— выпалила она, и он удивленно поднял брови.
— Если думаешь, что я могу с этим что-то поделать, ты лаешь на луну. Может, теперь бесполезно напоминать, но если бы ты старалась разговаривать с Каттером мягко, а не кидаться на него, как волчица, он был бы сговорчивее. — Он замолчал, вежливо ожидая ответа, который, как он видел, вертелся у нее на языке.
— Разговаривать мягко?! Когда он… когда он делает со мной то, что делает? Ты как мужчина не можешь этого понять!
— Могу. Посягательство на душу может вызвать опустошение… — он подождал, чтобы до нее дошел смысл его слов, — гораздо большее, чем физическое посягательство.
Уитни, смущенная неразберихой чувств и не уверенная в том, сколько ему известно, разразилась слезами.
Теджас обнял ее за плечи.
— Ты сильнее, чем ты думаешь, — попытался он ее утешить.
— Но ведь это еще не конец?
— Нет. — Теджас посмотрел в ее заплаканные глаза. — Но думаю, теперь уже скоро.
Это обещание поддерживало Уитни в течение нескольких дней.
Когда они приехали на асиенду, где она должна была остаться с Теджасом, уже стемнело. К тому времени как Каттер остановился перед темным зданием, освещенным луной, Уитни, измученная целым днем скачки по горам, а потом по бесплодной долине, чуть не падала с лошади.
Он снял ее с седла и проводил в дом.
Она так ослабла, что едва заметила внутреннее убранство дома: высокие потолки, полы из каменной плитки, железная жаровня и простая, удобная мебель. Они были на кухне; она почувствовала дурманящий запах еды из котлов, висящих над огнем. Несколько женщин тихо переговаривались по-испански, они искоса посматривали на нее, а она неловко мялась в дверях.
Каттер легонько подтолкнул ее, она сделала несколько шагов и остановилась. Никто ничего не сказал Она присела на краешек деревянного стула и невидящими глазами уставилась перед собой. Кажется, никого не удивляла и не пугала толпа мужчин подозрительного вида, заполнивших дом. Уитни закрыла глаза, а Каттер и Теджас отошли в сторону.
— Я уеду, как только начнет светать, — сказал Каттер и кивком указал на Уитни:
— Не спускай с нее глаз, амиго.
Она попытается уговорить тебя отпустить ее.
Теджас посмотрел на поникшую фигуру Уитни.
— Ты не думаешь, что уже пора?
— Нет пока. — Каттер задумчиво посмотрел на Теджаса. — Она тебя уже достала?
Теджас пожал плечами и сказал:
— Она виновна в том, что упряма и неблагоразумна, но, я думаю, она не заслуживает, чтобы ее обижали.
Каттер прислонился к стене и пристально посмотрел на друга:
— Если ты считаешь, что я не прав, так и скажи, амиго. Мы слишком долго были друзьями, чтобы теперь между нами встала женщина.
Теджас устало провел рукой по глазам.
— Она не встала между нами, но я, признаюсь, не понимаю, что между вами происходит.
Наступило такое напряженное молчание, что, казалось, в воздухе потрескивают искры, потом Каттер сказал:
— Я сам не понимаю.
Они обменялись долгими взглядами, Теджас улыбнулся и сказал:
— Я так и подозревал.
Оба посмотрели на Уитни; она поглощала еду, которую ей подала одна из женщин. Это была первая настоящая еда с тех пор, как ее похитили, и она была восхитительно вкусной: маисовые лепешки с начинкой из бобовой пасты. Она съела подряд три штуки, потом залпом, большими глотками выпила прямо из кувшина свежевыжатый апельсиновый сок.
Когда она закончила, Каттер подошел, поднял ее со стула и молча повел за собой. Наевшись, Уитни так захотела спать, что не протестовала против бесцеремонного обращения. Какая разница?
Она только слегка запнулась, когда он ввел ее в маленькую комнату с матрасом на полу. Рядом на низком столике горела свеча. Уитни быстро отмела собственные возражения по поводу отсутствия спальных принадлежностей. Было уже очень поздно, она устала, и после того, как две недели проспала рядом с ним, едва ли стоит возражать против сегодняшней ночи. К тому же обычно он оставляет ее в покое после нескольких беглых попыток раздразнить. И хотя она чувствовала доказательство его желания, когда они лежали под одним одеялом, он так ничего ей и не сделал, только пугал.
Кроме вчерашнего дня в горном бассейне, когда он заставил ее… забыть все ее решения…
— Я бы хотела помыться, — сказала она, оглядев комнату, — которая была чуть больше гардеробной при спальне в ее доме. — Я грязная, даже на такой грубой кровати я не могу спать не помывшись.
Каттер поднял брови, но выражение лица было как всегда непроницаемым.
— Как видишь, здесь нет кадки.
— А что, так трудно попросить кувшин воды и тазик? — бросила она и плюхнулась на матрас.
С каждым мигом она все больше ослабевала и уже готова была заснуть как есть. Но Каттер пожал плечами и вышел из комнаты.
Вскоре он вернулся, неся кувшин, большой таз и даже какую-то толстую тряпку и полотенце.
— Подойдет? — Он сунул ей тряпку.
— Да.
Каттер растянулся на матрасе и стал смотреть, как она умывается, моет руки, ноги. Она украдкой просунула тряпку под рубашку и протерла тело, хотя предпочла бы раздеться. Поколебавшись, не попросить ли его выйти, чтобы можно было помыться полностью, она отказалась от этой мысли. Он вызовется ей помогать, а она была не в силах выдержать еще одну битву.
— Там хватит воды и для тебя, — сообщила она.
— Это что, намек?
Она невольно скользнула взглядом по худому, полуголому телу. Он по-прежнему был в набедренной повязке и высоких мокасинах; она уже почти забыла, как он выглядит в нормальной одежде. Может, это и есть его нормальная одежда, ему в ней удобно. Похоже, между Каттером — убийцей и Каттером — вождем апачей дистанция огромного размера, но она слишком устала, чтобы разбираться в различиях.
— Делай что хочешь, — вяло сказала она, легла рядом с ним на матрас и закрыла глаза.
Через секунду она почувствовала, что Каттер пошевелился, к ее ужасу, он положил руку ей на грудь.
— Что ты делаешь? — Она отшатнулась. При тусклом свете свечи было видно, как в порочных зеленых глазах пляшут отражения огонька.
— Ты сказала, чтобы я делал, что хочу, вот я и делаю.
— Ты знаешь, что я не это имела в виду!
— Разве?
Уитни дернулась и чуть не упала с матраса, но Каттер легко затащил ее обратно.
— Ну что, все еще будешь притворяться, что тебе неприятны мои прикосновения? — сказал он глубоким, интимным голосом; теплые пальцы пробрались под блузку на только что вымытое тело и там задержались.
К их обоюдному удивлению, она залилась слезами.
Уткнувшись головой в его голую грудь, она сквозь плач сказала:
— Я больше не хочу бороться с тобой. Я хочу, чтобы ты уехал и оставил меня в покое, или изнасиловал, или что там еще собирался со мной делать, но только не это!
Ожидание неизвестного… сводит меня с ума!
После напряженного молчания Каттер дотянулся до полотенца и подал ей, чтобы она вытерла слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Если думаешь, что я могу с этим что-то поделать, ты лаешь на луну. Может, теперь бесполезно напоминать, но если бы ты старалась разговаривать с Каттером мягко, а не кидаться на него, как волчица, он был бы сговорчивее. — Он замолчал, вежливо ожидая ответа, который, как он видел, вертелся у нее на языке.
— Разговаривать мягко?! Когда он… когда он делает со мной то, что делает? Ты как мужчина не можешь этого понять!
— Могу. Посягательство на душу может вызвать опустошение… — он подождал, чтобы до нее дошел смысл его слов, — гораздо большее, чем физическое посягательство.
Уитни, смущенная неразберихой чувств и не уверенная в том, сколько ему известно, разразилась слезами.
Теджас обнял ее за плечи.
— Ты сильнее, чем ты думаешь, — попытался он ее утешить.
— Но ведь это еще не конец?
— Нет. — Теджас посмотрел в ее заплаканные глаза. — Но думаю, теперь уже скоро.
Это обещание поддерживало Уитни в течение нескольких дней.
Когда они приехали на асиенду, где она должна была остаться с Теджасом, уже стемнело. К тому времени как Каттер остановился перед темным зданием, освещенным луной, Уитни, измученная целым днем скачки по горам, а потом по бесплодной долине, чуть не падала с лошади.
Он снял ее с седла и проводил в дом.
Она так ослабла, что едва заметила внутреннее убранство дома: высокие потолки, полы из каменной плитки, железная жаровня и простая, удобная мебель. Они были на кухне; она почувствовала дурманящий запах еды из котлов, висящих над огнем. Несколько женщин тихо переговаривались по-испански, они искоса посматривали на нее, а она неловко мялась в дверях.
Каттер легонько подтолкнул ее, она сделала несколько шагов и остановилась. Никто ничего не сказал Она присела на краешек деревянного стула и невидящими глазами уставилась перед собой. Кажется, никого не удивляла и не пугала толпа мужчин подозрительного вида, заполнивших дом. Уитни закрыла глаза, а Каттер и Теджас отошли в сторону.
— Я уеду, как только начнет светать, — сказал Каттер и кивком указал на Уитни:
— Не спускай с нее глаз, амиго.
Она попытается уговорить тебя отпустить ее.
Теджас посмотрел на поникшую фигуру Уитни.
— Ты не думаешь, что уже пора?
— Нет пока. — Каттер задумчиво посмотрел на Теджаса. — Она тебя уже достала?
Теджас пожал плечами и сказал:
— Она виновна в том, что упряма и неблагоразумна, но, я думаю, она не заслуживает, чтобы ее обижали.
Каттер прислонился к стене и пристально посмотрел на друга:
— Если ты считаешь, что я не прав, так и скажи, амиго. Мы слишком долго были друзьями, чтобы теперь между нами встала женщина.
Теджас устало провел рукой по глазам.
— Она не встала между нами, но я, признаюсь, не понимаю, что между вами происходит.
Наступило такое напряженное молчание, что, казалось, в воздухе потрескивают искры, потом Каттер сказал:
— Я сам не понимаю.
Они обменялись долгими взглядами, Теджас улыбнулся и сказал:
— Я так и подозревал.
Оба посмотрели на Уитни; она поглощала еду, которую ей подала одна из женщин. Это была первая настоящая еда с тех пор, как ее похитили, и она была восхитительно вкусной: маисовые лепешки с начинкой из бобовой пасты. Она съела подряд три штуки, потом залпом, большими глотками выпила прямо из кувшина свежевыжатый апельсиновый сок.
Когда она закончила, Каттер подошел, поднял ее со стула и молча повел за собой. Наевшись, Уитни так захотела спать, что не протестовала против бесцеремонного обращения. Какая разница?
Она только слегка запнулась, когда он ввел ее в маленькую комнату с матрасом на полу. Рядом на низком столике горела свеча. Уитни быстро отмела собственные возражения по поводу отсутствия спальных принадлежностей. Было уже очень поздно, она устала, и после того, как две недели проспала рядом с ним, едва ли стоит возражать против сегодняшней ночи. К тому же обычно он оставляет ее в покое после нескольких беглых попыток раздразнить. И хотя она чувствовала доказательство его желания, когда они лежали под одним одеялом, он так ничего ей и не сделал, только пугал.
Кроме вчерашнего дня в горном бассейне, когда он заставил ее… забыть все ее решения…
— Я бы хотела помыться, — сказала она, оглядев комнату, — которая была чуть больше гардеробной при спальне в ее доме. — Я грязная, даже на такой грубой кровати я не могу спать не помывшись.
Каттер поднял брови, но выражение лица было как всегда непроницаемым.
— Как видишь, здесь нет кадки.
— А что, так трудно попросить кувшин воды и тазик? — бросила она и плюхнулась на матрас.
С каждым мигом она все больше ослабевала и уже готова была заснуть как есть. Но Каттер пожал плечами и вышел из комнаты.
Вскоре он вернулся, неся кувшин, большой таз и даже какую-то толстую тряпку и полотенце.
— Подойдет? — Он сунул ей тряпку.
— Да.
Каттер растянулся на матрасе и стал смотреть, как она умывается, моет руки, ноги. Она украдкой просунула тряпку под рубашку и протерла тело, хотя предпочла бы раздеться. Поколебавшись, не попросить ли его выйти, чтобы можно было помыться полностью, она отказалась от этой мысли. Он вызовется ей помогать, а она была не в силах выдержать еще одну битву.
— Там хватит воды и для тебя, — сообщила она.
— Это что, намек?
Она невольно скользнула взглядом по худому, полуголому телу. Он по-прежнему был в набедренной повязке и высоких мокасинах; она уже почти забыла, как он выглядит в нормальной одежде. Может, это и есть его нормальная одежда, ему в ней удобно. Похоже, между Каттером — убийцей и Каттером — вождем апачей дистанция огромного размера, но она слишком устала, чтобы разбираться в различиях.
— Делай что хочешь, — вяло сказала она, легла рядом с ним на матрас и закрыла глаза.
Через секунду она почувствовала, что Каттер пошевелился, к ее ужасу, он положил руку ей на грудь.
— Что ты делаешь? — Она отшатнулась. При тусклом свете свечи было видно, как в порочных зеленых глазах пляшут отражения огонька.
— Ты сказала, чтобы я делал, что хочу, вот я и делаю.
— Ты знаешь, что я не это имела в виду!
— Разве?
Уитни дернулась и чуть не упала с матраса, но Каттер легко затащил ее обратно.
— Ну что, все еще будешь притворяться, что тебе неприятны мои прикосновения? — сказал он глубоким, интимным голосом; теплые пальцы пробрались под блузку на только что вымытое тело и там задержались.
К их обоюдному удивлению, она залилась слезами.
Уткнувшись головой в его голую грудь, она сквозь плач сказала:
— Я больше не хочу бороться с тобой. Я хочу, чтобы ты уехал и оставил меня в покое, или изнасиловал, или что там еще собирался со мной делать, но только не это!
Ожидание неизвестного… сводит меня с ума!
После напряженного молчания Каттер дотянулся до полотенца и подал ей, чтобы она вытерла слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62