Я позвонил Тодди перед тем, как уехать в «Равенсвуд». Ее голос, низкий и чуть невнятный после сна, возбудил во мне резкое и внезапное желание, удивившее меня.
— Шелл, дорогой... Ой, извините. Я не то хотела сказать!
Она пробормотала что-то еще, чего я не разобрал, но я попросил ее не извиняться. Тодди объяснила, что я разбудил ее и она еще в постели... Воображение мое разыгралось.
Этот поразительный, ошеломивший меня разговор завершился, когда я сообщил, что еду в «Равенсвуд» и сразу по возвращении навещу ее. Тодди тут же сказала:
— Действуйте, Шелл. И возвращайтесь. — Я услышал подавленный зевок. — Обычно я сплю допоздна, но... постараюсь вылезти из постели и одеться.
— Вы... Не стоит беспокоиться, особенно для меня.
Тодди засмеялась:
— Он, да ладно. Увидимся, когда вернетесь.
Но потом ее тон стал грустным. Совсем проснувшись, девушка попросила меня выяснить, что происходит в «Равенсвуде», но быть поосторожнее. В ее голосе прозвучала тревога. Тодди, похоже, наконец все вспомнила.
После этого разговора я был на подъеме до самого «Равенсвуда», поэтому не обратил внимания на объезд и прочее. Но при виде тоскливого белого здания на поляне с пожухлой травой мой энтузиазм поубавился.
Таксист остался ждать меня. За стойкой сидел тот же человек. Он ушел по коридору и привел директора Бичема.
— А, доброе утро, мистер Скотт, как раз вовремя.
— Как мистер Тодхантер?
— Так же. Конечно, для успешного действия электрошока обычно нужно две-три недели и несколько сеансов. А мы провели лишь один.
Он довольно долго излагал мне эту скудную информацию. Казалось, Бичем взвешивает каждое слово, прежде чем произнести его.
— Может, навестим его?
— Что ж, идемте.
Бичем прошел по навощенному полу коридора, до того места, где он разветвлялся, и повернул налево. Справа от нас были закрытые двери с номерами от сотого до сто десятого. Бичем остановился перед сто девятым.
— Видите ли, — мягко начал он, — надеюсь, вас не слишком встревожат перемены в нем.
Я насторожился:
— О чем вы? Разве за несколько недель он изменился?
Директор внимательно взглянул на меня:
— Конечно. В известном смысле. Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду. Глаза... осанка... поза...
Его слова, голос, лязг ключа в замке насторожили меня еще больше. Мне стало неуютно; я ощутил легкий озноб, как в прохладный влажный день, когда солнце внезапно прячется за облако.
Бичем открыл дверь, вошел, впустил меня и закрыл за мной дверь.
Высокий человек с густыми каштановыми волосами, тронутыми сединой, сидел на краю маленькой кровати. Он даже не взглянул на нас — я увидел его в профиль. Поразительное лицо! Черты резкие, угловатые, сильные. Он напоминал незавершенную скульптуру в камне, со следами резца.
Тодхантер сидел, поэтому я не мог определить его рост, но он показался мне очень высоким, крупным, но изможденным. Кисти рук, лежавшие на коленях одна поверх другой, тоже были большими и сильными. Я не заметил в нем признаков слабости, во всяком случае, внешних.
Фотографии, показанные мне Тодди, вполне передавали его облик. Да, передо мной сидел Тодхантер.
— Мистер Тодхантер... Гордон, — тихо проговорил директор. — Гордон?
Мужчина не двигался, даже не повернул голову в нашу сторону.
Мысли вихрем кружились в моем мозгу. На кровати сидел тот, кто нацарапал мне записку на конверте, небрежно написанную, но вовсе не безумную. Ничего такого, чего не мог бы написать в спешке разумный человек. А может, Тодхантер притворяется, поскольку уже много дней его удерживают здесь против воли, и делает вид, что болен, ожидая, когда придет нужное время...
Бичем повторил:
— Гордон. Гордон Тодхантер. Это мистер Скотт. Он хочет поговорить с вами.
Мужчина медленно повернул голову:
— Не... не... не...
Его губы зашевелились, потом плотно сжались. Он нахмурился, между бровями пролегли глубокие складки, лоб избороздили морщины. Тодхантер опустил голову, но глаза его продолжали смотреть на меня пристально и с подозрением.
Вдруг он захихикал.
Его взгляд устремился куда-то, потом вернулся ко мне.
Обычно веки чуть прикрывают радужную оболочку. В глазах же Тодхантера не было и намека на норму. Их выражение свидетельствовало о том, что он постоянно подавляет эмоции. Казалось, мышцы его лица вздулись от напряжения. Веки же были ненатурально подняты, так что между ними и темно-коричневой радужной оболочкой виднелась белая полоска глазного яблока.
Я услышал слова директора:
— Бесполезно, мистер Скотт. Теперь вы удовлетворены?
Я усмотрел нечто странное в его словах и тоне, хотя, возможно, напрасно заподозрил тайный умысел. Выйдя вслед за ним, я наблюдал, как он запирает дверь.
Мои мысли все еще оставались в маленькой комнате, поэтому я спросил:
— Что вы с ним сделали?
Бичем, уже направившийся по коридору, обернулся и странно взглянул на меня.
— Не понимаю, — отозвался он. — Полагаю, вам следовало бы спросить, что сделал с ним Бог. — Пожав плечами, он пошел дальше, на ходу объясняя: — Безумие, мистер Скотт, такая же болезнь, как полиомиелит или любая серьезная инфекция. Но, увы, мы почти никогда не знаем, что произошло в мозгу этих людей, какие импульсы управляют их нервами. — Бичем снова пожал плечами. — Некоторым мы помогаем. Надеюсь, сумеем помочь и этому. Кто знает?
У дверей в свой кабинет директор осведомился:
— Вы хотели узнать что-то еще?
— Нет. Благодарю вас, доктор Бичем.
— Не за что. До свидания, мистер Скотт.
Таксист отвез меня в центр, к кафе «Горгона». Я вышел, позвонил в Административный центр и сообщил сенатору Лестеру Бизли обо всем, что сделал. Бизли согласился, что Тодхантер, смерть Стоуна и поиски двоих мужчин, пытавшихся убить меня вчера вечером, — самые важные дела. Ими следует заниматься не только вследствие моей очевидной заинтересованности, но и потому, что этого мнения придерживается комиссия.
Я просил у Бизли, где Джо Рул, и сенатор дал мне несколько адресов, которые тот собирался посетить. Сенатор позволил мне забрать Рула на несколько часов после полудня.
Минут через десять я отыскал Джо, и он пообещал скоро появиться в «Горгоне». Мне удалось управиться с сытным ленчем к тому моменту, когда появился Рул. Пока я излагал Джо последние новости, он потягивал пиво.
— Итак, — закончил я, — этот Тодхантер — крупный парень с седеющими волосами и лицом, изборожденным морщинами.
— Да, он похож на викинга. Когда я видел его на слушании, Тодхантер выглядел весьма скверно.
Джо сделал большой глоток пива. Он выглядел так молодо, что можно было усомниться, а имеет ли Рул право пить спиртное.
— Есть ли хоть один шанс, что тот, кого ты видел, не Тодхантер? — спросил я.
Джо покачал головой:
— Ни малейшего. Не знаю, почему ты спрашиваешь, но с этим все чисто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43