– Интересно, о чем мы будем говорить за обедом? – спросила Кларисса. – Мне кажется, мы исчерпали все темы. Ступай наверх, отдохни.
О, она отдыхала с того самого момента, как переступила порог этого дома, в котором в свое время ей было так неуютно. Сейчас она чувствовала себя здесь, словно в раю.
Опасения Франчески оказались не напрасными. Вернувшись в свою комнату, она обнаружила там тетю Иду, рывшуюся в ее вещах.
– Одно платье? Одна ночная рубашка? Один чемодан? А где все твои краски и кисти? Знаешь, сколько денег мы на них потратили? И что это за ужасные кольца? Право же, Фрэнсис, свобода вскружила тебе голову. Ты совершенно не ценишь то, что для тебя делали.
– Перед отъездом я оставила все в пансионе. Его владелица хранит мои вещи у себя.
– Да? Ты что, вернешься туда? Проклятие, сама себя загнала в угол.
– Возможно.
Тетя Ида вздохнула.
– Ты нисколько не изменилась, Фрэнсис.
– Франческа. Да и вы тоже, тетя Ида. Не могли бы вы покинуть мою комнату?
Вот от таких изматывающих стычек и убежала Франческа в Берлин. Она отодвинула лежавшие на кровати колечки и легла, заложив руки за голову.
Хорошо, что она спрятала деньги, прежде чем спуститься вниз.
Она нашла для них идеальное место: прямо над дверью, в небольшом углублении между стеной и дверной рамой. Тете Иде туда будет трудно добраться, да это ей и в голову не придет.
Но все остальное тетушка тщательно проверила.
Франческа подскочила на постели. Колечки!
Единственное, что осталось от Сары Тэва. Напоминающие о том, что натворила Франческа. Незачем вызывать у тети Иды подозрения.
Пора похоронить мертвых.
Она взяла ножницы и принялась резать пояс. Подкладка оказалась мягкой и податливой. Она засунула палец в одно из атласных колечек, но там вообще не оказалось подкладки.
Странно.
Потянув, Франческа обнаружила, что это свернутая в кольцо тончайшая бумага.
Франческа осторожно развернула ее и, подняв к свету, увидела ряды цифр и букв, четко написанных убористым почерком.
Дрожащими руками Франческа распорола еще одно колечко и вытащила еще один рулон бумаги. Потом еще один. И еще.
Не в каждом колечке была бумага, но таких рулонов набралось достаточно. Франческа разложила их на кровати. Сомнений нет: перед ней те самые многострадальные бумаги из черной шкатулки, о которых Сара якобы ничего не знала.
Глава 17
Франческа провела дрожащей рукой по тонкой бумаге, разложенной на постели. Все листки были исписаны какими-то непонятными буквами, знаками и символами. Сложенные вместе листочки составляли примерно одну страницу размером с деловое письмо.
Бумаги...
Господи, бумаги, ставшие причиной раздора. И это означало, что все, в чем Алекс обвинял Сару, правда.
И что теперь ей делать? Одно ясно – никто не сможет увидеть бумаги, из-за которых погибали люди. И тот разгром и Миэршеме явно был связан с ними. Человек в здравом рассудке сжег бы их немедленно.
Когда Сара получила их? Могло ли это произойти после смерти Уильяма?
Но стоит ли гадать? Теперь бумаги у Франчески, и она не собирается их уничтожать. Пока не собирается.
Она уставилась на обрезки ткани, разбросанные на постели. Это тоже нужно убрать, чтобы не увидели тетушки и не задавали лишних вопросов.
Господи, она еще и дня не пробыла дома, а ее снова преследуют какие-то тайны.
Как и говорил Алекс...
Франческа вздрогнула. Паутина лжи обволокла ее. И ей предстоит сплести еще одну.
Что, если кто-нибудь сейчас войдет?
Нужно убрать все эти бумажки.
Она начала складывать тончайшие листочки в стопку.
Разглядывая их, время от времени встречала значки, которые были ей знакомы. Число. Слово. Крест. Но никакого смысла.
Сколько их? Двадцать? Пятьдесят? Стоит дунуть, и они улетят.
А костюм? Она даже не проверила его до конца. Но сначала необходимо спрятать бумаги.
Нужно чем-то придавить листочки. Может, стеклом и бумагой? Или положить их под один из ее рисунков. Потянувшись, Франческа взяла написанный ею портрет Кольма, и через минуту портрет лежал на постели, а она прижимала стопку листочков к задней части рамки. Так, теперь сверху портрет Кольма, и опять в...
...секунду!
На верхнем листке ей бросилось в глаза слово. Она подняла листок к свету, чтобы разглядеть его.
Аббатиса.
Ей знакомо это слово.
Откуда?
Франческа положила портрет Кольма поверх листочков и засунула всю стопку в рамку. Одно дело сделано.
Теперь колечки. Можно положить их обратно в чемодан, но тетя Ида наверняка захочет узнать, почему они все еще там, и к тому же разрезаны. Эта тайная деятельность, оказывается, такая сложная.
Франческа нашла под кроватью старый холст с незаконченным рисунком. Рамка на нем была достаточно широкой, чтобы спрятать костюм, если найдется, чем его придавить. Подойдет фанерка или картонка. Даже еще один кусок холста – наверняка на чердаке есть старые холсты.
Поднявшись по пыльным ступеням на чердак, она быстро нашла то, что ей нужно, – кусок картона, который засунула в рамку, потом водрузила картину на мольберт в комнате.
Хороший эффект. А рисунок ужасный.
Аббатиса... почему ей так знакомо это слово?
Где-то внизу прозвучал гонг. Звук из ее детства, приглашавший к столу. Он эхом отозвался в ее душе, усилив страх.
Но ведь это не дом ужасов, и она сама привезла с собой эти бумаги.
Ей нечего бояться только из-за того, что она что-то прячет. Просто она не хочет, чтобы тетя Ида вмешивалась в ее дела.
Аббатиса.
Что-то есть важное в этом слове. Но что?
Она спустилась в столовую, тетушки уже сидели за столом.
– Ты опоздала. – Тетя Ида не могла обойтись без замечаний.
– Прошу прощения.
Обед был такой, как когда-то в детстве: суп из чечевицы, пирог с курицей, картофель, салат, апельсиновый пирог.
Да, она наконец-то дома.
Ну, а дальше что? Когда-то она отправлялась в свою комнату, играла с Кольмом, читала или рисовала.
– Пойдем, дорогая, – сказала тетя Кларисса. – Посидим и гостиной, почитаем журналы.
Это было что-то новое. Франческа последовала за тетей, и Кларисса вытащила из ящика стопку журналов.
– Вот. Все свежие. Мы меняемся ими в нашем дамском кружке. Сейчас наша неделя.
Франческе совершенно не хотелось читать. Все публикации были на религиозные темы.
– Мне это неинтересно.
– А нам понравилось. Тогда почитай книгу.
– Вам вовсе не обязательно меня развлекать. – Кларисса задумчиво посмотрела на нее.
– Пожалуй, ты права. Но, может, партию в шахматы?
– Я так давно не играла в шахматы. – С тех пор, как уехал Кольм, подумала Франческа, вспоминая, как они неслись в библиотеку, чтобы провести час у камина за шахматами. «Мы – пешки, – вдруг прозвучал в ушах голос Алекса, – а Кольм – Главный Игрок». – Она тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение. – Вы объявите мне мат за десять секунд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75