— Что же это?
— Он и отличный наездник, и владеет прекрасной конюшней. Завтра я покажу ее тебе, если ты будешь хорошо себя чувствовать.
Лицо Зайлы озарилось радостью.
— Как мне хочется посмотреть его лошадей! А сегодня нельзя будет пойти? Я прекрасно себя чувствую.
Дэниел покачал головой:
— Нет, сегодня нельзя. Ты, может, и чувствуешь себя хорошо, но твоя слабость — вот последствие вчерашней лихорадки. Доктор сказал, что тебе надо поберечь себя в ближайшие несколько дней. Так что сегодня ты останешься в постели.
Зайла помрачнела:
— Но мне действительно хорошо. Я вообще очень крепкая. Уж не знаю, почему этот укус скорпиона так на меня подействовал.
— Можешь считать себя амазонкой, но сегодня ты будешь играть роль кисейной барышни. — Дэниел повернулся к двери. — Заканчивай завтрак. Я пока пойду в кабинет и попытаюсь найти пару настольных игр, чтобы чем-нибудь тебя занять. Может, ты любишь что-то определенное?
— Я хочу посмотреть лошадей, — упрямо повторила она. — Я ни о чем больше не прошу. Я просто хочу на них посмотреть.
— Обойдешься, — грубовато повторил Дэниел, идя к двери. — Через несколько минут я вернусь и заберу поднос. Так что ешь.
Опять он это делает. Только потому, что она оказалась такой беспомощной из-за укуса скорпиона, Дэниел опять взял руководство на себя и начал отдавать приказания. Как будто она не вольна распоряжаться собой!
Зайла подняла поднос с колен и поставила его рядом с собой. Она сыта по горло, спасибо! Сначала этот Эль-Каббар с его властностью, теперь Дэниел. Ей вовсе не хотелось весь день валяться в постели, вынуждая Дэниела ей прислуживать. Он и так сделал для нее слишком много. Когда он вернется, она все ему выскажет, только вот надо постараться выглядеть к тому времени не такой беспомощной. Сначала она должна почистить зубы, принять душ и вымыть волосы…
Размышляя об этом, Зайла сбросила с себя простыню и потянулась за коричневым пеньюаром. Он оказался еще более прозрачным, чем она думала. Застегивая верхнюю пуговицу, девушка поморщилась. Потом она выбрала из вороха белья трусики и лифчик, не отрывая глаз от узорных дверей, которые, судя по всему, должны были вести в ванную. Медленно и осторожно она встала. Ноги дрожали, а правая лодыжка болезненно заныла, но Зайла убедила себя, что через минуту все пройдет. Голова слегка кружилась, но это ведь естественно, если сутки провести в постели. Она глубоко вдохнула, и головокружение уменьшилось.
Ну вот, главное — не торопиться, и все будет прекрасно. Зайла сделала еще один шаг, потом еще. К несчастью, теория о том, что духовное главенствует над материальным, в этом случае не сработала. Ее колени тряслись, ноги подгибались, так что, пройдя полкомнаты, она споткнулась о край персидского ковра и упала на пол.
— Черт! — Зайла почувствовала, как слезы бессилия застилают глаза, и постаралась их сморгнуть. Ужасно глупо расстраиваться из-за какого-то падения. Все эта ее проклятая слабость. Зайла поднялась на колени и собиралась встать на ноги, когда дверь распахнулась.
— Господи Боже! — завопил Дэниел. Он быстро захлопнул за собой дверь и подбежал к Зай-ле, бросив на кровать три коробки, которые принес. — О чем ты только думаешь? Я оставил тебя одну всего на несколько минут, и ты сразу забегала туда-сюда! — Он стоял прямо против нее, гневно сверкая синими глазами. Схватив Зайлу за плечи, он рывком поднял ее на ноги.
— Я просто хотела принять душ, — вызывающе сказала она. — И почистить зубы.
— А еще посмотреть на лошадей, — мрачно закончил за нее Дэниел. — Лучше бы я вообще о них не говорил!
— А это я планировала сделать попозже, — ответила она с достоинством. — Я просто хочу опять быть чистой. Я в ужасном состоянии. Ты только посмотри на меня!
— Я и смотрю, — глухо ответил он. С того самого момента, как вошел в комнату, он старался избегать этого всеми средствами. Под прозрачным золотисто-коричневым пеньюаром Зайла была восхитительно, умопомрачительно хороша! Он мог видеть розовые бутоны сосков, увенчивающие полную грудь, шелковистую кожу под тонкой полупрозрачной тканью. Его взгляд помимо воли притягивался к темному треугольнику внизу, и он почувствовал, как нарастает в нем возбуждение. Ее выгоревшие на солнце русые волосы рассыпались по плечам золотистым облаком, и ему захотелось вплести свои пальцы в это богатство, прижать ее к себе, так чтобы ощутить ее мягкость против своей твердости.
Боже, он почти чувствовал, как она льнет к нему, а ее соски твердеют, как в ту ночь в пещере.
Они действительно заострились, и его возбуждение уже вызывало боль. Постель так близка, а Зайла, он уверен, не может не хотеть того же. Пусть она и была испугана сначала, но, черт возьми, сейчас она отзывается на его страсть. Дэниел мог видеть, как сильно забилась жилка, когда он протянул руку и положил ей на шею, поглаживая большим пальцем эту чувствительную точку. Не в силах сдержаться, он наклонился, и его губы были уже на волосок от ее губ, но тут он увидел еле заметную ссадинку от удара на ее губе и почувствовал, как его охватывает первобытная ярость. Странным образом она лишь усиливала его желание.
— Твоя губа все еще болит? — спросил он.
— Что? — Зайла совсем забыла об этом. Она не сразу сумела отключиться от того волшебного мира, в который увлек ее Дэниел своими прикосновениями и взглядами, и понять, о чем он спрашивает. — А, нет. — Она провела по губе языком и почувствовала, как пальцы мужчины инстинктивно сжались вокруг ее шеи. — Теперь уже совсем не болит.
— Хорошо, — хрипло сказал Дэниел. Он чувствовал ее тепло сквозь тонкую ткань, разделяющую их. Одно движение — и пеньюар будет отброшен, и его рука ляжет на ее грудь… Он поднимет этот розовый сосочек к своим губам и будет целовать и ласкать его до тех пор, пока Зайла не издаст такой же негромкий стон, как прошлой ночью… Она вцепится ногтями в его плечи, как делала это в темноте пещеры… Утром, принимая душ, Дэниел заметил следы от ее ногтей на своих плечах. Мелочь, но она так на него подействовала, что ему пришлось переключить воду с теплой на ледяную… А затем он медленно проведет руками по ее гладкой спине. Он обнимет ее за бедра и прижмет к себе, изнемогая от возбуждения, заставит принять его…
Заставит! Дэниела потрясло осознание своих чувственных устремлений. Он был на волосок от того, чтобы взять ее, даже не интересуясь, хочет ли этого она. Его единственным желанием было избавиться от непереносимого напряжения в чреслах.
Дэниел испытал отвращение к самому себе. Только вчера он говорил Клэнси, что не прикоснется к Зайле, пока не научит ее доверять ему. Именно он собирался доказать Зайле, что не все мужчины скоты. Надолго же хватило его благих намерений!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44