– Я помню, как ты обнимал меня, – томно произнесла Дани. – А ты помнишь? Я хочу вновь почувствовать твои руки.
Энтони прекрасно помнил, и это воспоминание переросло в болезненную напряженность в его чреслах.
– Ты замерзнешь, – хрипло сказал он.
– Надеюсь, что нет. – Даня пьяняще сладко улыбнулась ему. – Думаю, ты не дашь мне замерзнуть. – Она встряхнула своими огненными волосами, и они разметались и упали мерцающим каскадом на ее плечи и спину. Свитер все еще был в ее руке. Но вдруг она бросила его Энтони и кинулась прочь к скамейке в тени катка.
На мгновение Энтони застыл, сжимая в руках мягкую шерсть. Он находился в некотором замешательстве, не зная, что делать дальше. Ему открылась другая Дани, и он не вполне представлял, как ему справиться с ситуацией. Он понимал, что все меньше остается сил бороться с собой, со своими желаниями. В конце концов, он же не может позволить ей бродить тут полураздетой! И Энтони решительно направился к скамейке.
Но Дани там уже не было. На лавочке небрежно лежали лить ее спортивная сумка и коньки. Как она могла снять их так быстро? Он увидел Дани, стремительно движущуюся по холодному, как лед, деревянному полу в одних колготках. Энтони сел на скамейку, быстро снял свои коньки и надел легкие кожаные туфли, в которых пришел сюда.
– Дани! – позвал он, стараясь, чтобы его голос прогремел под высокими сводами как можно более грозно. Энтони начал перешагивать через ряды зрительских мест. – Дани, черт возьми, ответь мне!
Сверкающая плиссированная материя небрежно лежала на одном из кресел. Энтони протянул руку: ее юбка. Он внезапно почувствовал вспышку страсти.
– Дани!
Белоснежные трусики небрежно лежали на подлокотнике одного из зрительских кресел. Энтони даже не подошел к нему, продолжая с неуклюжим оцепенением лунатика двигаться к двери раздевалки. Он знал, что увидит, когда откроет ее. У Энтони было такое ощущение, как будто кто-то ударил его ногой в живот. Он вошел внутрь.
Дани сидела на полу в изголовье импровизированной кровати, которую она смастерила из широких подушек, снятых с кушетки. Руки спокойно были сложены на коленях. Темные глаза поблескивали в неярком свете лампы. Энтони не мог оторвать горящего взгляда от ее сверкающей наготы, и от этого нарастало ее возбуждение и замирало дыхание.
– Я слышала, что погоня интригует мужчину и делает его цель более желанной, – тихо произнесла Дани. «Я не должна быть нерешительной», – горячо убеждала она себя. Как ей удастся соблазнить Энтони, если она будет вести себя не как роковая женщина, а как неуверенная в себе девчонка? – Думаю, охота доставила тебе некоторое удовольствие. Ты заинтригован?
– Нет. – Он закрыл дверь и прислонился к ней, не отрывая глаз от дивного зрелища. Его взгляд вызвал в Дани новую волну сладостного возбуждения. – Я не заинтригован. Я рассержен. И я… – он осекся, – я сдаюсь. – Он уронил ее одежду и стал быстро расстегивать брюки.
– Ты можешь не раздеваться, если не хочешь, – сказала Дани, всеми силами пытаясь казаться серьезной, произнося эту фразу.
Энтони выпрямился и свирепо посмотрел на нее, но, тут же поняв, что это шутка, снял свой свитер и отбросил его в сторону.
– Ну уж нет.
Дани внимательно следила за тем, как он раздевался, как обычно, быстро и красиво. – Не так уж ты и сердит, Энтони! – лукаво заметила она.
– А чего ты ожидала? – спросил он, пересекая комнату и направляясь к ней. – Мне не нравится, когда меня заставляют делать что-то против моей воли.
– Разве я заставляю тебя? – спросила она удивленно. – Я думала, что обворожила тебя. – Дани почувствовала некоторое напряжение: даже в эти минуту он пытается полностью подчинить ее себе.
Энтони опустился перед ней на колени.
– Так и есть. – Прядь огненных волос ниспадала на обнаженную грудь. Энтони хотел ласково убрать их и дотронуться языком до нежной кожи, но боялся, что страсть захватит его настолько, что он превратится в дикое животное, как только прикоснется к Дани. Черт возьми, он не хотел насиловать ее! – Не уверен, что смогу быть нежным с тобой, – сказал он, запинаясь. – Я никогда никого не хотел сильнее, чем тебя.
Дани расслабленно протянула к нему руки.
– По-моему, я не говорила, что требую твоей нежности. Не думай обо мне, о себе я подумаю сама. Помнишь – ты все время учил меня именно этому?
– Сейчас немного другая ситуация, – тихонько пробормотал он. Его темная голова наклонилась, он губами отодвинул немного в сторону рыжий локон, освобождая розовый бутон соска, и стал нежно ласкать его своим теплым языком. – Сейчас мы будем заботиться друг о друге. – Неожиданно он резко положил ее спиной на подушки и несколько мгновений смотрел на нее глазами, подернутыми пеленой желания.
– Раздвинь ноги, любимая, я хочу поласкать тебя, – нежно прошептал он.
Тело Дани налилось свинцом, когда она сделала то, о чем просил Энтони. Его лицо было напряжено и пылало страстью, глаза были насыщенного зеленого цвета, который Дани никогда не видела раньше. Он скользнул между ее ногами, раздвигая их еще шире. Энтони не оставил без ласкового прикосновения ни один участок ее разгоряченного тела, затем его губы приблизились к ее полураскрытому рту.
– Поцелуй меня! – мягко, но требовательно попросил Энтони, уверенными движениями возбуждая ее все больше. – И я поцелую тебя. Так хорошо, Дани?
– О, да! – След ее легкого прерывистого вздоха растаял на его губах. Она обвила руками его шею и притянула к себе его голову. Энтони легонько посасывал и покусывал ее губы, потом их языки начали шутливую борьбу, в которой были лишь победители, а наградой служила радость от близости и ожидание еще большего наслаждения.
Дани с трудом заставила себя немного отодвинуться, чтобы прошептать:
– Энтони, я горю…
Страстным поцелуем он заставил ее замолчать, и Дани почувствовала, как его руки скользят между их телами, как будто хотят потушить охватившее ее пламя, но их прикосновения словно добавили топлива в огонь. Его пальцы играли ее телом, исследовали его, и Дани чувствовала, как внутри ее все сжимается от нарастающего наслаждения. Внезапно они вторглись в нее с такой стремительностью, что она вскрикнула. Энтони быстро поднял голову.
– Тебе больно, дорогая?
Но тут же он понял, что напрасно испугался. Удивление, слабость, томность, глубокая чувственность, но только не боль – вот что он увидел в ее полуприкрытых глазах. Энтони продолжал ласки, не отрывая от нее взгляда. Ему было очень важно видеть выражение страсти и удовольствия на ее лице, когда его пальцы двигались внутри ее.
Ее вздохи и стоны еще больше возбуждали. Чувство гордости охватывало от сознания того, что он может доставить Дани бесконечное удовольствие. Но также он понимал, что не в силах дальше удерживаться от того, чтобы самому не вознестись на вершину наслаждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Энтони прекрасно помнил, и это воспоминание переросло в болезненную напряженность в его чреслах.
– Ты замерзнешь, – хрипло сказал он.
– Надеюсь, что нет. – Даня пьяняще сладко улыбнулась ему. – Думаю, ты не дашь мне замерзнуть. – Она встряхнула своими огненными волосами, и они разметались и упали мерцающим каскадом на ее плечи и спину. Свитер все еще был в ее руке. Но вдруг она бросила его Энтони и кинулась прочь к скамейке в тени катка.
На мгновение Энтони застыл, сжимая в руках мягкую шерсть. Он находился в некотором замешательстве, не зная, что делать дальше. Ему открылась другая Дани, и он не вполне представлял, как ему справиться с ситуацией. Он понимал, что все меньше остается сил бороться с собой, со своими желаниями. В конце концов, он же не может позволить ей бродить тут полураздетой! И Энтони решительно направился к скамейке.
Но Дани там уже не было. На лавочке небрежно лежали лить ее спортивная сумка и коньки. Как она могла снять их так быстро? Он увидел Дани, стремительно движущуюся по холодному, как лед, деревянному полу в одних колготках. Энтони сел на скамейку, быстро снял свои коньки и надел легкие кожаные туфли, в которых пришел сюда.
– Дани! – позвал он, стараясь, чтобы его голос прогремел под высокими сводами как можно более грозно. Энтони начал перешагивать через ряды зрительских мест. – Дани, черт возьми, ответь мне!
Сверкающая плиссированная материя небрежно лежала на одном из кресел. Энтони протянул руку: ее юбка. Он внезапно почувствовал вспышку страсти.
– Дани!
Белоснежные трусики небрежно лежали на подлокотнике одного из зрительских кресел. Энтони даже не подошел к нему, продолжая с неуклюжим оцепенением лунатика двигаться к двери раздевалки. Он знал, что увидит, когда откроет ее. У Энтони было такое ощущение, как будто кто-то ударил его ногой в живот. Он вошел внутрь.
Дани сидела на полу в изголовье импровизированной кровати, которую она смастерила из широких подушек, снятых с кушетки. Руки спокойно были сложены на коленях. Темные глаза поблескивали в неярком свете лампы. Энтони не мог оторвать горящего взгляда от ее сверкающей наготы, и от этого нарастало ее возбуждение и замирало дыхание.
– Я слышала, что погоня интригует мужчину и делает его цель более желанной, – тихо произнесла Дани. «Я не должна быть нерешительной», – горячо убеждала она себя. Как ей удастся соблазнить Энтони, если она будет вести себя не как роковая женщина, а как неуверенная в себе девчонка? – Думаю, охота доставила тебе некоторое удовольствие. Ты заинтригован?
– Нет. – Он закрыл дверь и прислонился к ней, не отрывая глаз от дивного зрелища. Его взгляд вызвал в Дани новую волну сладостного возбуждения. – Я не заинтригован. Я рассержен. И я… – он осекся, – я сдаюсь. – Он уронил ее одежду и стал быстро расстегивать брюки.
– Ты можешь не раздеваться, если не хочешь, – сказала Дани, всеми силами пытаясь казаться серьезной, произнося эту фразу.
Энтони выпрямился и свирепо посмотрел на нее, но, тут же поняв, что это шутка, снял свой свитер и отбросил его в сторону.
– Ну уж нет.
Дани внимательно следила за тем, как он раздевался, как обычно, быстро и красиво. – Не так уж ты и сердит, Энтони! – лукаво заметила она.
– А чего ты ожидала? – спросил он, пересекая комнату и направляясь к ней. – Мне не нравится, когда меня заставляют делать что-то против моей воли.
– Разве я заставляю тебя? – спросила она удивленно. – Я думала, что обворожила тебя. – Дани почувствовала некоторое напряжение: даже в эти минуту он пытается полностью подчинить ее себе.
Энтони опустился перед ней на колени.
– Так и есть. – Прядь огненных волос ниспадала на обнаженную грудь. Энтони хотел ласково убрать их и дотронуться языком до нежной кожи, но боялся, что страсть захватит его настолько, что он превратится в дикое животное, как только прикоснется к Дани. Черт возьми, он не хотел насиловать ее! – Не уверен, что смогу быть нежным с тобой, – сказал он, запинаясь. – Я никогда никого не хотел сильнее, чем тебя.
Дани расслабленно протянула к нему руки.
– По-моему, я не говорила, что требую твоей нежности. Не думай обо мне, о себе я подумаю сама. Помнишь – ты все время учил меня именно этому?
– Сейчас немного другая ситуация, – тихонько пробормотал он. Его темная голова наклонилась, он губами отодвинул немного в сторону рыжий локон, освобождая розовый бутон соска, и стал нежно ласкать его своим теплым языком. – Сейчас мы будем заботиться друг о друге. – Неожиданно он резко положил ее спиной на подушки и несколько мгновений смотрел на нее глазами, подернутыми пеленой желания.
– Раздвинь ноги, любимая, я хочу поласкать тебя, – нежно прошептал он.
Тело Дани налилось свинцом, когда она сделала то, о чем просил Энтони. Его лицо было напряжено и пылало страстью, глаза были насыщенного зеленого цвета, который Дани никогда не видела раньше. Он скользнул между ее ногами, раздвигая их еще шире. Энтони не оставил без ласкового прикосновения ни один участок ее разгоряченного тела, затем его губы приблизились к ее полураскрытому рту.
– Поцелуй меня! – мягко, но требовательно попросил Энтони, уверенными движениями возбуждая ее все больше. – И я поцелую тебя. Так хорошо, Дани?
– О, да! – След ее легкого прерывистого вздоха растаял на его губах. Она обвила руками его шею и притянула к себе его голову. Энтони легонько посасывал и покусывал ее губы, потом их языки начали шутливую борьбу, в которой были лишь победители, а наградой служила радость от близости и ожидание еще большего наслаждения.
Дани с трудом заставила себя немного отодвинуться, чтобы прошептать:
– Энтони, я горю…
Страстным поцелуем он заставил ее замолчать, и Дани почувствовала, как его руки скользят между их телами, как будто хотят потушить охватившее ее пламя, но их прикосновения словно добавили топлива в огонь. Его пальцы играли ее телом, исследовали его, и Дани чувствовала, как внутри ее все сжимается от нарастающего наслаждения. Внезапно они вторглись в нее с такой стремительностью, что она вскрикнула. Энтони быстро поднял голову.
– Тебе больно, дорогая?
Но тут же он понял, что напрасно испугался. Удивление, слабость, томность, глубокая чувственность, но только не боль – вот что он увидел в ее полуприкрытых глазах. Энтони продолжал ласки, не отрывая от нее взгляда. Ему было очень важно видеть выражение страсти и удовольствия на ее лице, когда его пальцы двигались внутри ее.
Ее вздохи и стоны еще больше возбуждали. Чувство гордости охватывало от сознания того, что он может доставить Дани бесконечное удовольствие. Но также он понимал, что не в силах дальше удерживаться от того, чтобы самому не вознестись на вершину наслаждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47