Любопытство, радость обладания, гордость. Ребенок, которого он может любить. Ребенок, который может любить его. Любовь, которая заполнит его вечное одиночество. Внезапно он почувствовал боль. Будет ли сын любить его? А если Кори заранее настроила ребенка против него? А вдруг он уверен, что отец его бросил?
Внезапно Дэймона захлестнула ярость, поглотившая в своем пламени боль. Кори не имела права скрывать от него сына! Он глубоко вздохнул, чтобы хоть немного успокоиться. Думать в таком состоянии невозможно, а ему нужно все спланировать до мелочей. Он заберет своего сына и накажет Кори. У него не было ни малейшей тени сомнения в том, что ему это удастся, но он должен разработать план.
Дэймон протянул руку, взял со стола пульт, перемотал кассету и нажал на воспроизведение. На экране снова появилось смеющееся лицо Кори, и он ощутил странную дрожь внутри. Обычная злость, сказал он себе. По крайней мере, должна быть только злость. Эта женщина для него – ничто. Уже ничто. Хотя и раньше она ничего для него не значила. Просто удовлетворяла его желание. Но не удовлетворила. Его стремление владеть ею превратилось в неутолимую жажду. Он знал много женщин, куда более совершенных в искусстве ублажения мужчин. Что же было в этой Кори, так пленившее его воображение и тело?
"Да какая теперь разница", – нетерпеливо перебил он сам себя. Теперь он жаждал лишь мести. Нет, не только. Он был в ярости, но даже сейчас его тело отзывалось предательской дрожью на воспоминания о ее прикосновениях, тонком запахе, исходившем от нее, ее плавных и гибких движениях в такт с его телом…
Он нажал на кнопку пульта, и Кори исчезла с экрана.
Нет уж! Больше этого не случится! Он больше не попадется в сети Кори Брэндел. Она для него – ничто! Только застарелая жажда…
* * *
– Ради всего святого, Кори, уже почти четыре утра. Давай я вызову тебе такси. – Гарри Кениг озабоченно нахмурился. – С моим нынешним счастьем тебя обязательно ограбят или изнасилуют по дороге к автобусу, а тогда я уж точно перережу себе горло.
Кори отрицательно покачала головой.
– Я хочу пройтись. Остановка всего в паре кварталов отсюда, а мне нужно хоть немного проветриться! – Она поморщилась. – И квартире это тоже не помешало бы. Ты окна хоть иногда открываешь?
– Как-то не думал об этом. – Гарри потер давно не бритую щеку. – Что мне точно нужно, так это побриться.
– И принять душ. Твой костюм будет готов к утру, не забудь забрать его из химчистки, ладно?
– Ладно. – Он открыл дверь и устало прислонился к косяку. – Спасибо тебе за то, что осталась, Кори.
– Да что там, – улыбнулась она. – Для чего же еще друзья?
– Без тебя в этот раз я бы точно не удержался.
– Не говори глупостей. – Кори затянула пояс своего плаща. – Ты и в следующий раз удержишься, и еще раз. Я только наблюдаю за тобой на всякий случай. Рада, что смогла чем-то помочь. – Она начала закрывать за собой дверь.
– Кори!
Она остановилась и удивленно взглянула на Гарри.
– Будь осторожна. – Кениг с трудом выдавил из себя улыбку. – Таких, как ты, вокруг очень мало. Мы не можем позволить себе потерять тебя.
Она махнула рукой, закрыла дверь и начала спускаться по лестнице. Ослепительная улыбка потускнела, а затем совершенно исчезла с ее лица, по мере того как усталость, которую она до сих пор сдерживала, захлестнула ее. Глупо было все-таки позволять этим многочасовым бдениям с Гарри так изнурять себя. Обычно она могла работать сутками напролет, и при этом у нее еще оставалось в достатке нерастраченной энергии. Она всегда думала, что по-настоящему устаешь только тогда, когда позволяешь себе устать. Целеустремленность и сила воли, конечно, не лучшие заменители отдыха, но они вполне помогали ей "держать удар".
Нет, труднее всего справляться не с физической усталостью, а с эмоциональными перегрузками, тащить груз тех проблем, которые перекладывал на ее плечи Гарри. Иногда его депрессии так доставали Кори, что ей хотелось послать его к черту и убежать куда-нибудь, где нужно было бы заботиться только о Майкле и о себе. Господи, как ей хотелось поехать к сыну накануне вечером!
Но нельзя же убегать oт друзей в те минуты, когда им действительно нужна помощь! С теми, кто тебе близок, нужно уметь делить все – и горе, и радость.
Она вышла из подъезда на улицу и глубоко вдохнула ночной воздух. Холодный влажный ветер показался счастьем после часов, проведенных в затхлой квартире Гарри. Ее настроение немедленно улучшилось и, пока она легкой походкой шла к вокзалу по умытым ночным дождем улицам, стало почти хорошим.
Она любила это время суток еще с тех пор, когда начинала работу репортером в криминальном отделе. Улицы в такое время пустынны, насилие и Жестокость кажутся столь далекими… Она хорошо знала, как обманчива эта тишина, но все же и в Нью-Йорке бывали мгновения, когда город казался спокойным и безопасным.
Однако в ближайшие несколько дней ей точно не придется думать о проблемах Нью-Йорка, работе и даже душевных терзаниях Гарри. Всем им придется обойтись без помощи Кори Брэндел. Она сядет в поезд до Медоу-парка и через час с небольшим войдет в дом на Бруквуд-Лэйне.
Ее шаг инстинктивно ускорился, а походка вновь обрела обычную упругость. Нет, сейчас у нее не было времени на усталость.
Через час с небольшим она снова окажется с сыном.
2
Что-то было не так.
Кори закрыла за собой входную дверь и застыла в темноте, напряженно вслушиваясь в каждый шорох. Она привыкла доверять своим инстинктам, а сейчас они просто вопили об опасности. Что же может быть не так? Свет на крыльце горел, как обычно, дом еще не проснулся, и вокруг царила оглушающая тишина. Да, было неестественно тихо. Почти так же, как в тот раз в Никарагуа, когда контрабандисты…
– Ну заходи, заходи, – послышался голос из темноты.
Она развернулась одним импульсивным движением в сторону арочного прохода в гостиную. "Этого не может быть", – сказала она себе хотя бы для того, чтобы побороть неожиданно нахлынувший ужас. Дэймон не может быть здесь. Она не слышала этот глубокий, чуть хрипловатый, таящий в себе одновременно страсть и иронию, насмешливый голос уже почти четыре года и говорила себе, что, вероятнее всего, никогда больше и не услышит. Она чувствовала себя в такой безопасности!
В гостиной тускло горел ночник, освещая Дэймона, небрежно развалившегося в любимом кресле Картера. Его длинное мускулистое тело облегал элегантный темно-синий костюм, но эта деталь была как будто лишняя, словно просто небрежная дань цивилизации, которая лишь маскировала истинную, плотскую суть этого человека. Его тело просто-таки излучало властное обаяние физической, может быть, даже животной силы и мощи, страшащей и манящей одновременно, притягивающей и подчиняющей, как природная стихия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Внезапно Дэймона захлестнула ярость, поглотившая в своем пламени боль. Кори не имела права скрывать от него сына! Он глубоко вздохнул, чтобы хоть немного успокоиться. Думать в таком состоянии невозможно, а ему нужно все спланировать до мелочей. Он заберет своего сына и накажет Кори. У него не было ни малейшей тени сомнения в том, что ему это удастся, но он должен разработать план.
Дэймон протянул руку, взял со стола пульт, перемотал кассету и нажал на воспроизведение. На экране снова появилось смеющееся лицо Кори, и он ощутил странную дрожь внутри. Обычная злость, сказал он себе. По крайней мере, должна быть только злость. Эта женщина для него – ничто. Уже ничто. Хотя и раньше она ничего для него не значила. Просто удовлетворяла его желание. Но не удовлетворила. Его стремление владеть ею превратилось в неутолимую жажду. Он знал много женщин, куда более совершенных в искусстве ублажения мужчин. Что же было в этой Кори, так пленившее его воображение и тело?
"Да какая теперь разница", – нетерпеливо перебил он сам себя. Теперь он жаждал лишь мести. Нет, не только. Он был в ярости, но даже сейчас его тело отзывалось предательской дрожью на воспоминания о ее прикосновениях, тонком запахе, исходившем от нее, ее плавных и гибких движениях в такт с его телом…
Он нажал на кнопку пульта, и Кори исчезла с экрана.
Нет уж! Больше этого не случится! Он больше не попадется в сети Кори Брэндел. Она для него – ничто! Только застарелая жажда…
* * *
– Ради всего святого, Кори, уже почти четыре утра. Давай я вызову тебе такси. – Гарри Кениг озабоченно нахмурился. – С моим нынешним счастьем тебя обязательно ограбят или изнасилуют по дороге к автобусу, а тогда я уж точно перережу себе горло.
Кори отрицательно покачала головой.
– Я хочу пройтись. Остановка всего в паре кварталов отсюда, а мне нужно хоть немного проветриться! – Она поморщилась. – И квартире это тоже не помешало бы. Ты окна хоть иногда открываешь?
– Как-то не думал об этом. – Гарри потер давно не бритую щеку. – Что мне точно нужно, так это побриться.
– И принять душ. Твой костюм будет готов к утру, не забудь забрать его из химчистки, ладно?
– Ладно. – Он открыл дверь и устало прислонился к косяку. – Спасибо тебе за то, что осталась, Кори.
– Да что там, – улыбнулась она. – Для чего же еще друзья?
– Без тебя в этот раз я бы точно не удержался.
– Не говори глупостей. – Кори затянула пояс своего плаща. – Ты и в следующий раз удержишься, и еще раз. Я только наблюдаю за тобой на всякий случай. Рада, что смогла чем-то помочь. – Она начала закрывать за собой дверь.
– Кори!
Она остановилась и удивленно взглянула на Гарри.
– Будь осторожна. – Кениг с трудом выдавил из себя улыбку. – Таких, как ты, вокруг очень мало. Мы не можем позволить себе потерять тебя.
Она махнула рукой, закрыла дверь и начала спускаться по лестнице. Ослепительная улыбка потускнела, а затем совершенно исчезла с ее лица, по мере того как усталость, которую она до сих пор сдерживала, захлестнула ее. Глупо было все-таки позволять этим многочасовым бдениям с Гарри так изнурять себя. Обычно она могла работать сутками напролет, и при этом у нее еще оставалось в достатке нерастраченной энергии. Она всегда думала, что по-настоящему устаешь только тогда, когда позволяешь себе устать. Целеустремленность и сила воли, конечно, не лучшие заменители отдыха, но они вполне помогали ей "держать удар".
Нет, труднее всего справляться не с физической усталостью, а с эмоциональными перегрузками, тащить груз тех проблем, которые перекладывал на ее плечи Гарри. Иногда его депрессии так доставали Кори, что ей хотелось послать его к черту и убежать куда-нибудь, где нужно было бы заботиться только о Майкле и о себе. Господи, как ей хотелось поехать к сыну накануне вечером!
Но нельзя же убегать oт друзей в те минуты, когда им действительно нужна помощь! С теми, кто тебе близок, нужно уметь делить все – и горе, и радость.
Она вышла из подъезда на улицу и глубоко вдохнула ночной воздух. Холодный влажный ветер показался счастьем после часов, проведенных в затхлой квартире Гарри. Ее настроение немедленно улучшилось и, пока она легкой походкой шла к вокзалу по умытым ночным дождем улицам, стало почти хорошим.
Она любила это время суток еще с тех пор, когда начинала работу репортером в криминальном отделе. Улицы в такое время пустынны, насилие и Жестокость кажутся столь далекими… Она хорошо знала, как обманчива эта тишина, но все же и в Нью-Йорке бывали мгновения, когда город казался спокойным и безопасным.
Однако в ближайшие несколько дней ей точно не придется думать о проблемах Нью-Йорка, работе и даже душевных терзаниях Гарри. Всем им придется обойтись без помощи Кори Брэндел. Она сядет в поезд до Медоу-парка и через час с небольшим войдет в дом на Бруквуд-Лэйне.
Ее шаг инстинктивно ускорился, а походка вновь обрела обычную упругость. Нет, сейчас у нее не было времени на усталость.
Через час с небольшим она снова окажется с сыном.
2
Что-то было не так.
Кори закрыла за собой входную дверь и застыла в темноте, напряженно вслушиваясь в каждый шорох. Она привыкла доверять своим инстинктам, а сейчас они просто вопили об опасности. Что же может быть не так? Свет на крыльце горел, как обычно, дом еще не проснулся, и вокруг царила оглушающая тишина. Да, было неестественно тихо. Почти так же, как в тот раз в Никарагуа, когда контрабандисты…
– Ну заходи, заходи, – послышался голос из темноты.
Она развернулась одним импульсивным движением в сторону арочного прохода в гостиную. "Этого не может быть", – сказала она себе хотя бы для того, чтобы побороть неожиданно нахлынувший ужас. Дэймон не может быть здесь. Она не слышала этот глубокий, чуть хрипловатый, таящий в себе одновременно страсть и иронию, насмешливый голос уже почти четыре года и говорила себе, что, вероятнее всего, никогда больше и не услышит. Она чувствовала себя в такой безопасности!
В гостиной тускло горел ночник, освещая Дэймона, небрежно развалившегося в любимом кресле Картера. Его длинное мускулистое тело облегал элегантный темно-синий костюм, но эта деталь была как будто лишняя, словно просто небрежная дань цивилизации, которая лишь маскировала истинную, плотскую суть этого человека. Его тело просто-таки излучало властное обаяние физической, может быть, даже животной силы и мощи, страшащей и манящей одновременно, притягивающей и подчиняющей, как природная стихия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39