У многих здесь окажутся родичи, дети, семья, многие не захотят оставить землю, где выросли... Кроме того, — добавил Рауль, — знаешь, Таэни... Я ведь не просто так все это затеял. Я живу в мире людей, а все люди смертны. Придет срок, и все, кто мне близок, уйдут. А я буду по-прежнему жить, такой же юный, бессмертный, как раньше... Понимаешь?
— Не я решаю, взойти ли солнцу завтра, — ответила эльфийка. — Солнце решает само. И ветер решает сам, дуть ли ему в горах. Вечная жизнь… Вот теперь я вижу, что это действительно ты, Нарелин. Прости, что я не поверила сразу...
Рауль наконец отвел взгляд.
Подвести Таэни к окну. Показать ей на небо. Эти вот звезды, там, за листвой, наверху — это миры. В них живут люди, и эльфы, и много других всяких-разных существ. Там — дворцы в много миль высотой, как хрустальные горы, там — дожди яркого света, океаны и древние города, и люди, которые не «господа»... Я научу вас парить среди звезд, и летать в небесах, пронизанных солнечным светом, мы будем смотреть с облаков на восход и закат, и петь вместе с птицами, мы поднимемся в черное небо, где только лишь звезды, а земля выглядит крохотной точкой, это не сказка, все будет взаправду...
Но Рауль молчал.
***
Утро выдалось пасмурным. В открытое окно сыпалась мелкая морось, воздух был прохладным и свежим, пах мокрыми листьями и странным запахом незнакомых цветов. Рауль, под утро заснувший на сотворенном наспех матрасе, потянулся и взглянул на показатели киберкомплекса. Цикл давно завершился, мальчишка пока еще спал — но «проснуть» его можно было в любой момент.
Таэни прикорнула тут же, она спала, сидя в старом кресле. Ей, вероятно, снилось что-то очень хорошее. Таэни еле заметно улыбалась, на ее лице проступило нечто неуловимое, счастливое, детское…
— Ладно... — сказал Рауль вслух. — Интересно, как нас зовут?
Он ткнул пальцем в один из символов. Внутри капсулы вспыхнул свет, прозрачный полог скользнул в сторону, открыв белоснежное ложе с эльфенком.
— Просыпайся, — сказал ему Рауль. — С возвращением в мир говорящих.
Мальчишка открыл глаза и сел в капсуле.
— Добр… — начал он и осекся. Вытаращил глаза. Сунул палец в рот. Высунул язык и попытался посмотреть на него, чуть не ломая глаза. И наконец обалдело воззрился на Рауля.
Проснувшаяся Таэни тихо смеялась в своем кресле.
— Как зовут-то тебя? — спросил его Рауль. Он пытался не рассмеяться , чтобы совсем уж не потерять лицо перед мальчишкой. Образ нужно держать. Панибратство пока ни к чему...
— Гэми, — мальчику трудно было осознать, что он теперь может говорить. Он всё никак не могу принять этого чуда. — Гэми, господин Ам.
— Видишь, Гэми, ничего страшного не случилось. Давно ты с такой бедой ходил?
— Полгода, господин Ам, — Гэми горестно вздохнул. — Так было больно сначала! А потом прошло немного, но всё равно болело…
— И какие уроды с тобой это сделали?
— Хозяин, господин Ам, — Гэми покосился на Таэни. Та сделала страшные глаза и принялась подавать мальчишке какие-то знаки. — Спасибо вам, господин, что вернули мне язык…
— Не за что, — машинально ответил Рауль. Тут же осекся внутренне, плюнул... опять промашка. Ладно, черт с ним со всем, одной несуразностью больше ли, меньше. — За какие грехи? Кто он, этот хозяин?
— Мы тут жили, в городе, — голос мальчика стал плаксивым, жалостливым. — А потом хозяйка от хозяина сбежала к другому. Ну, он позвал нас всех, у него нас четверо жило, и стал спрашивать — как же мы просмотрели. А я повторил, что от хозяйки слышал… ну, он и…
— Скотина какая, — с чувством сказал Рауль. — Ему бы самому кое-что отрезать, полезно было бы... Ладно, Гэми, это все позади. Теперь тебя никто не обидит. Сколько тебе лет?
— Тридцать шесть. Господин Ам, а можно я отсюда вылезу? — попросил мальчик.
— Давно уже можно.
Где-то внутри, глубоко, против воли рождалось сладкое чувство. Добрый волшебник... Признайся уж, Лин. Тебе ведь в последние годы так не хватало простой благодарности. Чтобы сказали спасибо. Когда ты таскал в Церес коробки с жратвой, кормил монгрелят — не было у тебя ни денег, ни власти, но зато тебя просто любили. А потом...
— Таэни. Подобные вещи тут — норма? Хозяин может творить с рабом все, что угодно?
— Да, господин Ам, — Таэни приняла правила игры. Вчерашний разговор не давал ей покоя, и сейчас она пыталась смирить рвущееся наружу любопытство. И страх. И надежду. Ей даже казалось, что Рауль… нет, не Рауль, а Лин словно бы светится изнутри. — Хозяин в своем праве, господин Ам.
Рауль кивнул.
— Гэми, вылезай, одевайся. Иди к остальным. Не буди, пусть поспят вволю... Как проснутся — пусть приходят в столовую... ну, ту большую комнату — вчера еще выбрали, помнишь? Завтракать будем. Дарни я помогу туда выйти. Кстати, думаю, скоро мы и его вылечим. Ну, беги...
Он посмотрел на Таэни. Подождал, пока Гэми исчезнет.
— Лин, прости меня, — попросила она, когда топот ног ошалевшего от счастья мальчишки стих. — Я, до тех пор, пока не увидела его… я же не верила тебе, Лин.
— Чему ты не верила? — удивился Рауль. — Тому, что с Гэми все будет в порядке? Или что я — это Лин?
— Нет… что эта штука может вылечить, не верила. И еще… Лин, ты вчера сказал — «госпожа Таэни»… Лин, я скорее умру, чем стану госпожой!.. Я не хочу ею быть, — Таэни говорила поспешно, лихорадочно. — Лучше всю жизнь так, чем…
— Чем сделаться, как те сволочи, что могут вырвать язык ребенку?
— Да. И не только. Господа, они же постоянно лгут, — Таэни покачала головой. — Они живут ложью, и… Лин, можно я буду просто собой?
Рауль засмеялся.
— Таэни, к счастью, тут совсем другое. Одно слово может иметь несколько смыслов. Господин, госпожа... у нас это вовсе не значит «тот, кто имеет рабов». Просто вежливая форма, ничего более. Если кто-то еще не знаком с тобой лично, он будет звать тебя «госпожа Таэни» — для вежливости. А когда познакомится — то просто, по имени. Не забивай себе этим голову — все это мелочи... Скажи лучше другое. Это, конечно, противно — быть «господином». Здесь-то уж ладно. Но нам ведь придется ходить и на людях... а там мне лучше стараться не выделяться. Так что, Таэни, придется тебе меня выучить — как подобает вести себя господину. Надеюсь, я не успел напороть особенных ляпов с настоятелем монастыря....
— Ладно… — Таэни задумалась. — Ну, если мы поедем вместе куда-нибудь, то я должна буду сидеть в экипаже не на скамейке, а на полу. Вы, господин Ам, — она усмехнулась, — должны говорить со мной строго. С другими людьми, если они ниже чином, чем вы, говорите надменно и коротко. С теми, кто равен — доброжелательно, но скупо…
— …а с теми, кто выше, надеюсь не встретиться, — закончил Рауль. — Для эльфят я остаюсь «добрым господином». Со странностями, конечно, вон, вчера воду сам из колодца таскал... Но, надеюсь, относительно в рамках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Не я решаю, взойти ли солнцу завтра, — ответила эльфийка. — Солнце решает само. И ветер решает сам, дуть ли ему в горах. Вечная жизнь… Вот теперь я вижу, что это действительно ты, Нарелин. Прости, что я не поверила сразу...
Рауль наконец отвел взгляд.
Подвести Таэни к окну. Показать ей на небо. Эти вот звезды, там, за листвой, наверху — это миры. В них живут люди, и эльфы, и много других всяких-разных существ. Там — дворцы в много миль высотой, как хрустальные горы, там — дожди яркого света, океаны и древние города, и люди, которые не «господа»... Я научу вас парить среди звезд, и летать в небесах, пронизанных солнечным светом, мы будем смотреть с облаков на восход и закат, и петь вместе с птицами, мы поднимемся в черное небо, где только лишь звезды, а земля выглядит крохотной точкой, это не сказка, все будет взаправду...
Но Рауль молчал.
***
Утро выдалось пасмурным. В открытое окно сыпалась мелкая морось, воздух был прохладным и свежим, пах мокрыми листьями и странным запахом незнакомых цветов. Рауль, под утро заснувший на сотворенном наспех матрасе, потянулся и взглянул на показатели киберкомплекса. Цикл давно завершился, мальчишка пока еще спал — но «проснуть» его можно было в любой момент.
Таэни прикорнула тут же, она спала, сидя в старом кресле. Ей, вероятно, снилось что-то очень хорошее. Таэни еле заметно улыбалась, на ее лице проступило нечто неуловимое, счастливое, детское…
— Ладно... — сказал Рауль вслух. — Интересно, как нас зовут?
Он ткнул пальцем в один из символов. Внутри капсулы вспыхнул свет, прозрачный полог скользнул в сторону, открыв белоснежное ложе с эльфенком.
— Просыпайся, — сказал ему Рауль. — С возвращением в мир говорящих.
Мальчишка открыл глаза и сел в капсуле.
— Добр… — начал он и осекся. Вытаращил глаза. Сунул палец в рот. Высунул язык и попытался посмотреть на него, чуть не ломая глаза. И наконец обалдело воззрился на Рауля.
Проснувшаяся Таэни тихо смеялась в своем кресле.
— Как зовут-то тебя? — спросил его Рауль. Он пытался не рассмеяться , чтобы совсем уж не потерять лицо перед мальчишкой. Образ нужно держать. Панибратство пока ни к чему...
— Гэми, — мальчику трудно было осознать, что он теперь может говорить. Он всё никак не могу принять этого чуда. — Гэми, господин Ам.
— Видишь, Гэми, ничего страшного не случилось. Давно ты с такой бедой ходил?
— Полгода, господин Ам, — Гэми горестно вздохнул. — Так было больно сначала! А потом прошло немного, но всё равно болело…
— И какие уроды с тобой это сделали?
— Хозяин, господин Ам, — Гэми покосился на Таэни. Та сделала страшные глаза и принялась подавать мальчишке какие-то знаки. — Спасибо вам, господин, что вернули мне язык…
— Не за что, — машинально ответил Рауль. Тут же осекся внутренне, плюнул... опять промашка. Ладно, черт с ним со всем, одной несуразностью больше ли, меньше. — За какие грехи? Кто он, этот хозяин?
— Мы тут жили, в городе, — голос мальчика стал плаксивым, жалостливым. — А потом хозяйка от хозяина сбежала к другому. Ну, он позвал нас всех, у него нас четверо жило, и стал спрашивать — как же мы просмотрели. А я повторил, что от хозяйки слышал… ну, он и…
— Скотина какая, — с чувством сказал Рауль. — Ему бы самому кое-что отрезать, полезно было бы... Ладно, Гэми, это все позади. Теперь тебя никто не обидит. Сколько тебе лет?
— Тридцать шесть. Господин Ам, а можно я отсюда вылезу? — попросил мальчик.
— Давно уже можно.
Где-то внутри, глубоко, против воли рождалось сладкое чувство. Добрый волшебник... Признайся уж, Лин. Тебе ведь в последние годы так не хватало простой благодарности. Чтобы сказали спасибо. Когда ты таскал в Церес коробки с жратвой, кормил монгрелят — не было у тебя ни денег, ни власти, но зато тебя просто любили. А потом...
— Таэни. Подобные вещи тут — норма? Хозяин может творить с рабом все, что угодно?
— Да, господин Ам, — Таэни приняла правила игры. Вчерашний разговор не давал ей покоя, и сейчас она пыталась смирить рвущееся наружу любопытство. И страх. И надежду. Ей даже казалось, что Рауль… нет, не Рауль, а Лин словно бы светится изнутри. — Хозяин в своем праве, господин Ам.
Рауль кивнул.
— Гэми, вылезай, одевайся. Иди к остальным. Не буди, пусть поспят вволю... Как проснутся — пусть приходят в столовую... ну, ту большую комнату — вчера еще выбрали, помнишь? Завтракать будем. Дарни я помогу туда выйти. Кстати, думаю, скоро мы и его вылечим. Ну, беги...
Он посмотрел на Таэни. Подождал, пока Гэми исчезнет.
— Лин, прости меня, — попросила она, когда топот ног ошалевшего от счастья мальчишки стих. — Я, до тех пор, пока не увидела его… я же не верила тебе, Лин.
— Чему ты не верила? — удивился Рауль. — Тому, что с Гэми все будет в порядке? Или что я — это Лин?
— Нет… что эта штука может вылечить, не верила. И еще… Лин, ты вчера сказал — «госпожа Таэни»… Лин, я скорее умру, чем стану госпожой!.. Я не хочу ею быть, — Таэни говорила поспешно, лихорадочно. — Лучше всю жизнь так, чем…
— Чем сделаться, как те сволочи, что могут вырвать язык ребенку?
— Да. И не только. Господа, они же постоянно лгут, — Таэни покачала головой. — Они живут ложью, и… Лин, можно я буду просто собой?
Рауль засмеялся.
— Таэни, к счастью, тут совсем другое. Одно слово может иметь несколько смыслов. Господин, госпожа... у нас это вовсе не значит «тот, кто имеет рабов». Просто вежливая форма, ничего более. Если кто-то еще не знаком с тобой лично, он будет звать тебя «госпожа Таэни» — для вежливости. А когда познакомится — то просто, по имени. Не забивай себе этим голову — все это мелочи... Скажи лучше другое. Это, конечно, противно — быть «господином». Здесь-то уж ладно. Но нам ведь придется ходить и на людях... а там мне лучше стараться не выделяться. Так что, Таэни, придется тебе меня выучить — как подобает вести себя господину. Надеюсь, я не успел напороть особенных ляпов с настоятелем монастыря....
— Ладно… — Таэни задумалась. — Ну, если мы поедем вместе куда-нибудь, то я должна буду сидеть в экипаже не на скамейке, а на полу. Вы, господин Ам, — она усмехнулась, — должны говорить со мной строго. С другими людьми, если они ниже чином, чем вы, говорите надменно и коротко. С теми, кто равен — доброжелательно, но скупо…
— …а с теми, кто выше, надеюсь не встретиться, — закончил Рауль. — Для эльфят я остаюсь «добрым господином». Со странностями, конечно, вон, вчера воду сам из колодца таскал... Но, надеюсь, относительно в рамках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91