма длиной. Ручка ножа была из серебра с гравировкой на поперечине. Нож на вид был старинный и, наверное, стоил немалых денег. Но что поразило Кева больше всего, так это гравировка на самой рукояти: искусно исполненный стилизованный символ ирландского пука.
Кев показал гравировку Кэму, который на мгновение перестал дышать.
– Вас зовут Камерон и Кевин Коул, – сказал Ной. – Этот конь – символ вашего рода. Он был на их фамильном гербе. Когда мы вас разделили, было решено каждому из вас сделать татуировку. Не только как отличительный знак, но и как обращение ко второму сыну Мошто с просьбой оберегать и защищать вас.
– Кто такой Мошто? – тихо спросила Уин.
– Цыганское божество, – сказал Кев. Собственный голос казался ему чужим. – Бог всего доброго.
– Я… – Кэм посмотрел на нож и покачал головой. У него не было сил говорить, а объяснить предстояло многое.
Кев заговорил от его имени:
– Брат нанял экспертов, специализирующихся на геральдических символах, и исследователей, чтобы они выяснили, какому роду принадлежит этот символ, но они так ничего и не нашли. По их словам, этого коня нет в гербе ни одного ныне здравствующего ирландского рода.
– Насколько мне известно, Коулы убрали этого коня со своего герба лет примерно триста назад, когда английский король провозгласил себя главной ирландской церкви. Пука – языческий символ. Они просто не захотели рисковать и портить отношения с главенствующей протестантской церковью. Но Коулы про этот символ не забывают. Я помню, что ваш отец носил большой серебряный перстень с гравировкой в виде летучего коня.
Взглянув на брата, Кев понял, что Кэм чувствует то же, что и он: словно всю свою жизнь они провели в закрытой комнате, а тут вдруг распахнулась дверь.
– Ваш отец, Брайан, был сыном лорда Кавана, ирландского пэра, представлявшего свою страну в британской палате лордов. Брайан был его единственным наследником. Но ваш отец допустил ошибку: влюбился в цыганскую девушку по имени Соня. Довольно красивую. Он женился на ней против воли как своей семьи, так и ее. Они жили вдали от всех, и у Сони родились два сына. Она умерла, давая жизнь Кэму.
– Я всегда считал, что моя мать умерла, рожая меня, – тихо сказал Кев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82