Служанка, которая всегда приходила развести огонь и будила своим приходом Элизабет, обычно отправляла ее к игрушкам. Пошевелившись, Зения протянула руку, чтобы пощупать лоб дочери и удостовериться, что у нее нет температуры, и мгновенно села.
– Элизабет! Элизабет! – Вскочив с кровати, она бросилась к игровой комнате и столкнулась со служанкой, шедшей ей навстречу.
– О, прошу прощения, мадам…
– Элизабет! – сходя с ума, выкрикнула Зения и, оттолкнув в сторону служанку, увидела, что комната пуста.
– О, мадам, она точна, как дождь, – с улыбкой успокоила Зению няня. – Она вместе со своим папой спустилась к завтраку.
– Спустилась… – Зения схватилась рукой за горло. – Ох! – Она заметила, что у служанки через руку перекинуты мужские бриджи и рубашка. – Я не давала разрешения забирать ее вниз!
– Простите, мадам. – Няня перестала улыбаться и сделала глубокий реверанс. – Но я… Я должна была сказать его сиятельству, что он не может взять ее с собой?
– Безусловно, – резко ответила Зения. Повернувшись, она позвонила горничной, но к тому времени, когда девушка пришла, Зения уже оделась. Она довольно долго ждала, пока будет застегнута последняя пуговица на спине, быстро убрала волосы под черный чепец и побежала вниз.
В утренней гостиной никого не было, и только яркое зимнее солнце освещало длинный стол, играя на серебряных приборах и хрустале. Для графа и графини еще было слишком рано, но с двух мест за столом уже убрали использованную столовую посуду. Там, где стоял один из приборов, лежала плоско сложенная салфетка с большим оранжевым пятном посередине – очевидно, от пролитой жидкости. Несколько блюд с тостами явно подверглись уничтожению, и в комнате пахло ветчиной и кофе. Вошел лакей с новым кофейником и, поставив его, автоматически подвинул ей стул.
– Где мисс Элизабет? – строго спросила Зения, не замечая стула.
– Я не совсем уверен, миледи, – лакей склонил голову, – но его сиятельство собирался после завтрака пойти на конюш-ню.
– На конюшню! – Развернувшись, Зения быстро зашагала через холл, и стук ее каблуков эхом отражался от красных с прожилками мраморных колонн и пола. Другой слуга открыл перед ней дверь в «комнату короля Пруссии», Зения почти бегом пересекла длинное позолоченное пространство и через раздвижные двери выскочила на террасу, даже не остановившись, чтобы взять накидку.
Конюшни с таким же строгим и детально разработанным фасадом, как и у особняка Суонмир, находились довольно далеко – на вершине холма позади дома. Когда Зения бежала к ним по длинной тропинке, морозный утренний воздух обжигал ей щеки и легкие, и она вся покрылась инеем, пока добралась до посыпанной гравием площадки.
– Мисс Элизабет здесь? – обратилась она к первому же груму, который навстречу ей выводил лошадь через арочные ворота.
– В травяной школе, мэм, – поклонился он.
– В травяной школе? – Зения никогда не посещала конюшни; экипажи всегда подавали прямо к дому, и, будучи в Суонмире, она ни разу не ездила верхом. – Где это?
– Сюда, мадам, прошу вас. – Видимо, почувствовав ее панику, он снова поклонился и бросил поводья лошади мальчику-конюшему.
Арден сидел верхом и держал на седле впереди себя Элизабет, а она смеялась, повизгивала и подпрыгивала.
– Па! Па! – когда лошадь остановилась, закричала она, требуя, чтобы они снова поехали.
Шаджар-аль-Дурр, понятливая и послушная, несмотря на незнакомое окружение, подняла уши и сразу же легким галопом побежала вперед по траве. Для веса Ардена она была слишком мала, но великолепно подходила для молодой наездницы. «Клянусь, Бет проведет с ней лет двадцать, а то и больше, потому что арабские лошади живут долго, а кобыле сейчас всего шесть лет», – думал Арден. Бедуины взрослеют вместе со своими верховыми лошадьми, и самый дорогой подарок шейха своему маленькому сыну – это кобыла, на которой тот в свое время поскачет на битву. Конечно, первые уроки верховой езды Бет получит на надежном спокойном пони, размышлял дальше Арден, везя свою дочь на боевой лошади принца Рашида. Он скакал галопом большими кругами, то поворачивая, то имитируя атаку, и не обращал внимания на обжигающую боль в боку, но Нитка Жемчуга – Шаджар-аль-Дурр, великолепная красавица кобыла, которую отец сам лично привез для дочери из пустыни, – все время будет рядом с ней, как стимул и вознаграждение, решил лорд Уинтер.
Бет не знала страха. На земле она не попятилась, когда кобыла опустила морду и с любопытством дохнула в лицо Бет, а протянула руку и дотронулась до ее нежного носа. И сейчас, подпрыгивая при быстром галопе, она не плакала, а смеялась от удовольствия. Судя по настоящему восторгу, который испытывала Бет, скача верхом на боевой лошади и воюя с воздухом, ей следовало родиться в черных палатках бедуинов. Арден прижал к себе дочь и, наклонив голову, поцеловал ее в ухо, а она запищала и отвернулась в сторону.
– Ах, жестокая кокетка! Ты, шайтан, будешь сводить их с ума, верно?
Девочка сдавленно фыркнула, словно предвидела, что так и будет.
– Элизабет!
Испугавшись окрика, кобыла шарахнулась в сторону, Арден крепче обхватил Бет, продолжавшую смеяться, а когда лошадь успокоилась, оглянулся. Мать Бет застыла в воротах, прижав ко рту побелевшие руки. Казалось, она должна бы лучше понимать, что бросаться с криком вперед в развевающихся юбках – не самое безопасное поведение. Арден заставил кобылу стоять спокойно, и леди Уинтер, которая даже не надела накидку, зашагала к ним по грязной траве.
– Вы сумасшедший! – прошипела она, подойдя ближе и забрав у него Бет; девочка закричала в знак протеста и постаралась вывернуться, а Шаджар-аль-Дурр вскинула голову и в смятении повела глазами. – Вы хотите ее убить! – закричала на Ардена мать Бет. – Вам наплевать, что вы ее убьете! – Ее лицо покрылось пятнами, а темные волосы выбились из-под отвратительного черного чепца. Она повернулась и зашагала прочь, унося с собой Бет, а Арден, спешившись, смотрел, как она идет к воротам, и не мог выдохнуть из груди воздух, словно получил сильный удар. – И не смейте дотрагиваться до нее! – Леди Уинтер обернулась, держа на руках ребенка. – Больше не прикасайтесь к ней!
На середине спуска с холма от конюшен Зению встретил сам граф.
– Что случилось? – спросил он ее таким резким тоном, которого она никогда прежде от него не слышала.
– Я запрещаю лорду Уинтеру общаться с моей дочерью, – ответила она, все еще охваченная паникой и гневом. – Ей с ним небезопасно.
– Расскажите, что произошло. – Лорд Белмейн пристально смотрел на нее.
– Спросите у него. Я должна отнести ребенка в дом. Она до смерти простынет, на ней нет даже капора.
Зения прошла мимо графа, готовая отбросить его руку, если он попытается задержать ее, но он ничего не сделал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Элизабет! Элизабет! – Вскочив с кровати, она бросилась к игровой комнате и столкнулась со служанкой, шедшей ей навстречу.
– О, прошу прощения, мадам…
– Элизабет! – сходя с ума, выкрикнула Зения и, оттолкнув в сторону служанку, увидела, что комната пуста.
– О, мадам, она точна, как дождь, – с улыбкой успокоила Зению няня. – Она вместе со своим папой спустилась к завтраку.
– Спустилась… – Зения схватилась рукой за горло. – Ох! – Она заметила, что у служанки через руку перекинуты мужские бриджи и рубашка. – Я не давала разрешения забирать ее вниз!
– Простите, мадам. – Няня перестала улыбаться и сделала глубокий реверанс. – Но я… Я должна была сказать его сиятельству, что он не может взять ее с собой?
– Безусловно, – резко ответила Зения. Повернувшись, она позвонила горничной, но к тому времени, когда девушка пришла, Зения уже оделась. Она довольно долго ждала, пока будет застегнута последняя пуговица на спине, быстро убрала волосы под черный чепец и побежала вниз.
В утренней гостиной никого не было, и только яркое зимнее солнце освещало длинный стол, играя на серебряных приборах и хрустале. Для графа и графини еще было слишком рано, но с двух мест за столом уже убрали использованную столовую посуду. Там, где стоял один из приборов, лежала плоско сложенная салфетка с большим оранжевым пятном посередине – очевидно, от пролитой жидкости. Несколько блюд с тостами явно подверглись уничтожению, и в комнате пахло ветчиной и кофе. Вошел лакей с новым кофейником и, поставив его, автоматически подвинул ей стул.
– Где мисс Элизабет? – строго спросила Зения, не замечая стула.
– Я не совсем уверен, миледи, – лакей склонил голову, – но его сиятельство собирался после завтрака пойти на конюш-ню.
– На конюшню! – Развернувшись, Зения быстро зашагала через холл, и стук ее каблуков эхом отражался от красных с прожилками мраморных колонн и пола. Другой слуга открыл перед ней дверь в «комнату короля Пруссии», Зения почти бегом пересекла длинное позолоченное пространство и через раздвижные двери выскочила на террасу, даже не остановившись, чтобы взять накидку.
Конюшни с таким же строгим и детально разработанным фасадом, как и у особняка Суонмир, находились довольно далеко – на вершине холма позади дома. Когда Зения бежала к ним по длинной тропинке, морозный утренний воздух обжигал ей щеки и легкие, и она вся покрылась инеем, пока добралась до посыпанной гравием площадки.
– Мисс Элизабет здесь? – обратилась она к первому же груму, который навстречу ей выводил лошадь через арочные ворота.
– В травяной школе, мэм, – поклонился он.
– В травяной школе? – Зения никогда не посещала конюшни; экипажи всегда подавали прямо к дому, и, будучи в Суонмире, она ни разу не ездила верхом. – Где это?
– Сюда, мадам, прошу вас. – Видимо, почувствовав ее панику, он снова поклонился и бросил поводья лошади мальчику-конюшему.
Арден сидел верхом и держал на седле впереди себя Элизабет, а она смеялась, повизгивала и подпрыгивала.
– Па! Па! – когда лошадь остановилась, закричала она, требуя, чтобы они снова поехали.
Шаджар-аль-Дурр, понятливая и послушная, несмотря на незнакомое окружение, подняла уши и сразу же легким галопом побежала вперед по траве. Для веса Ардена она была слишком мала, но великолепно подходила для молодой наездницы. «Клянусь, Бет проведет с ней лет двадцать, а то и больше, потому что арабские лошади живут долго, а кобыле сейчас всего шесть лет», – думал Арден. Бедуины взрослеют вместе со своими верховыми лошадьми, и самый дорогой подарок шейха своему маленькому сыну – это кобыла, на которой тот в свое время поскачет на битву. Конечно, первые уроки верховой езды Бет получит на надежном спокойном пони, размышлял дальше Арден, везя свою дочь на боевой лошади принца Рашида. Он скакал галопом большими кругами, то поворачивая, то имитируя атаку, и не обращал внимания на обжигающую боль в боку, но Нитка Жемчуга – Шаджар-аль-Дурр, великолепная красавица кобыла, которую отец сам лично привез для дочери из пустыни, – все время будет рядом с ней, как стимул и вознаграждение, решил лорд Уинтер.
Бет не знала страха. На земле она не попятилась, когда кобыла опустила морду и с любопытством дохнула в лицо Бет, а протянула руку и дотронулась до ее нежного носа. И сейчас, подпрыгивая при быстром галопе, она не плакала, а смеялась от удовольствия. Судя по настоящему восторгу, который испытывала Бет, скача верхом на боевой лошади и воюя с воздухом, ей следовало родиться в черных палатках бедуинов. Арден прижал к себе дочь и, наклонив голову, поцеловал ее в ухо, а она запищала и отвернулась в сторону.
– Ах, жестокая кокетка! Ты, шайтан, будешь сводить их с ума, верно?
Девочка сдавленно фыркнула, словно предвидела, что так и будет.
– Элизабет!
Испугавшись окрика, кобыла шарахнулась в сторону, Арден крепче обхватил Бет, продолжавшую смеяться, а когда лошадь успокоилась, оглянулся. Мать Бет застыла в воротах, прижав ко рту побелевшие руки. Казалось, она должна бы лучше понимать, что бросаться с криком вперед в развевающихся юбках – не самое безопасное поведение. Арден заставил кобылу стоять спокойно, и леди Уинтер, которая даже не надела накидку, зашагала к ним по грязной траве.
– Вы сумасшедший! – прошипела она, подойдя ближе и забрав у него Бет; девочка закричала в знак протеста и постаралась вывернуться, а Шаджар-аль-Дурр вскинула голову и в смятении повела глазами. – Вы хотите ее убить! – закричала на Ардена мать Бет. – Вам наплевать, что вы ее убьете! – Ее лицо покрылось пятнами, а темные волосы выбились из-под отвратительного черного чепца. Она повернулась и зашагала прочь, унося с собой Бет, а Арден, спешившись, смотрел, как она идет к воротам, и не мог выдохнуть из груди воздух, словно получил сильный удар. – И не смейте дотрагиваться до нее! – Леди Уинтер обернулась, держа на руках ребенка. – Больше не прикасайтесь к ней!
На середине спуска с холма от конюшен Зению встретил сам граф.
– Что случилось? – спросил он ее таким резким тоном, которого она никогда прежде от него не слышала.
– Я запрещаю лорду Уинтеру общаться с моей дочерью, – ответила она, все еще охваченная паникой и гневом. – Ей с ним небезопасно.
– Расскажите, что произошло. – Лорд Белмейн пристально смотрел на нее.
– Спросите у него. Я должна отнести ребенка в дом. Она до смерти простынет, на ней нет даже капора.
Зения прошла мимо графа, готовая отбросить его руку, если он попытается задержать ее, но он ничего не сделал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103