А в последнем номере рекламировалась точно такая же шляпка, как на той даме. Ну не прелесть ли? Интересно, где такую можно купить?
— Немного внушительнее, чем в вашем Рэдстоке на главной улице, не так ли, мисс Ирвинг? — он был доволен тем, что наконец что-то произвело на меня впечатление.
— Это даже получше Милтон-Стрит в Бате, — выпалила я.
— В ваших устах это высокая похвала.
Несколько модно одетых леди и джентльменов приветствовали Алджера кивками или весело махали ему рукой. Одна очень хорошенькая молодая блондинка в очаровательной остроконечной шляпке притормозила карету и заговорила с ним:
— А я видела вас вчера на вечере у леди Бингам, Алджи. Вы же мне обещали вальс.
— Мы компенсируем это на следующем вечере, — отозвался он и покатил дальше. — Это была мисс Картер, — пояснил он.
Это имя мне ничего не говорило, но лицо ее нельзя было не оценить, оно не могло оставить равнодушным ни одного мужчину. Однако он не остановил карету, чтобы поболтать с ней, да и с другими знакомыми, приветствовавшими его, не остановился даже тогда, когда я попробовала намекнуть, что магазины выглядят очень заманчиво — он просто пропустил это мимо ушей.
Я продолжала с интересом рассматривать витрины с различными элегантными вещами и толпы людей на улицах, по которым мы проезжали.
— Такого скопления народа я не видела даже в Бате, — сказала я.
— Для нас, лондонцев, поездка в Бат означает удалиться в глушь, в провинцию. Когда вы привыкнете к прелестям Лондона, вы тоже так будете думать. Театры, балы, рауты…
Элегантно одетый молодой джентльмен с риском для жизни пытался пересечь улицу, лавируя между вереницами карет.
— Привет, Алджи, — крикнул он. — Ты будешь вечером в клубе?
— Сегодня — нет, Пелхэм, вечером я занят.
Тот, кого звали Пелхэм, с ухмылкой окинул меня взглядом.
— Конечно.
— По его двусмысленной усмешке было ясно, что он был уверен, — мистер Алджер будет вечером заниматься со мной. К счастью, пешеходу пришлось отскочить в сторону, чтобы не попасть под ехавшую сзади двуколку.
— Это был лорд Хардинг, — сказал мистер Алджер. — Но вернемся к нашему разговору — мы обсуждали прелести лондонской жизни, которые вам предстоит вкусить, если вы останетесь в Лондоне.
Я чувствовала, что, если останусь на Дикой улице, мне не удастся свести знакомства с теми людьми, от которых как раз и будут зависеть мои развлечения. Ответ мой прозвучал довольно резко:
— Я не собираюсь тотчас же пускаться в развлечения, о которых вы упомянули. Я еще не появлялась в свете, к вашему сведению. К тому же я в трауре.
— Но вы не носите траурные платья, — заметил он.
— Ну и что же? Я, действительно, не была знакома с миссис Каммингс, и папа счел возможным избежать лишних разговоров. То есть…
— Понимаю. Раз вы не считаете, что миссис Каммингс была вам настолько близка, чтобы носить траур, то скромные развлечения не будут выглядеть кощунством.
— Если я останусь, мы с мисс Теккерей снимем скромную квартиру — и с удовольствием будем посещать театры, библиотеки, галереи и просто выезжать на прогулки.
— Предлагаю посетить художественную выставку в Сомерсет Хаус как-нибудь во второй половине дня, когда карета и я будем свободны. Можете сами предложить день, не стесняйтесь. Мы ведь договорились.
Предложение показалось мне заманчивым и вернуло хорошее настроение.
— Это будет великолепно! — согласилась я.
Так как Алджер не стремился оставить карету и прогуляться пешком, я решила, что он спешит на работу, и спросила, не ждет ли его лорд Долман.
— Он никогда не бывает в палате раньше полудня.
— Лондон меня поражает: мужчины не ходят на работу раньше двенадцати, моя тетушка спала до середины дня, не ела в своей столовой.
— Я предупреждал, что вам придется узнать много нового, — он засмеялся. — Свою работу я постарался выполнить вчера. Теперь о балах, мисс Ирвинг. Я понимаю ваше нежелание появляться на них в период траура, но я ангажирован на многие менее официальные приемы. Если вы любите танцы, я думаю, что это развлечение не запрещено молодой леди, которая еще не была представлена в свете.
— Искренне благодарю, но я не рассчитывала на такие развлечения, и не вполне к ним подготовлена. Папа ждет меня дома в Рэдстоке, как только мне удастся выставить дом на продажу.
— Но вы говорили о квартире в Лондоне, — он вопростильно смотрел на меня.
— Вы правы, но папа об этом еще не знает, — призналась я. — Пока я не получу деньги за дом, боюсь, я не смогу уехать от отца.
— Значит, в ваших жилах все же течет бунтарская кровь. Если не сочтете чрезмерным мое любопытство, то интересно, чем вам не угодил отчий дом.
Алджер повернул назад и теперь мы ехали по Нью-Бонд-Стрит к Грин-Парк. В этот ранний час там было менее оживленно. Когда он убедился, что нам не грозит появление интересных знакомых молодых людей или привлекающих внимание магазинов, он предложил выйти из кареты и прогуляться пешком. Неожиданно для себя, пока мы прогуливались по аллеям парка, я рассказала ему о миссис Хеннесси и ее дочерях.
— Понимаю, что мои объяснения тривиальны и эгоистичны, особенно когда познакомишься с тем, как живут иные люди — миссис Кларк, например, или мистер Батлер, — но я, как и вы, мистер Алджер, хочу самостоятельности. В доме отца, после того, как он женится, у меня ее никогда не будет.
— На вашем месте я бы сделал то же самое, — сразу согласился он. — Но как опытный в делах человек я бы посоветовал вам временно остаться на Дикой улице и подождать, пока недвижимость возрастет в цене и можно будет получить приличную сумму, которая обеспечила бы вам безбедную жизнь и позволила снять небольшой домик в лучшей части Лондона.
— А как бы вы обеспечили себе приличный круг знакомых, живя на Дикой улице? В это место уж никак не пригласишь состоятельного и образованного человека.
— В Лондоне все возможно. Вы удивитесь, на какие странности здесь часто закрывают глаза, когда леди обладает солидным приданым, мэм.
— Такого приданого у меня нет, всего пять тысяч фунтов.
— И еще пять в виде имения на Дикой улице, по сегодняшним ценам. Итого — десять тысяч, вполне до статочно, чтобы получить в мужья баронета. Если подождете с продажей несколько лет, ваш капитал увеличится до пятнадцати тысяч. Мы, записные охотники за приданым, накидываем еще немного на внешность невесты, если она того заслуживает, — он остановился и придирчиво осмотрел мое лицо, не скрывая восхищения, от чего я почувствовала, что заливаюсь краской. — Такое лицо как ваше, — не изнуренное, не беззубое, без особых пятен и неправильностей — повышает вашу стоимость до двадцати тысяч. Могу поручиться, что у вас не будет отбоя от герцогов.
Я сказала неодобрительно:
— Не валяйте дурака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Немного внушительнее, чем в вашем Рэдстоке на главной улице, не так ли, мисс Ирвинг? — он был доволен тем, что наконец что-то произвело на меня впечатление.
— Это даже получше Милтон-Стрит в Бате, — выпалила я.
— В ваших устах это высокая похвала.
Несколько модно одетых леди и джентльменов приветствовали Алджера кивками или весело махали ему рукой. Одна очень хорошенькая молодая блондинка в очаровательной остроконечной шляпке притормозила карету и заговорила с ним:
— А я видела вас вчера на вечере у леди Бингам, Алджи. Вы же мне обещали вальс.
— Мы компенсируем это на следующем вечере, — отозвался он и покатил дальше. — Это была мисс Картер, — пояснил он.
Это имя мне ничего не говорило, но лицо ее нельзя было не оценить, оно не могло оставить равнодушным ни одного мужчину. Однако он не остановил карету, чтобы поболтать с ней, да и с другими знакомыми, приветствовавшими его, не остановился даже тогда, когда я попробовала намекнуть, что магазины выглядят очень заманчиво — он просто пропустил это мимо ушей.
Я продолжала с интересом рассматривать витрины с различными элегантными вещами и толпы людей на улицах, по которым мы проезжали.
— Такого скопления народа я не видела даже в Бате, — сказала я.
— Для нас, лондонцев, поездка в Бат означает удалиться в глушь, в провинцию. Когда вы привыкнете к прелестям Лондона, вы тоже так будете думать. Театры, балы, рауты…
Элегантно одетый молодой джентльмен с риском для жизни пытался пересечь улицу, лавируя между вереницами карет.
— Привет, Алджи, — крикнул он. — Ты будешь вечером в клубе?
— Сегодня — нет, Пелхэм, вечером я занят.
Тот, кого звали Пелхэм, с ухмылкой окинул меня взглядом.
— Конечно.
— По его двусмысленной усмешке было ясно, что он был уверен, — мистер Алджер будет вечером заниматься со мной. К счастью, пешеходу пришлось отскочить в сторону, чтобы не попасть под ехавшую сзади двуколку.
— Это был лорд Хардинг, — сказал мистер Алджер. — Но вернемся к нашему разговору — мы обсуждали прелести лондонской жизни, которые вам предстоит вкусить, если вы останетесь в Лондоне.
Я чувствовала, что, если останусь на Дикой улице, мне не удастся свести знакомства с теми людьми, от которых как раз и будут зависеть мои развлечения. Ответ мой прозвучал довольно резко:
— Я не собираюсь тотчас же пускаться в развлечения, о которых вы упомянули. Я еще не появлялась в свете, к вашему сведению. К тому же я в трауре.
— Но вы не носите траурные платья, — заметил он.
— Ну и что же? Я, действительно, не была знакома с миссис Каммингс, и папа счел возможным избежать лишних разговоров. То есть…
— Понимаю. Раз вы не считаете, что миссис Каммингс была вам настолько близка, чтобы носить траур, то скромные развлечения не будут выглядеть кощунством.
— Если я останусь, мы с мисс Теккерей снимем скромную квартиру — и с удовольствием будем посещать театры, библиотеки, галереи и просто выезжать на прогулки.
— Предлагаю посетить художественную выставку в Сомерсет Хаус как-нибудь во второй половине дня, когда карета и я будем свободны. Можете сами предложить день, не стесняйтесь. Мы ведь договорились.
Предложение показалось мне заманчивым и вернуло хорошее настроение.
— Это будет великолепно! — согласилась я.
Так как Алджер не стремился оставить карету и прогуляться пешком, я решила, что он спешит на работу, и спросила, не ждет ли его лорд Долман.
— Он никогда не бывает в палате раньше полудня.
— Лондон меня поражает: мужчины не ходят на работу раньше двенадцати, моя тетушка спала до середины дня, не ела в своей столовой.
— Я предупреждал, что вам придется узнать много нового, — он засмеялся. — Свою работу я постарался выполнить вчера. Теперь о балах, мисс Ирвинг. Я понимаю ваше нежелание появляться на них в период траура, но я ангажирован на многие менее официальные приемы. Если вы любите танцы, я думаю, что это развлечение не запрещено молодой леди, которая еще не была представлена в свете.
— Искренне благодарю, но я не рассчитывала на такие развлечения, и не вполне к ним подготовлена. Папа ждет меня дома в Рэдстоке, как только мне удастся выставить дом на продажу.
— Но вы говорили о квартире в Лондоне, — он вопростильно смотрел на меня.
— Вы правы, но папа об этом еще не знает, — призналась я. — Пока я не получу деньги за дом, боюсь, я не смогу уехать от отца.
— Значит, в ваших жилах все же течет бунтарская кровь. Если не сочтете чрезмерным мое любопытство, то интересно, чем вам не угодил отчий дом.
Алджер повернул назад и теперь мы ехали по Нью-Бонд-Стрит к Грин-Парк. В этот ранний час там было менее оживленно. Когда он убедился, что нам не грозит появление интересных знакомых молодых людей или привлекающих внимание магазинов, он предложил выйти из кареты и прогуляться пешком. Неожиданно для себя, пока мы прогуливались по аллеям парка, я рассказала ему о миссис Хеннесси и ее дочерях.
— Понимаю, что мои объяснения тривиальны и эгоистичны, особенно когда познакомишься с тем, как живут иные люди — миссис Кларк, например, или мистер Батлер, — но я, как и вы, мистер Алджер, хочу самостоятельности. В доме отца, после того, как он женится, у меня ее никогда не будет.
— На вашем месте я бы сделал то же самое, — сразу согласился он. — Но как опытный в делах человек я бы посоветовал вам временно остаться на Дикой улице и подождать, пока недвижимость возрастет в цене и можно будет получить приличную сумму, которая обеспечила бы вам безбедную жизнь и позволила снять небольшой домик в лучшей части Лондона.
— А как бы вы обеспечили себе приличный круг знакомых, живя на Дикой улице? В это место уж никак не пригласишь состоятельного и образованного человека.
— В Лондоне все возможно. Вы удивитесь, на какие странности здесь часто закрывают глаза, когда леди обладает солидным приданым, мэм.
— Такого приданого у меня нет, всего пять тысяч фунтов.
— И еще пять в виде имения на Дикой улице, по сегодняшним ценам. Итого — десять тысяч, вполне до статочно, чтобы получить в мужья баронета. Если подождете с продажей несколько лет, ваш капитал увеличится до пятнадцати тысяч. Мы, записные охотники за приданым, накидываем еще немного на внешность невесты, если она того заслуживает, — он остановился и придирчиво осмотрел мое лицо, не скрывая восхищения, от чего я почувствовала, что заливаюсь краской. — Такое лицо как ваше, — не изнуренное, не беззубое, без особых пятен и неправильностей — повышает вашу стоимость до двадцати тысяч. Могу поручиться, что у вас не будет отбоя от герцогов.
Я сказала неодобрительно:
— Не валяйте дурака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46