Я вязал узлы с деньгами, будто это было грязное белье и я подрядился отвезти его в прачечную. Загрузив деньги, я побросал сверху семь железных ящиков с разными там компроматами. Заперев багажник «кадиллака», я повсюду вытер отпечатки пальцев, бросил ключ на сиденье возле мертвого хозяина и уже собирался уезжать, когда услышал идиотский звук: «У-а-ха-ха-ха-у-а-ха-ха!» Сюда мчалась полицейская машина.
«Пит Данжело, должно быть, вызвал!» — мелькнула догадка. Успею удрать или нет? Я надавил на акселератор и рванул с места как раз в тот момент, когда из-за угла вывернулась полицейская машина с мигалками. Распахнулась дверца, из машины выскочил Джо Каттер со своим «магнумом-357» и послал мне вдогонку пару пуль.
— Ну, держись, гад! — рявкнул я во все горло и, резко вывернув руль, понесся прямо на него.
Он не ожидал от меня такой удали. А я выхватил «вальтер», принадлежавший Броли, и разрядил в Каттера всю обойму. Он упал бездыханный. Посадить мертвого Каттера за руль полицейской машины было делом пяти минут. В его правую руку я вложил тяжелый «магнум-357».
Что ж, от каждого — по способностям, каждому — по заслугам!
Я вернулся к розовому «кадиллаку», вложил «вальтер» в правую руку мертвого Фреда Броли. Пока эксперты после серии экспертиз с парафином придут к выводу, что полицейского изрешетил не доктор Броли, а кто-то другой, пройдет много времени. Но зато многие обрадуются, обнаружив «вальтер», из которого был застрелен Айелло. Ну а с Питом Данжело пусть разберется сам босс! Я слабо представлял, как все получится, но был уверен, что справедливость восторжествует.
Глава 11
Солнце с раннего утра с жаром принялось за свою работу. Население тоже не дремало — все куда-то неслись-ехали.
На бульваре мы с Джоанной в ее бежевом «форде» с откинутым верхом попали в пробку. Но потом мне все же удалось, встав в правый ряд, вырваться на свободу и прижаться к обочине. Возле ближайшего телефона-автомата я затормозил.
— Саймон, ты уверен, что мы именно так должны поступить? — спросила Джоанна, когда я выключил зажигание.
— Уверен. А ты что, дрейфишь?
— Да.
Я потрепал ее по плечу, вылез из машины и пошел звонить.
Трубку взял Фредди. Я узнал его глухой голос и попросил позвать босса.
— Вы где? — буркнул Мадонна недовольным тоном.
— Здрасьте вам! Сдается мне, это единственный вид вопроса, освоенный вами в совершенстве.
— Послушайте, Крейн, я...
— Это вы меня послушайте! Если, конечно, желаете знать, где деньги из сейфа Айелло и прочие ваши пленки с записями, кассеты и всякая мура.
— Сукин сын!
— Кто бы спорил! — хохотнул я. — Буду у вас минут через двадцать пять — тридцать, потому и звоню. Проследите, чтобы меня по дороге не отправили к праотцам. Между прочим, я не один, со мной миссис Фаррелл.
— Все ясно! Жду...
— Минутку, не кладите трубку, — спохватился я. — Если со мной что-либо случится прежде нашего серьезного разговора, никто и никогда не отыщет то, что находилось в сейфе Айелло. По вполне понятным причинам я не все прихватил с собой, а то как бы по дороге меня не ограбили.
— Понял вас, Крейн! Обещаю, разговор состоится...
— Надеюсь, не под дулом пистолета? — не удержался я от шпильки.
— Зачем вы так? Встретимся — поговорим...
— Мистер Мадонна, не припомню, кто именно, но кто-то из тех, кого постоянно цитируют, заметил: прежде чем куда-то войти, подумай, как оттуда выйти.
— А это к чему?
— К тому, что, если сегодня в полночь я не выйду на связь с одним моим знакомым, завтра все центральные газеты опубликуют документы, от которых он пришел в восторг. Сказал, что, если у меня с головы упадет хоть один волос, он даст ход многим бумагам из сейфа, и тогда даже вам мало не покажется.
— Крейн, нельзя ли обойтись без угроз, а? Что за дела, черт возьми! Приезжайте, и обо всем поговорим... — Мадонна еле сдерживался.
— Хорошо, едем! И вот еще что... Не верьте Питу Данжело, ни единому его слову!
— К вашему сведению, слова для меня — пустое, я ценю только поступки. К примеру, сейчас десять. Ровно в полдень истекает двое суток. И...
— В десять тридцать, возможно, раньше мы у вас! — отрубил я и повесил трубку.
Я сел за руль, включил зажигание.
— Сказал? — спросила Джоанна.
— Сказал... Конечно, сказал!
— Обними меня, дорогой мой.
Я так и сделал. А потом мы потерлись носами, заглянули друг другу в глаза, я улыбнулся ей, она — мне. Если честно, я был сам не свой — весь какой-то нервный.
Мы не спали всю ночь. Утром Нэнси Лансфорд дала мне выпить таблетку какого-то стимулятора — она всю свою сознательную жизнь сидела на диете, пила какие-то микстуры, и все без толку, между прочим. Не знаю, возможно, таблетка придала мне удали, потому что я вдруг притянул к себе Джоанну и поцеловал ее прямо в губы на виду у прохожих. Однажды Джоанна призналась, что Майк терпеть не мог телячьи нежности на публике. Говорил, что это так же непристойно, как делать аборты.
— Знаешь, Саймон, ты обладаешь чертой характера, которая стала столь редкой в наши дни у мужчин, что я просто слов не нахожу, чтобы выразить тебе свою признательность, — сказала она, оттолкнув меня.
— Ты это о чем? — вскинул я бровь.
— О твоем благородстве. Понимаешь, кинопленка отравляла мне существование...
— Забудь об этом! Договорились?
Она кивнула.
Ночью, когда мы просматривали компрометирующие документы, я сжег кинопленку, а пепел спустил в туалет. Надо сказать, когда горит кинопленка — запах отвратительный.
— Саймон, я их боюсь, — сказала Джоанна, когда до резиденции Мадонны оставалось минут десять. — И пока не пойму, что нам ничего не угрожает, не успокоюсь.
— Не паникуй! Все уладится... Не сразу, но со временем ты перестанешь о них даже вспоминать. Просто ты чересчур долго от них зависела. А что чересчур — то слишком!
Она улыбнулась:
— Я все понимаю, дорогой, но у меня предчувствие, будто так просто мы с ними не расстанемся и что-то должно случиться.
Я потрепал ее по коленке и ничего не сказал.
А что тут скажешь, если мы оказались жертвами непредвиденных обстоятельств? Надо обладать способностями Макиавелли, дабы одержать верх над Мадонной и его коллегами. Что ж, придется играть по их правилам. Данжело наверняка провел ночь в размышлениях, каким образом прижать нас к ногтю. И было бы крайне неразумно полагать, будто он станет изображать из себя овечку. Напротив! Нужно быть готовым ко всему. Его оружие — хитрость, наглость, коварство. Недооценивать его опасно.
Я свернул с дороги на подъездную аллею к особняку Винсента Мадонны. К моменту, когда я затормозил возле его шикарной машины, на лестничном марше парадного подъезда уже стоял Фредди-неандерталец в незастегнутом мешковатом пиджаке спортивного покроя, под полой которого вполне мог уместиться какой-нибудь суперавтомат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45