Квинби неуверенно засмеялась.
– Снова ты за свое? Я же сказала тебе, что не верю в… – Она резко выдохнула, вновь ощутив нежное прикосновение к своей груди. Но Гуннар стоял в двух метрах от нее! – Я, кажется, схожу с ума.
Гуннар покачал головой, и ощущение моментально исчезло, хотя Квинби явственно почувствовала, что ему не хотелось оставлять ее.
– Извини, но мне надо было показать тебе, на что я способен, и тогда, когда ты бодрствуешь. Единственной причиной, по которой я воздействовал на твое подсознание во время сна, было то, что я боялся слишком сильно тебя испугать. Сначала тебя нужно было приучить к этому.
– Приучить? – Ее щеки вспыхнули от гнева. – Ты называешь подобное мысленное изнасилование словом «приучить»?
– Я не насиловал тебя. Я тебя соблазнял, – быстро возразил он. – Я дал тебе понять, что это – я, и если бы твое подсознание возражало против этого, оно закрылось бы для меня. Но оно знает, что ты – моя, пусть даже ты до сих пор отказываешься признаться в этом самой себе. Кроме того, я всего лишь поиграл с тобой, подарил тебе немного удовольствия. Я же не… – Он помолчал и, выразительно подняв брови и прикрыв глаза, признался:
– Впрочем, не буду утверждать, что все это было благородно с моей стороны. Настоящее удовольствие я приберег до той поры, когда я тоже смогу разделить его с тобой. – Его голос зазвучал тише:
– Я должен был убедить тебя в правдивости своих слов, Квинби. И сделал это наиболее приятным для тебя способом.
Она растерянно тряхнула головой. Гуннар говорил правду. Теперь она ни на секунду не сомневалась в том, что он с самого начала был абсолютно искренен с нею, а его рассказ был правдой от первого до последнего слова. И все же, цепляясь за привычные стереотипы, она проговорила:
– Значит, ты просишь, чтобы я поверила, что вся чепуха, которой ты меня потчевал, правда?
– Я просил тебя верить мне, но ты не поверила. – Губы Гуннара искривились в ехидной улыбке. – Я был обижен, мне захотелось доказать тебе, что я не лгу, вот и пришлось прибегнуть к предметному уроку. По-моему, он возымел действие. Ведь теперь ты веришь мне, Квинби?
Да, она верила. А что ей было делать. Женщина вдруг почувствовала, что ее колени подгибаются, и она бессильно упала в кресло, стоявшее возле кровати.
– Да, теперь – верю. Наверное, у меня крыша поехала.
Он облегченно вздохнул.
– Наконец-то. Я рад, что все позади. Как же я проклинал твое дурацкое упрямство! Но, может быть, оно и к лучшему. Теперь, когда между нами установилось взаимопонимание, мы можем поближе узнать друг друга.
Квинби с тревогой посмотрела на собеседника.
– Если то, как ты со мной поступил, называется «установить взаимопонимание», то что же означает «познакомиться поближе»?
– О, не обращай внимания, это была всего лишь маленькая демонстрация возможностей. Больше такого не повторится. По крайней мере, без твоего согласия.
– Но как тебе это удалось? Ты же сам говорил, что у вас существуют определенные ограничения на этот счет.
– Так оно и есть, но не существует правил без исключений. Мы имеем право использовать свои способности без ведома человека, если кому-то из нас грозит опасность или при крайней необходимости.
– Данный случай не подпадает ни под одну из этих категорий.
– Но есть еще одно исключение, под которое мы подпадаем. – Голос Гуннара звучал мягко и убеждающе. – Каждый из нас может входить в сознание того, кто является его валоном.
– Что значит «валон»?
– Это гарванианское слово, которое означает… – Гуннар помешкал, подыскивая адекватное понятие на английском. – Даже трудно перевести. Точнее всего будет сказать «души-близнецы». Тот, кто делит с тобой свою душу. Ты мой валон, Квинби. Я понял это в тот же миг, как увидел тебя.
Она растерянно посмотрела на Гуннара, потом попыталась засмеяться, но у нее ничего не вышло.
– И сколько раз в год тебе попадается этот твой… валон?
Лицо Гуннара исказилось как от боли.
– Не смейся, Квинби. Такое случается лишь раз в жизни.
– Как я могу в это поверить? Как я могу вообще верить тебе? Ты вошел в мою жизнь и вывернул ее наизнанку. Ты играешь с моим сознанием и заявляешь, что имеешь на это право, поскольку мы с тобой какие-то там… духовные побратимы. – Она пробежала пальцами по волосам. – Мне все это не нравится. Я привыкла к простым, ясным и земным вещам. И я вовсе не уверена в том, что мое подсознание позволило тебе выделывать со мной нечто подобное. Откуда мне знать, что ты говоришь правду? Ты, судя по всему, можешь играть с моей психикой так, как тебе захочется.
– Успокоит ли тебя мое обещание не входить больше в твое сознание ни при каких обстоятельствах, если только ты сама не позовешь меня туда?
– А ты его выполнишь? Он кивнул.
– Я не могу обещать тебе, что этого не случится ни при каких обстоятельствах, но буду стараться изо всех сил. – Гуннар заискивающе улыбнулся. – Мне очень понравилось находиться в твоих мыслях, Квинби. Они чисты и прекрасны. Я заглядывал в души многих людей, но нигде мне еще не было так хорошо. Мне захотелось свернуться клубочком и остаться там навсегда.
Квинби безрадостно рассмеялась.
– Сама я – мягкая подушка, а сознание у меня – уютное. Если бы все это не звучало столь чудно, я бы, наверное, обиделась.
– Почему? – недоуменно вздернул брови Гуннар. – Ведь это прекрасно, когда человек способен дарить мир и успокоение тем, кто рядом.
– Да потому, что я… – Она умолкла, не договорив. На самом деле ей не хотелось, чтобы он думал о ней, как о чем-то «уютном». На эту… как ее там звали… свою последнюю любовницу Гуннар наверняка смотрел не как на подушку, и в ней его привлекала, скорее всего, красота.
– Ее звали Мари-Энн, – рассеянно проговорил Гуннар. – И ты на порядок красивее, чем она. Квинби захлестнула волна возмущения.
– Ты опять… подглядывал!
– В последний раз, – робко пообещал Гуннар. – Это сильнее меня. Мне нужно было удостовериться в том, что ты по-прежнему меня хочешь. Ты наверняка потрясена. Некоторые женщины, пережив такое, начинают испытывать отвращение. Я не стал внушать тебе такого чувства? Ты не считаешь меня… уродом?
– Нет, я не испытываю к тебе отвращения и не считаю тебя уродом. – Глаза ее блеснули. – Но я думаю, что ты – совершенно беспринципный тип. Ты обещал не лезть в мои мысли, черт тебя возьми!
Она повернулась и пошла к двери.
Гуннар оказался у двери раньше Квинби и загородил ей дорогу.
– Я сорвался. Больше этого не повторится. Мне было очень – очень! – важно убедиться в том, что я не стал тебе противен. – Он улыбнулся, как провинившийся мальчишка. – Я не совершенен, но ты можешь мне доверять. – Дай пройти.
– Послушай, а не хочешь ли заглянуть в мои мысли ты? Я могу сделать так, что у тебя это получится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40