– Что, дал тебе бог силу? – В голосе дедушки было столько ненависти, что Виталька забыл про боль. Он знал, что дедушка не любит его отца, своего зятя, но не знал, что он его ненавидит.
– Виталька даже собаку никогда не бьёт, – сквозь зубы тихо сказал дед. – Да ты всё равно ничего не поймёшь.
– А ты разобрался, чтобы встревать? – крикнул отец.
– Разобрался, я давно во всём разобрался. Когда-нибудь и Виталька разберётся.
Дед был босой, в расстёгнутой рубашке. Он сильно похудел, ссутулился. Последнее время дед почти ничего не ел.
– Разберётся… Сильно самостоятельным стал. – Помахивая ремнём, отец вышел.
Дедушка ушёл в свою комнату и снова лёг в постель.
Виталька сел у окна и уставился на улицу. Была середина августа, скоро в школу. Листва на деревьях заметно пожухла и поблекла. Уже паучки отправлялись в полет на своих светлых паутинках. Они забирались куда-нибудь повыше, выпускали по ветру длинную сверкающую нить и уносились в синеву. Улететь бы вот так же, легко и бездумно, ни о чём не сожалея и ничего не ища. И просто лететь. Лететь в синеве…
– Что у тебя с рукой, Виталик? – донесся до него испуганный голос матери.
– Ты уже пришла, мама, – не оборачиваясь, отозвался Виталька. – Что так рано сегодня?
– Ну где же рано? Время уже. Так что же ты сделал с рукой?
– Да так, ушиб.
– Ушиб?
Мать подошла ближе, взяла его руку. И сразу всё поняла.
Она быстро отпустила Виталькину руку и больше ни о чём не спрашивала.
До позднего вечера Виталька читал Брэма. Потом до него донёсся голос отца:
– Хватит свет жечь.
Виталька сразу же погасил свет, разделся в темноте и лёг в постель. Кровать давно уже стала ему коротковата. Но сегодня не было никакого желания вытянуться. Он поджал ноги и долго лежал с открытыми глазами.
Он слышал, что все уснули, но сам заснуть не мог. Память стремительно выносила какие-то беспорядочные события. В лаборатории кто-то кричал: «Виталик, миленький, вымой, пожалуйста, колбочки!» И у Витальки торопливее стучало сердце. Ведь он не пошёл сегодня в лабораторию. Можно ли всё успеть? Виталька видел сны только тогда, когда плохо спал. Он закрыл глаза. Сон его был похож на пробуждение: медленно и величаво всходило над снежными горами солнце, свет пробивался в тёмную синеву лесов, достигал мхов и корней. Потом он увидел Анжелику. Встав на цыпочки, она тянула тонкие руки к отцовской гитаре…
И Виталька заплакал. Его разбудила давящая боль в сердце, он показался себе совсем беззащитным. Он изо всех сил прижимал к лицу подушку, чтобы никто не услышал его всхлипываний.
Его волос коснулась большая жёсткая рука.
«Дедушка», – сразу понял Виталька.
Дед присел на краешек кровати и стал гладить голову Витальки, мокрые щёки, голые плечи.
И Виталька обхватил руками шею деда, уткнулся лицом в его бороду.
Дед ничего не говорил, не утешал и не успокаивал Витальку.
Виталька не помнил, как уснул. Утром его разбудило солнце. Оно осветило всю комнату, обратило в радугу грань зеркала. Но уже не было привычной яркой радости пробуждения.
Виталька вошёл в комнатушку деда, сел на его кровать и спросил:
– Дедушка, ты видел ящера на озере в Ущелье белых духов?
Деда так и подбросило в постели. Он сел и пристально посмотрел на Витальку.
– Я во сне, что ли, говорил?
– Нет. Совсем нет, дедушка. – Виталька подал ему письмо. – Вот это больше ста лет лежало в бутылке на старой казачьей зимовке.
Дед читал письмо, осторожно держа его за уголки. Прочитал, лёг и закрыл глаза. Так, с закрытыми глазами, и сказал:
– Нет, я его не видел. Но тоже видел следы, совсем свежие. Тут всё точно написано, Виталик. И, видно, никогда его не увижу…
– Сколько же он живёт?
– А кто его знает. Сейчас он есть. Это точно.
– Возьми меня к озеру, дедушка.
Дед долго молчал, потом тихо проговорил:
– Хорошо, я покажу тебе дорогу. Пойдём.
– Ты же болеешь. Лучше потом, когда поправишься.
– Нет. На днях пойдём. Осмотри и хорошенько сверни палатку. Кроме ботинок возьми кеды и запасные шерстяные носки. Проверь ледоруб.
– Не первый же раз, дедушка…
– Пойми, Виталик, мы полмесяца будем в пути. Будем идти день за днём, от утренней зари до вечерней. Будем идти по мокрым и обледенелым скалам, по воде и по осыпям, над пропастями в белом тумане…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
Первого сентября на первом же уроке классный руководитель Анна Петровна рассадила Витальку и Марата по разным партам.
– Я думаю, – сказала она, – двум отличникам сидеть за одной партой не стоит. Сядьте лучше с отстающими учениками и помогайте им. Ты, Марат, садись с Бурнусовым, а Виталий Бардашов сядет с Жорой Ивановым.
– Не буду я сидеть с Ивановым! – вскочил с места Виталька.
– Что это за тон, Бардашов? – нахмурилась учительница.
– Я сказал, не буду с ним сидеть!
– Вот как… Ты «сказал». А я сказала – будешь!
– Не буду.
Учительница угрожающе замолчала. Весь класс притих.
– Выйди, – сказала наконец Анна Петровна. – После поговорим.
Виталька вышел, стал в пустом коридоре у окна.
Как неудачно всё складывалось у него в последнее время. С дедом они не пошли к озеру. Дед совсем занемог, и его увезли в больницу.
По ночам Виталька слышит, как мать с отцом о чём-то тихо переговариваются между собой. Видно, с дедушкой плохо. Отец переменился, стал даже заискивать перед Виталькой после того случая. Но Виталька уже не мог переломить себя. Отец стал чужим. Виталька невольно следил за каждым его движением и ненавидел каждый его жест, его просто охватывало отчаяние, когда отец начинал говорить. Виталька наперед знал, что тот скажет и как.
И теперь здесь, в школе, учебный год начался с неприятностей.
В дальнем конце коридора появился Лев Романович, директор школы. Он шёл медленно, опираясь на палку. Виталька знал, что Лев Романович ходит на протезе. Ему ампутировали ногу в полевом госпитале ещё во время войны.
Виталька поздоровался.
– Почему не на уроке? – хмуро спросил директор.
– Анна Петровна выгнала.
– Тебя? – Директор с любопытством посмотрел на Витальку. – Странно. Что же ты, с позволения спросить, натворил?
– Ничего. Я не хотел садиться за одну парту с Ивановым.
– А собственно, почему?
– Потому что я его… Потому, что я не хочу с ним сидеть… И помогать ему тоже не хочу.
Директор пожал плечами.
– Поссорились вы с ним, что ли?
– Не ссорился я с ним, Лев Романович. Просто он дрянь, и я не хочу с ним рядом сидеть.
– Вот как. – Директор быстро каким-то непонятным взглядом подмотрел на Витальку. – Но зачем нужно было так вызывающе себя вести? После уроков поговорил бы обо всём с Анной Петровной.
– Я не хочу с ним сидеть и одного урока.
– Скажи, что бы ты делал, если бы тебе пришлось вместе с ним работать?
– Я ушёл бы с такой работы.
– А если бы пришлось служить с ним в армии… Да ещё представь себе, что он офицер, а ты солдат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41