На этот раз она надеялась, что родится мальчик и Бернар не будет разочарован.
– Любовь моя, ничто из того, что ты делаешь, не может меня разочаровать, – великодушно сказал он, но оба знали, как он страстно мечтает о сыне – наследнике титула.
Элоизе было три с половиной месяца, второй ребенок должен был родиться в августе – таким образом между детьми будет разница в одиннадцать месяцев. На этот раз Мари-Анж не стала звонить Билли, чтобы поделиться новостью, а послала ему письмо, приложенное к рождественской открытке. Мари-Анж была так поглощена своей семейной жизнью, что ей было некогда думать ни о чем другом.
Однако в январе ей поневоле пришлось задуматься. После того как она еще раз перевела со своего счета крупную сумму в оплату счетов Бернара, ей позвонил представитель банка.
– Мари-Анж, у вас все в порядке? Деньги с вашего счета утекают, как вода сквозь сито.
У нее оставалось еще достаточно средств, и оснований для паники не было, но после оплаты последних счетов за работы, проводимые в парижском доме, расходы Мари-Анж превысили два миллиона долларов. До тех пор пока она не достигнет двадцати пяти лет и не получит доступ к следующей части наследства, в ее распоряжении оставалось еще около полутора миллионов долларов. Глава отдела доверительного управления волновался за ее финансовое положение. Мари-Анж объяснила, что она временно ссужает деньгами мужа и тот компенсирует затраты, как только его инвестиции начнут давать отдачу.
– И когда же это произойдет? – сухо поинтересовался банкир.
– Очень скоро, – заверила Мари-Анж. – Он собирается оплатить все работы по обоим домам.
Муж, правда, не говорил этого напрямик, но прозрачно намекал, и Мари-Анж считала, что вправе успокоить банкира.
Но на следующей неделе Бернар объяснил ей, что на Ближнем Востоке разразился нефтяной кризис и если он попытается обналичить вложенные средства, то понесет огромные убытки. Ему гораздо выгоднее придержать их еще некоторое время, в конце концов эта задержка обернется большой прибылью. Однако это означало, что Мари-Анж придется немедленно оплатить депозит в миллион долларов – именно столько они задолжали за парижский особняк. Бернар заверил ее, что купил дом за бесценок и что оставшиеся два миллиона они должны заплатить прежнему владельцу не сразу, а в течение трех лет, а к тому времени Мари-Анж вступит во владение следующей долей наследства.
– Я получу следующую часть фонда, только когда мне исполнится двадцать пять, – с тревогой возразила Мари-Анж. Ее немного пугала перспектива постоянного кредитования собственного мужа, тем более в таких масштабах. Но он мило улыбнулся, поцеловал ее и сказал, что одно из качеств, которые ему в ней больше всего нравятся, это ее наивность.
– Любовь моя, условия доверительного управления фондом вроде твоего можно легко изменить, ты теперь взрослая замужняя женщина, у тебя ребенок и скоро появится второй. Мы ведь не в казино деньги просаживаем, а делаем разумные инвестиции. И твои доверители должны подойти к этому вопросу разумно. Они могут либо сделать перечисление от твоего имени, либо выплатить тебе деньги авансом в счет следующей части. Так или иначе ты имеешь доступ ко всем средствам фонда, не важно, напрямую или косвенно. Кстати, сколько там всего?
Он спросил об этом небрежно, почти вскользь, и Мари-Анж не колеблясь сказала правду:
– Чуть больше десяти миллионов долларов.
– Неплохая сумма.
По равнодушному тону Бернара можно было заключить, что его собственное состояние гораздо больше, но это было и неудивительно – он был старше Мари-Анж на двадцать лет, происходил из богатой, знатной семьи, сделал блестящую карьеру. Сумма, названная женой, не произвела на него особого впечатления, он был только рад за нее и удовлетворен тем, что отец оставил ей приличное наследство.
– Мы поговорим с твоими банкирами, чтобы обеспечить тебе доступ к наследству, когда пожелаешь.
Бернар, по-видимому, разбирался в финансовых вопросах куда лучше Мари-Анж, и ее тревога если не прошла совсем, то явно уменьшилась.
К началу лета муж все еще не возместил Мари-Анж потраченные средства, но по крайней мере расплатился за работы в Мармутоне. Теперь Мари-Анжнужно было беспокоиться только о затратах на ремонт парижского дома. Бернар задумал превратить особняк в нечто грандиозное, он говорил, что это будет памятник архитектуры, наследие для потомков. В этом Мари-Анж было трудно с ним спорить, да она и не спорила.
Июль они снова провели на юге Франции. Яхта на этот раз была еще больше прошлогодней, а на вилле снова гостила целая армия друзей и знакомых Бернара. Но на этот раз Мари-Анж на последних сроках беременности чувствовала себя хуже, чем перед рождением Элоизы. Им приходилось курсировать между Парижем и Мармутоном, контролируя титанические работы, затеянные Бернаром в парижском особняке. За неделю до отъезда с виллы Бернар свозил Мари-Анж в Венецию. Когда они наконец вернулись в Мармутон, она чувствовала себя изрядно уставшей. Стояла жара, и Мари-Анж с нетерпением ждала момента, когда наконец-то разрешится от бремени.
Малыш родился на неделю позже срока, в тихий уик-энд, который они с Бернаром проводили в Мармутоне. На этот раз Мари-Анж удалось осуществить мечту мужа.
Родился мальчик, и хотя Мари-Анж не сказала об этом вслух, она надеялась, что его рождение как-то восполнит Бернару потерю первого сына. Муж был в восторге, Мари-Анж счастлива. В честь ее брата малыша назвали Робером.
Ребенок оказался крупным, и Мари-Анж не так быстро восстанавливалась после родов. Лишь в середине сентября они с Бернаром переехали в Париж, чтобы следить за ходом работ в особняке на улице Варенн. Мари-Анж ничего не говорила об этом Бернару, но он до сих пор не начал возмещать ей расходы, между тем она отдала ему все деньги из доступной части наследства, а счета продолжали поступать. Она считала, что муж в свое время обо всем позаботится и вернет деньги, которые занял у нее. Он заверил ее, что до тех пор, пока не будут оплачены все счета, он не собирается ничего покупать для нового дома.
Но Мари-Анж ждал еще один сюрприз. Как-то раз, когда она с детьми приехала в особняк, где продолжались работы, архитектор упомянул, что неподалеку в специально выделенном для этой цели помещении хранятся предметы антиквариата и произведения искусства – в основном картины, которые Бернар продолжает покупать. Вечером она спросила об этом мужа. Он заявил, что это неправда и он не представляет, зачем архитектору понадобилось городить такую чушь. Но на следующее утро, после того как Бернар уехал по делам, Мари-Анж нашла пухлую папку, набитую счетами из антикварных магазинов и художественных салонов, в общей сложности больше чем на миллион долларов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Любовь моя, ничто из того, что ты делаешь, не может меня разочаровать, – великодушно сказал он, но оба знали, как он страстно мечтает о сыне – наследнике титула.
Элоизе было три с половиной месяца, второй ребенок должен был родиться в августе – таким образом между детьми будет разница в одиннадцать месяцев. На этот раз Мари-Анж не стала звонить Билли, чтобы поделиться новостью, а послала ему письмо, приложенное к рождественской открытке. Мари-Анж была так поглощена своей семейной жизнью, что ей было некогда думать ни о чем другом.
Однако в январе ей поневоле пришлось задуматься. После того как она еще раз перевела со своего счета крупную сумму в оплату счетов Бернара, ей позвонил представитель банка.
– Мари-Анж, у вас все в порядке? Деньги с вашего счета утекают, как вода сквозь сито.
У нее оставалось еще достаточно средств, и оснований для паники не было, но после оплаты последних счетов за работы, проводимые в парижском доме, расходы Мари-Анж превысили два миллиона долларов. До тех пор пока она не достигнет двадцати пяти лет и не получит доступ к следующей части наследства, в ее распоряжении оставалось еще около полутора миллионов долларов. Глава отдела доверительного управления волновался за ее финансовое положение. Мари-Анж объяснила, что она временно ссужает деньгами мужа и тот компенсирует затраты, как только его инвестиции начнут давать отдачу.
– И когда же это произойдет? – сухо поинтересовался банкир.
– Очень скоро, – заверила Мари-Анж. – Он собирается оплатить все работы по обоим домам.
Муж, правда, не говорил этого напрямик, но прозрачно намекал, и Мари-Анж считала, что вправе успокоить банкира.
Но на следующей неделе Бернар объяснил ей, что на Ближнем Востоке разразился нефтяной кризис и если он попытается обналичить вложенные средства, то понесет огромные убытки. Ему гораздо выгоднее придержать их еще некоторое время, в конце концов эта задержка обернется большой прибылью. Однако это означало, что Мари-Анж придется немедленно оплатить депозит в миллион долларов – именно столько они задолжали за парижский особняк. Бернар заверил ее, что купил дом за бесценок и что оставшиеся два миллиона они должны заплатить прежнему владельцу не сразу, а в течение трех лет, а к тому времени Мари-Анж вступит во владение следующей долей наследства.
– Я получу следующую часть фонда, только когда мне исполнится двадцать пять, – с тревогой возразила Мари-Анж. Ее немного пугала перспектива постоянного кредитования собственного мужа, тем более в таких масштабах. Но он мило улыбнулся, поцеловал ее и сказал, что одно из качеств, которые ему в ней больше всего нравятся, это ее наивность.
– Любовь моя, условия доверительного управления фондом вроде твоего можно легко изменить, ты теперь взрослая замужняя женщина, у тебя ребенок и скоро появится второй. Мы ведь не в казино деньги просаживаем, а делаем разумные инвестиции. И твои доверители должны подойти к этому вопросу разумно. Они могут либо сделать перечисление от твоего имени, либо выплатить тебе деньги авансом в счет следующей части. Так или иначе ты имеешь доступ ко всем средствам фонда, не важно, напрямую или косвенно. Кстати, сколько там всего?
Он спросил об этом небрежно, почти вскользь, и Мари-Анж не колеблясь сказала правду:
– Чуть больше десяти миллионов долларов.
– Неплохая сумма.
По равнодушному тону Бернара можно было заключить, что его собственное состояние гораздо больше, но это было и неудивительно – он был старше Мари-Анж на двадцать лет, происходил из богатой, знатной семьи, сделал блестящую карьеру. Сумма, названная женой, не произвела на него особого впечатления, он был только рад за нее и удовлетворен тем, что отец оставил ей приличное наследство.
– Мы поговорим с твоими банкирами, чтобы обеспечить тебе доступ к наследству, когда пожелаешь.
Бернар, по-видимому, разбирался в финансовых вопросах куда лучше Мари-Анж, и ее тревога если не прошла совсем, то явно уменьшилась.
К началу лета муж все еще не возместил Мари-Анж потраченные средства, но по крайней мере расплатился за работы в Мармутоне. Теперь Мари-Анжнужно было беспокоиться только о затратах на ремонт парижского дома. Бернар задумал превратить особняк в нечто грандиозное, он говорил, что это будет памятник архитектуры, наследие для потомков. В этом Мари-Анж было трудно с ним спорить, да она и не спорила.
Июль они снова провели на юге Франции. Яхта на этот раз была еще больше прошлогодней, а на вилле снова гостила целая армия друзей и знакомых Бернара. Но на этот раз Мари-Анж на последних сроках беременности чувствовала себя хуже, чем перед рождением Элоизы. Им приходилось курсировать между Парижем и Мармутоном, контролируя титанические работы, затеянные Бернаром в парижском особняке. За неделю до отъезда с виллы Бернар свозил Мари-Анж в Венецию. Когда они наконец вернулись в Мармутон, она чувствовала себя изрядно уставшей. Стояла жара, и Мари-Анж с нетерпением ждала момента, когда наконец-то разрешится от бремени.
Малыш родился на неделю позже срока, в тихий уик-энд, который они с Бернаром проводили в Мармутоне. На этот раз Мари-Анж удалось осуществить мечту мужа.
Родился мальчик, и хотя Мари-Анж не сказала об этом вслух, она надеялась, что его рождение как-то восполнит Бернару потерю первого сына. Муж был в восторге, Мари-Анж счастлива. В честь ее брата малыша назвали Робером.
Ребенок оказался крупным, и Мари-Анж не так быстро восстанавливалась после родов. Лишь в середине сентября они с Бернаром переехали в Париж, чтобы следить за ходом работ в особняке на улице Варенн. Мари-Анж ничего не говорила об этом Бернару, но он до сих пор не начал возмещать ей расходы, между тем она отдала ему все деньги из доступной части наследства, а счета продолжали поступать. Она считала, что муж в свое время обо всем позаботится и вернет деньги, которые занял у нее. Он заверил ее, что до тех пор, пока не будут оплачены все счета, он не собирается ничего покупать для нового дома.
Но Мари-Анж ждал еще один сюрприз. Как-то раз, когда она с детьми приехала в особняк, где продолжались работы, архитектор упомянул, что неподалеку в специально выделенном для этой цели помещении хранятся предметы антиквариата и произведения искусства – в основном картины, которые Бернар продолжает покупать. Вечером она спросила об этом мужа. Он заявил, что это неправда и он не представляет, зачем архитектору понадобилось городить такую чушь. Но на следующее утро, после того как Бернар уехал по делам, Мари-Анж нашла пухлую папку, набитую счетами из антикварных магазинов и художественных салонов, в общей сложности больше чем на миллион долларов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42