— Посуда вымыта, комнаты прибраны, все легли, — сообщила Эмбер, зевнув. — Пора спать.
— Только после того, как поболтаем! — возразила Грейс. — Что ты о нем думаешь?
Можно было не спрашивать, кого она имеет в виду.
— Я тебе уже говорила, — отозвалась Эмбер, вытаскивая из волос ленту.
— Нет, не говорила.
— О, ради Бога, — сказала Эмбер, отвернувшись. — О чем еще мы разговариваем с тех пор, как он появился в городе?
— Ты согласна, что он хорош собой, элегантен и остроумен, но ты ни разу не сказала, что ты думаешь о нем — в связи со мной.
Эмбер принялась стягивать платье через голову.
— Я думаю, — сказала она приглушенным голосом, — что это никого не касается, кроме тебя. Об этом мы, кстати, тоже говорили. Нет ничего глупее, чем давать характеристики чужим поклонникам. Если я скажу что-нибудь против, а ты выйдешь за него замуж, то будешь помнить об этом до конца своих дней и злиться на меня. Это не значит, конечно, что я против! — поспешно добавила она.
Облачившись в ночную рубашку, Эмбер подошла к туалетному столику, где стоял кувшин с водой, налила воды в фаянсовый тазик, зачерпнула ее сложенными ладонями и плеснула себе в лицо.
— А если я скажу, что он мне нравится, — сказала она, глядя на подругу сквозь растопыренные пальцы, — будет еще хуже, если ты выйдешь за него замуж и обнаружишь, что он того не стоит. В любом случае я буду виновата.
— Это правда? — тихо спросила Грейс.
— Что? — спросила Эмбер, вытирая лицо.
— Он тебе нравится? Как мужчина?
На секунду в комнате повисла тишина. Затем Эмбер рассмеялась.
— Какое это имеет значение? Он увлечен тобой. Не забывай, мы с тобой белая и красная розы. Две противоположности. Немногим мужчинам нравится и то и другое одновременно. Не считая сквайра Блендингза и мистера Макгилликадди.
Это были два местных джентльмена, известных своим распутством. В доме Тремеллинов их не слишком жаловали, и Эмбер ожидала, что Грейс рассмеется. Но та даже не улыбнулась.
— Если он тебе нравится, — медленно произнесла Грейс, — я не стану даже думать о нем. Потому что это даже хуже, чем, если бы он тебе не нравился.
— Наверное, — согласилась Эмбер. Она отложила полотенце и склонила голову, так что волосы упали ей на лицо. Разделив их на три части, она принялась заплетать на ночь косу.
— Грейс, если он тебе нравится, — продолжила она, не поднимая головы, — я не вижу причин, почему ты должна отказываться от него. Он обаятелен, умен и наверняка богат. Правда, мы не знаем, какой у него характер: легкий или тяжелый? Есть ли у него друзья? И что они за люди? Это ведь не щенка выбрать. От него будет зависеть вся твоя жизнь. Прежде чем принимать решение, ты должна узнать о нем больше.
— Неужели ты думаешь, что я этого не понимаю! — удивленно воскликнула Грейс. — Я уже не ребенок. Можешь не сомневаться, что я постараюсь разузнать все, что только можно, если он меня действительно заинтересует. Но пока еще я ничего не решила. — Она рассмеялась, но ее смех прозвучал несколько неестественно. — Я просто хотела убедиться, что ты не возражаешь против того, чтобы я принимала его ухаживания.
— Не возражаю, — сказала Эмбер. Она подняла голову, радуясь, что ей удалось скрыть от Грейс выражение своего лица и мысли. Но на сердце у нее было тяжело. По всей видимости, ей еще не раз придется это делать.
Глава 9
Проснувшись поутру, Эймиас умылся, оделся и вышел из гостиницы, чтобы прогуляться по деревне перед завтраком. Куда бы он ни шел, везде с ним здоровались. Старый матрос коснулся полей своей шляпы, молодая женщина одарила улыбкой, встречная старушка расплылась в добродушных морщинках — и все желали ему доброго утра.
Вдоль узких наклонных улочек, вымощенных булыжником, теснились аккуратные домики. Казалось, они тоже клонились к морю, видневшемуся в конце доброй половины деревенских улиц. Во всех палисадниках пестрели цветы, высаженные по обе стороны от выскобленных до блеска крылечек.
Игравшие на улицах дети были небогато, но опрятно одеты, и даже самые худенькие не казались заморышами. Здесь не было крыс, крупных, как коты, и тощих котов на последнем издыхании. Или собак с торчащими ребрами, злобно скалящих зубы над объедками, найденными на помойке. Впрочем, здесь не было ни помоек, ни уличных торговцев, предлагающих товары, пригодные только для помойки. Ничего, кроме доброжелательных приветствий и криков чаек вдалеке.
В мире, где вырос Эймиас, прямой взгляд мог оказаться смертельно опасным. В том мире обитали стайки изголодавшихся детей, рыскавших по грязным улицам в поисках еды и спасавшихся бегством от опасностей и тюрьмы, столь омерзительной, что они мечтали вернуться на эти улицы или оказаться в колониях в качестве ссыльных.
Насколько Эймиас мог судить, здесь не было преступности. Впрочем, так не бывает. В конце концов, это не рай небесный, а всего лишь маленькая деревушка на берегу моря. Просто здешняя преступность отличается от той, с которой он сталкивался. Наверняка здесь тоже воруют, но не ради куска хлеба, жульничают, но не за карточным столом, делают ставки, но не на чью-то жизнь. Вряд ли здесь заключаются пари на то, сколько времени понадобится собаке, чтобы загрызть десяток крыс, или десятку собак, чтобы затравить одного медведя, или одному бойцовому петуху, чтобы убить другого. Человек слаб и подвержен страстям. Но едва ли местные жители удовлетворяют свою похоть в темных переулках или применяют силу, встретив беззащитную жертву.
И уж совсем не верится, что здесь случаются убийства. Во всяком случае, не часто. И не ради выживания как такового или за деньги, заплаченные наемному убийце.
Дойдя до конца улицы, упиравшейся в волнолом, Эймиас постоял немного, глядя на сверкающее на солнце море. Было тихо, не считая пронзительных криков чаек и плеска волн, набегавших на прибрежные камни. Он ощущал покой и безмятежность — состояние, которое ему не часто приходилось испытывать.
Все суда вышли в море. На берегу не было ни души, однако Эймиас чувствовал себя в полной безопасности и знал, что чувствовал бы себя так же, даже стоя здесь в полночь.
К тому времени, когда он вернулся в гостиницу, Эймиас был полностью очарован. Позавтракав, он оделся с особой тщательностью. Пора приступать к ухаживанию. Он сделает все, что в его силах, чтобы остаться здесь навсегда.
— Расскажите нам об Австралии, — попросила Грейс с искренним любопытством.
Эймиас одарил ее теплой улыбкой. День выдался пасмурный, и во влажном воздухе висел густой аромат жимолости. Они сидели в саду, за домом Тремеллинов, говоря обо всем и, в сущности, ни о чем. Пора это изменить, решил Эймиас.
— Вначале вы расскажите о себе, — парировал он.
— О, — сказала она, сморщив носик. — Обо мне нечего рассказывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72