— На мгновение он пропал из виду, а потом оказался совсем рядом, и в его руке что-то было. Игла, блестящая и полная зла. Игла!
Зайла закричала и попыталась приподняться. Боже праведный, она так слаба! Наверное, они ввели ей что-то, хотя она этого не помнила, иногда она теряла память. Она отпрянула от иглы и уперлась спиной в изголовье кровати, сжавшись в комок, как загнанное животное.
— Нет! — кричала она. — Пожалуйста! Я не хочу.
— Зайла, ну что ты! Это же только морфин! — сказал человек, притворяющийся Дэниелом. — Он снимет боль.
Она яростно замотала головой:
— Ни за что! Я не позволю! Они хотят мне зла. Ты позволишь им опять причинить мне боль!
— Боже мой, — прошептал Клэнси. — Боже мой!
Но это был не Клэнси. Ей надо это помнить. Это был один из них.
— Хватит причитать, лучше помолчи, Клэнси, — голосом, полным боли, воскликнул Дэниел. — Не могу понять, почему она нас так боится?
— Она вспоминает то, что с ней было несколько лет назад, — хрипло ответил Клэнси. — Мне самому тяжело это вспоминать.
— Вам придется ее держать, — коротко приказал доктор Мэдхен. — Она явно в бреду и будет сопротивляться уколу. Я могу ее поранить.
— Я подержу ее, — бесстрастно произнес человек с бирюзовыми глазами. — А ты, Дэниел, возьми другую руку.
Они схватили ее с быстротой молнии, и она оказалась совершенно беспомощна. Она отчаянно боролась, задыхаясь от страха.
— Пожалуйста, не трогайте меня! Я не буду! Пустите меня! — Слезы ручьями лились по ее щекам. — Что я вам сделала? Я хочу домой!
— Ш-шш, все в порядке! — Голос Дэниела дрожал. — Никто не причинит тебе вреда. Да сделайте же ей укол, черт возьми!
В руке знакомая боль. Это происходило опять. Отчаяние переполнило Зайлу, и она перестала бороться. Затем иглу вынули, и она почувствовала, как ее обволакивает мягкий туман. Слезы продолжали течь, но она уже не могла их остановить.
На лице Дэниела были боль и тревога. Как только им удалось найти кого-то столь похожего на Дэниела? Потому что это не мог быть Дэниел. Он ни за что бы ее не предал. Теперь он осторожно положил ее на кровать и отпустил ее руки. Он знал, что у нее не будет сил сопротивляться. Они всегда это знали.
— Пожалуйста, перестань плакать. Это разрывает мне сердце.
Зайла медленно покачала головой. Она закрыла глаза, чтобы не видеть этого предательского лица.
— Я хочу домой, — тихо попросила она, уже ни на что не надеясь. — Пожалуйста, отпустите меня.
Ее дыхание стало ровным и глубоким.
— Она спит, — сказал доктор Мэдхен. — Теперь я введу ей сыворотку. — Он поднял брови, выразительно глядя на Дэниела. — С вашего позволения, конечно.
Дэниел нервно кивнул:
— Да, давайте. Она поправится?
— Вы пока не дали мне возможности осмотреть ее, — язвительно заметил доктор, готовя шприц. — Как я могу знать?
Дэниел подошел к нему вплотную и схватил за горло.
— Я сейчас не в том настроении, чтобы по достоинству оценить ваше остроумие, — проговорил он с угрожающей мягкостью. — Я спрашиваю, она поправится?
Доктор Мэдхен сжал губы:
— Не вижу причины, почему бы ей не поправиться. В наши дни очень редко умирают от укусов скорпиона. Конечно, ей будет очень плохо несколько дней. Однако, если мне будет позволено лечить ее, она поправится довольно быстро.
Филип Эль-Каббар слегка нахмурился.
— Отпусти его, Дэниел. Прошу прощения, доктор Мэдхен. Дэниел сейчас страшно расстроен. — Его зеленовато-голубые глаза внезапно весело блеснули. — Хотя, на мой взгляд, вы должны быть рады, что он не стал стрелять в вас, как в Абдула. Он имеет привычку время от времени становиться немного резким.
Дэниел медленно разжал руку и отпустил доктора, отступая.
— Я хочу, чтобы она была здорова, имейте в виду, когда будете ее лечить. — Его глаза яростно сверкали на бледном лице. — Вы слышите меня? Я хочу, чтобы с ней все было в порядке.
— Тогда выйдите из комнаты и позвольте мне делать свое дело. — Доктор отвернулся. — Я был бы вам благодарен, шейх Эль-Каббар, если бы вы убрали от меня этого человека. Я не могу работать, когда мне угрожают.
— Дэниел, — сказал Клэнси удивительно мягким тоном. — Пойдем. Тебе нужно выпить. Зайле будет только лучше, если ты перестанешь крутиться под ногами и мешать доктору. — Он скривил губы в грустной улыбке. — Думаю, мне тоже не помешает выпить. Не ожидал, что это окажется так изнурительно.
— Изнурительно! — Ноздри Дэниела раздувались. — Хотя, конечно, можно и так сказать. Меня будто пропустили через мясорубку. Но что с ней случилось, почему она так реагировала? Она же знает, что я никогда не причиню ей зла. — Он сжал кулаки. — Господи, она должна это знать!
— Она была в бреду, — заметил Филип. — Разве это не достаточная причина?
Дэниел покачал головой.
— Здесь кроется что-то еще. — Он пристально взглянул на Клэнси. — И мне кажется, ты прекрасно осведомлен о том, что происходило в ее голове все это время.
— Да, ты прав, — устало сказал Клэнси. — И очень хотел бы этого не знать. Не могу об этом спокойно говорить.
Дэниел резко отвернулся.
— И все же нам надо поговорить, — лаконично сказал он. — По-видимому, выпивка — это то, что нужно. — Он пошел к двери, но обернулся. — А ты, Филип?
Филип Эль-Каббар покачал головой.
— Я присоединюсь к вам позже. — Неожиданная улыбка придала редкую теплоту его смуглому холодному лицу. — Я позабочусь о девочке, Дэниел. Не бойся, с ней ничего не случится.
— Надеюсь, — мрачно сказал Сейферт. — Мы будем в кабинете.
Идя с Дэниелом через холл, Клэнси тихо присвистнул:
— Никогда не думал, что такая свирепая пантера, как Эль-Каббар, способна стать заботливой сиделкой.
— Ну, я знаю, что и самые свирепые хищники бывают нежными с детенышами, — ответил Дэниел. — А потом, Филип не такой уж и злой. Мне он всегда был хорошим другом.
— Вы с ним чем-то похожи, — сухо заметил Клэнси. — Неудивительно, что вы сразу нашли общий язык. Ни одного из вас нельзя назвать ручным.
— А тебя разве можно? — Дэниел распахнул двойные двери кабинета, украшенные затейливой резьбой. — И прекрасно, иначе ты не смог бы выполнять свою работу. Уж ты-то должен понимать Филипа лучше всех.
Клэнси пожал плечами, наблюдая, как Дэниел неслышно подошел к небольшому буфету, его запыленные ботинки, казалось, утопали в пушистом персидском ковре.
— Эту сторону его характера я воспринимаю нормально. Просто меня настораживает та огромная власть, которую он сосредоточил в своих руках. Он может стать очень опасным врагом для Алекса, если решит вдруг действовать против него.
— Не решит, — сказал Дэниел. — Пока Алекс не будет вмешиваться в территориальные права Филипа, ему не о чем беспокоиться. — Он достал из буфета хрустальный графин. — Бурбон?
Клэнси кивнул:
— И он отнюдь не был рад видеть меня вчера вечером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Зайла закричала и попыталась приподняться. Боже праведный, она так слаба! Наверное, они ввели ей что-то, хотя она этого не помнила, иногда она теряла память. Она отпрянула от иглы и уперлась спиной в изголовье кровати, сжавшись в комок, как загнанное животное.
— Нет! — кричала она. — Пожалуйста! Я не хочу.
— Зайла, ну что ты! Это же только морфин! — сказал человек, притворяющийся Дэниелом. — Он снимет боль.
Она яростно замотала головой:
— Ни за что! Я не позволю! Они хотят мне зла. Ты позволишь им опять причинить мне боль!
— Боже мой, — прошептал Клэнси. — Боже мой!
Но это был не Клэнси. Ей надо это помнить. Это был один из них.
— Хватит причитать, лучше помолчи, Клэнси, — голосом, полным боли, воскликнул Дэниел. — Не могу понять, почему она нас так боится?
— Она вспоминает то, что с ней было несколько лет назад, — хрипло ответил Клэнси. — Мне самому тяжело это вспоминать.
— Вам придется ее держать, — коротко приказал доктор Мэдхен. — Она явно в бреду и будет сопротивляться уколу. Я могу ее поранить.
— Я подержу ее, — бесстрастно произнес человек с бирюзовыми глазами. — А ты, Дэниел, возьми другую руку.
Они схватили ее с быстротой молнии, и она оказалась совершенно беспомощна. Она отчаянно боролась, задыхаясь от страха.
— Пожалуйста, не трогайте меня! Я не буду! Пустите меня! — Слезы ручьями лились по ее щекам. — Что я вам сделала? Я хочу домой!
— Ш-шш, все в порядке! — Голос Дэниела дрожал. — Никто не причинит тебе вреда. Да сделайте же ей укол, черт возьми!
В руке знакомая боль. Это происходило опять. Отчаяние переполнило Зайлу, и она перестала бороться. Затем иглу вынули, и она почувствовала, как ее обволакивает мягкий туман. Слезы продолжали течь, но она уже не могла их остановить.
На лице Дэниела были боль и тревога. Как только им удалось найти кого-то столь похожего на Дэниела? Потому что это не мог быть Дэниел. Он ни за что бы ее не предал. Теперь он осторожно положил ее на кровать и отпустил ее руки. Он знал, что у нее не будет сил сопротивляться. Они всегда это знали.
— Пожалуйста, перестань плакать. Это разрывает мне сердце.
Зайла медленно покачала головой. Она закрыла глаза, чтобы не видеть этого предательского лица.
— Я хочу домой, — тихо попросила она, уже ни на что не надеясь. — Пожалуйста, отпустите меня.
Ее дыхание стало ровным и глубоким.
— Она спит, — сказал доктор Мэдхен. — Теперь я введу ей сыворотку. — Он поднял брови, выразительно глядя на Дэниела. — С вашего позволения, конечно.
Дэниел нервно кивнул:
— Да, давайте. Она поправится?
— Вы пока не дали мне возможности осмотреть ее, — язвительно заметил доктор, готовя шприц. — Как я могу знать?
Дэниел подошел к нему вплотную и схватил за горло.
— Я сейчас не в том настроении, чтобы по достоинству оценить ваше остроумие, — проговорил он с угрожающей мягкостью. — Я спрашиваю, она поправится?
Доктор Мэдхен сжал губы:
— Не вижу причины, почему бы ей не поправиться. В наши дни очень редко умирают от укусов скорпиона. Конечно, ей будет очень плохо несколько дней. Однако, если мне будет позволено лечить ее, она поправится довольно быстро.
Филип Эль-Каббар слегка нахмурился.
— Отпусти его, Дэниел. Прошу прощения, доктор Мэдхен. Дэниел сейчас страшно расстроен. — Его зеленовато-голубые глаза внезапно весело блеснули. — Хотя, на мой взгляд, вы должны быть рады, что он не стал стрелять в вас, как в Абдула. Он имеет привычку время от времени становиться немного резким.
Дэниел медленно разжал руку и отпустил доктора, отступая.
— Я хочу, чтобы она была здорова, имейте в виду, когда будете ее лечить. — Его глаза яростно сверкали на бледном лице. — Вы слышите меня? Я хочу, чтобы с ней все было в порядке.
— Тогда выйдите из комнаты и позвольте мне делать свое дело. — Доктор отвернулся. — Я был бы вам благодарен, шейх Эль-Каббар, если бы вы убрали от меня этого человека. Я не могу работать, когда мне угрожают.
— Дэниел, — сказал Клэнси удивительно мягким тоном. — Пойдем. Тебе нужно выпить. Зайле будет только лучше, если ты перестанешь крутиться под ногами и мешать доктору. — Он скривил губы в грустной улыбке. — Думаю, мне тоже не помешает выпить. Не ожидал, что это окажется так изнурительно.
— Изнурительно! — Ноздри Дэниела раздувались. — Хотя, конечно, можно и так сказать. Меня будто пропустили через мясорубку. Но что с ней случилось, почему она так реагировала? Она же знает, что я никогда не причиню ей зла. — Он сжал кулаки. — Господи, она должна это знать!
— Она была в бреду, — заметил Филип. — Разве это не достаточная причина?
Дэниел покачал головой.
— Здесь кроется что-то еще. — Он пристально взглянул на Клэнси. — И мне кажется, ты прекрасно осведомлен о том, что происходило в ее голове все это время.
— Да, ты прав, — устало сказал Клэнси. — И очень хотел бы этого не знать. Не могу об этом спокойно говорить.
Дэниел резко отвернулся.
— И все же нам надо поговорить, — лаконично сказал он. — По-видимому, выпивка — это то, что нужно. — Он пошел к двери, но обернулся. — А ты, Филип?
Филип Эль-Каббар покачал головой.
— Я присоединюсь к вам позже. — Неожиданная улыбка придала редкую теплоту его смуглому холодному лицу. — Я позабочусь о девочке, Дэниел. Не бойся, с ней ничего не случится.
— Надеюсь, — мрачно сказал Сейферт. — Мы будем в кабинете.
Идя с Дэниелом через холл, Клэнси тихо присвистнул:
— Никогда не думал, что такая свирепая пантера, как Эль-Каббар, способна стать заботливой сиделкой.
— Ну, я знаю, что и самые свирепые хищники бывают нежными с детенышами, — ответил Дэниел. — А потом, Филип не такой уж и злой. Мне он всегда был хорошим другом.
— Вы с ним чем-то похожи, — сухо заметил Клэнси. — Неудивительно, что вы сразу нашли общий язык. Ни одного из вас нельзя назвать ручным.
— А тебя разве можно? — Дэниел распахнул двойные двери кабинета, украшенные затейливой резьбой. — И прекрасно, иначе ты не смог бы выполнять свою работу. Уж ты-то должен понимать Филипа лучше всех.
Клэнси пожал плечами, наблюдая, как Дэниел неслышно подошел к небольшому буфету, его запыленные ботинки, казалось, утопали в пушистом персидском ковре.
— Эту сторону его характера я воспринимаю нормально. Просто меня настораживает та огромная власть, которую он сосредоточил в своих руках. Он может стать очень опасным врагом для Алекса, если решит вдруг действовать против него.
— Не решит, — сказал Дэниел. — Пока Алекс не будет вмешиваться в территориальные права Филипа, ему не о чем беспокоиться. — Он достал из буфета хрустальный графин. — Бурбон?
Клэнси кивнул:
— И он отнюдь не был рад видеть меня вчера вечером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44