Сделав над собой огромное усилие, я постарался навести в мыслях порядок, чтобы четко и ясно сформулировать вывод: Она стащила пистолет у меня из кобуры.
Из этого следовало, что, в смысле вооружения, перевес был явно не на моей стороне, составляя четыре пистолета против ничего. Противник наступал. А я стоял с пустыми руками, как истукан.
Ну, вообще-то, не совсем с пустыми руками. У меня хватило ума не выпустить из рук кинокамеру — мой “Болекс”, в кассете которого все ещё оставалась сотня футов неотснятой пленки. Что ж, прекрасно, просто замечательно. Никакой предусмотрительности, никакого запасного варианта на случай непредвиденных обстоятельств.
Похоже, в данной ситуации мне не оставалось ничего больше, как развернуться и броситься наутек. И бежать, бежать, бежать. Что, собственно, я и сделал.
Тем более, что, как мне показалось, обстоятельства этому благоприятствовали.
Дилли не приняла во внимание по крайней мере одну небольшую деталь. Даже две, если учесть, что при необходимости я могу бегать так же резво, как испуганная антилопа. Но первый её просчет был в выборе места для остановки.
Да, это был длинный прямой участок тропы — по нему теперь и бежали ко мне бандиты — что было очень удобно для стрельбы; но всего в десятке футов от меня тропа круто сворачивала вправо, а затем следовал столь же неожиданный поворот влево. Так что, решив отступать именно в том направлении и оказавшись за первым поворотом, я на какое-то время скрылся за деревьями и побежал. В том смысле, что побежал по-настоящему.
Время от времени за спиной у меня гремели выстрелы, но до сих пор ни одна из пуль в меня не попала, и даже слегка не задела; у меня было такое ощущение, как будто мне ударили обухом по голове, но вместе с тем в воспаленном сознании промелькнула и новая мысль: А что если мне все-таки удастся выбраться отсюда? И тогда я всерьез задумался о своем теперешнем местонахождении.
Со своей скоростью, я вполне смог бы обгонять допотопные “дюзенберги” на скоростной полосе магистрали, но загвоздка заключалась в том, куда бежать?
По пути мне попалась развилка, где от основной тропы ответвлялась ещё одна тропинка, уводившая куда-то влево. Но заметил я этот поворот лишь тогда, когда проскочил мимо него на полном ходу. Однако, это напомнило мне о том, что когда мы с Дилли идилически прогуливались по лесу, то хоть тропинка изгибалась и влево и вправо, но все-таки чаще всего повороты были направо; выходит, что дорожка длиной примерно в милю, брала свое начало у “Хидден-Вэли-Лодж”, делала круг по лесу и снова выводила к отелю; и только что я прозевал тот её отрезок, что вел напрямую обратно.
К тому времени я либо уже плохо соображал от недостатка кислорода в легких или же ещё не обрел способность ясного мышления, потому что совершенно перестал волноваться о том, удастся ли мне вообще уйти от преследователей и начал строить планы на будущее — что я стану делать потом. И как бы повернее упрятать бы их за решетку.
В голове у меня промелькнула мысль и о том, что теперь с каждым днем становится все трудней и трудней доказывать вину преступников, и уж тем более засадить кого бы то ни было в тюрьму. К худу ли, к добру ли, но дело обстоит именно так. Вот и приходится их подкарауливать, чтобы застигнуть за расчленением трупа…
И тут у меня появилась идея.
У меня же до сих пор была в руках эта дурацкая кинокамера. Может быть все-таки стоит снова использовать её по прямому назначению. Следующей моей большой удачей после задержания бандитов будет стать этот фильм.
Фильм о том, как они гонятся за мной, стреляют в меня — любой суд признает в этом неопровержимое доказательство. А это означает, что я сам тоже должен буду каким-то образом попасть в кадр и вместе с тем позаботиться о том, чтобы эти ребята стреляли в мою сторону, но в меня самого так и не попали бы.
Итак, во-первых, я не мог стоять на месте и снимать бандитов, в то время, как они бежали ко мне. И, во-вторых, мне предстояло пробежать по меньшей мере ещё одну милю.
Мне удалось оторваться от них на довольно приличное расстояние — хотя время от времени вслед мне и гремели разрозненные выстрелы — поэтому, пробежав во весь опор ещё сотню ярдов, последние тридцать из которых шли более или менее по прямой, я резко остановился. Источником питания для камеры служили батарейки, так что стоит лишь включить её, и она будет снимать сама по себе до тех пор, пока не закончится пленка. Но в кассете оставалась лишь сотня футов пленки, которой хватит всего на четыре минуты съемки. Я не рассчитывал на то, что мне удастся пробежать ещё одну милю за столь короткое время — только не после того, что мне уже пришлось пережить. Честно говоря, задача совершенно невыполнимая.
Но выход все же был.
Если я установлю скорость движения пленки не на обычные шестнадцать кадров в секунду, а всего на восемь — для этого требуется лишь нажать на маленькую кнопочку на боковой стенке корпуса камеры — то съемка сможет продолжаться в два раза дольше, то есть, восемь минут. Правда, при просмотре все действия на экране будут происходить в два раза быстрей, чем на самом деле, но это было уже значения не имело. Главное, чтобы можно было различить лица — и пистолеты — этих придурков.
Единственное, что вызвывало у меня затруднение после установки апертуры объектива и скорости движения пленки, это правильно выбрать сук на дереве в нужном месте, чтобы надежно и под правильным углом закрепить камеру. Но подходящая ветка все-таки нашлась, и тогда быстро приладив к ней и нацелив объектив на тропу, я запустил механизм и снова сорвался с места. Но только на этот раз бежал несколько помедленнее. Отчасти из-за того, что и сам я уже достаточно выдохся; а отчасти потому, что теперь мне было нужно показаться на глаза преследователям. Это придало бы им силы, так, чтобы они смогли бы пробежать вслед за мной ещё люшнюю милю. И эта миля станет решающей.
— Вон он, вон тот ублюдок! — Бах!
Пуля просвистила рядом со мной и содрала кору со ствола дерева, растущего в нескольких ярдах впереди. Меня заметили.
Миля вовсе не является постоянной величиной, как это принято считать. Для того, чтобы повторно пробежаться по этой самой тропинке в милю длиной, мне, похоже, пришлось преодолеть по меньшей мере с десяток километров. К счастью, я находился в отличной форме, во всяком случае, в гораздо лучшей, чем гнавшиеся за мной бродяги, не привыкшие вести здоровый образ жизни. Так, по крайней мере, я думал, рассчитывая, что мне удастся сбавить темп и перевести дыхание, поки они будут плестись позади.
И оказался бы прав, если бы не Гаргантюа.
Я должен был бы сразу догадаться. Ведь мне уже было известно, что он не человек.
Эта жирная туша, похоже, могла бежать весь день и всю ночь напролет, и лишь время от времени почесывать под мышками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65