5
Тина так же сидела, свернувшись калачиком в кресле, в тот день пять лет назад, и тогда она тоже плакала. Слезы были вызваны потерей отца. Хотя Тина знала, что отец так и не пришел в себя после смерти жены двумя годами раньше, она не могла вообразить, что он доведет себя до смерти своим горем. Однако именно это и произошло с Джорджем Холденом. В девятнадцать лет Тина осталась сиротой.
Друзья были очень добры к ней, но пустота и боль, которые она ощущала в глубине души, разрывали ей сердце. А Дирк, ее кумир, ее лучший друг, ее тайная любовь, находился в тысячах миль от нее, в Германии. Дирк попрощался с ней меньше месяца назад, когда она возвращалась в колледж. Он и не подозревал о ее любви, которую она прятала глубоко в сердце.
Тот сентябрьский день был пасмурным. По стеклу текли струи дождя, оно словно плакало вместе с бледным отражением Тины. Девушка была так глубоко погружена в свое горе, что даже не услышала первого легкого стука в дверь. Она услышала второй стук по той простой причине, что он сопровождался звуком голоса – самого любимого на свете, теперь, когда обоих родителей не было в живых. Еще не веря себе, она резко повернулась к двери.
– Тина.
Дирк тихонько прикрыл дверь, быстро пересек комнату и, нежно подняв ее с кресла, заключил в свои объятия.
Вынужденная последние три дня держаться из последних сил, Тина при его прикосновении совершенно потеряла голову.
– Дирк! – рыдала она у него на груди. – Он умер. Папа умер. А меня даже не было здесь. Он не разрешал вызвать меня, пока не стало слишком поздно. О, Дирк! Папы нет в живых!
– Я знаю, милая, знаю. – В голосе Дирка звучали незнакомые ей доселе нотки. – Я приехал, как только услышал об этом. Проклятие, они должны были предупредить меня. Я был бы с тобой!
Участие Дирка, его нежное объятие усилили поток слез, и Тина рыдала, как беспомощный ребенок, обняв его за талию.
Осторожно повернувшись, Дирк сел в кресло, притянув Тину на колени.
– Поплачь, милая, – пробормотал он ей в волосы, поглаживая руки и спину. – Выплачь свое горе. Я поплачу с тобой. – И он заплакал.
Тина поняла это, почувствовав его теплые слезы на своей щеке.
Время шло, а Дирк продолжал обнимать Тину, поглаживая, покачивая ее, шепча ей нежные слова. Даже когда Тина перестала плакать, а затем и всхлипывать, он по-прежнему держал ее в своих объятиях, касаясь губами ее виска, без слов выражая свое сочувствие.
И вдруг, незаметно и естественно для обоих, наступила перемена.
Ощущая его теплоту и силу, Тина прижалась к нему теснее, подняла лицо, он опустил свое, шепча слова участия. Их губы соприкоснулись, разъединились, опять соприкоснулись… и прильнули друг к другу.
– Нет, – этот тихий протест вырвался откуда-то из глубины горла Дирка, протест против себя, а не против Тины.
Медленно, неохотно он оторвался от ее губ.
– Тина, милая, я…
Тина поцелуем заглушила эту мольбу о благоразумии, ее тихий вздох восторга слился с его вздохом.
Инстинктивно Тина раздвинула губы, затрепетав от новых чудесных ощущений, охвативших ее при страстном прикосновении его губ. Она издала тихий стон при первом движении кончика его языка вдоль ее нижней губы, что вызвало в ней непреодолимое желание.
Сначала неуверенно, а затем крепче обхватив его за шею, Тина притянула его к себе.
– Милая, я не должен, – простонал Дирк, прервав поцелуй. – Ты еще так молода, так… О Боже, я так хочу тебя!
Это было последнее, что он сказал, когда Тина провела языком по его губам, повторяя его движение.
Их губы соприкоснулись опять, затем сомкнулись и отъединили эмоции от разума. В мгновение поцелуй из нежного превратился в страстный. Без всякого удержу язык Дирка скользил по теплым глубинам ее рта, зубы жадно покусывали ее губы, руки лихорадочно гладили плечи и спину.
В одно мгновение бурные эмоции, охватившие Тину, стали сильнее ливня, хлеставшего в окно. Сжигаемая страстью, какой она никогда прежде не испытывала, Тина судорожно ощупывала грудь и руки Дирка, движимая желанием ощутить все его тело.
А Дирк, припав к ее губам, обучал ее чувственной эротической любовной игре языков. То чуть касаясь, то резко прижимаясь, язык Дирка взрывал ее чувства сокрушительнее, чем молния снаружи разрывала облака.
– Тина! – то был приглушенный крик отчаяния. – Любовь моя, помоги мне. Останови меня – сам я не могу остановиться!
Но одновременно с этой мольбой губы его опять нашли рот Тины, а рука властно легла на ее грудь.
Прикосновение его пальцев к груди было подобно факелу, поднесенному к сухой древесине. Все тело Тины запылало огнем. Реальность исчезла, в ней поднялась волна страсти, и, слепо повинуясь чувствам, Тина потеряла контроль над собой.
Ее руки дрожали от жажды прикоснуться к нему. Тина судорожно пыталась расстегнуть пуговицы его рубашки и наконец со вздохом удовольствия почувствовала теплую кожу под шелковой материей. И ощущение ее пальцев на своем обнаженном теле лишило Дирка последних остатков самообладания.
Издав звук, похожий на рычание, Дирк схватил Тину на руки и понес к узкой кровати с пологом. У самой кровати он, словно в знак предостережения, отпустил ее – так, что она скользнула вдоль всего его напрягшегося, возбужденного тела.
– Ты все еще можешь остановить меня, любовь моя, если хочешь.
Его теплое дыхание коснулось ее уха, и Тина задрожала. Ощутив ее реакцию, Дирк, сдаваясь окончательно, застонал.
– Я не причиню тебе боли, дорогая.
Осторожно и нежно Дирк снял одежду, которая разделяла их жаждущие соединения тела. Когда они наконец оказались совершенно нагими, взгляд Дирка выразил восхищение совершенством ее тела.
– Ты так красива, – с трудом выдохнул он. – Я всегда был уверен, что ты станешь красавицей.
И, не приближаясь, он протянул к ней руки.
– Иди ко мне, любовь моя… если ты все еще хочешь.
Тина не колебалась ни секунды. Ее карие глаза излучали любовь. Она шагнула в его объятия, обвила руками тонкую талию и прижалась к нему всем телом.
Они медленно опустились на кровать, и прикосновение теплой кожи Дирка помогло Тине отбросить последние сомнения.
Постанывая под сладкозвучную песню без слов, Тина покачивалась под напряженным телом Дирка, вспыхивая желанием от звуков его охрипшего голоса.
– Не спеши, дорогая, не торопись.
Он жадно целовал ее лицо, шею. Затем потянулся языком к соску. Когда его губы сомкнулись, Тина вскрикнула от восторга.
– Ты такая гладкая здесь, – говорил он, лаская пальцем округлость ее груди, – и такая возбуждающе твердая здесь. – С нежной страстью он покусывал твердый сосок. – Я хочу целовать тебя, кусать тебя, ощутить языком каждый дюйм твоего тела.
Нашептывая это и выполняя свои желания, он доводил ее до исступления, покрывая поцелуями от груди до кончиков пальцев ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37