Почти всегда она оказывалась дома раньше Аманды, так что девочку встречали с любовью и ей не приходилось скучать в пустом доме. Очень часто Алекс возвращался незадолго перед тем, как Рафаэлле надо было уходить. Они приветствовали друг друга почти супружеским поцелуем, если не брать во внимание то, что Рафаэлле следовало возвращаться к Джону Генри. Если тот был в настроении, они болтали час или два, она рассказывала ему последние сплетни или поворачивала его кресло к окну, чтобы он мог видеть яхты в заливе. Они ужинали вместе, Джон Генри оставался в постели, куда ему приносили поднос с едой. И вот однажды, убедившись, что он удобно устроился и сиделка на посту, а в доме все тихо и спокойно, она посидела в своей комнате минут тридцать и вышла из дома.
Она была почти уверена, что у слуг были свои подозрения относительно ее ночных отлучек. Однако никто не давал понять, что замечает ее отсутствие, и никто уже не обращал внимания на стук входной двери в четыре часа утра. Рафаэлла открыла для себя жизнь, которую, в сущности, хотела бы вести. После восьми лет невыносимого одиночества и боли она открыла мир, в котором никто не страдал, не мучился и не причинял ей боль. Джон Генри никогда ничего не узнает об Алексе, а между ними возникло нечто, что было необыкновенно важно для обоих. Единственное, что ее беспокоило, так это слова Кэ о том, что она лишает Алекса возможности связать свою жизнь с кем-то, кто может дать ему гораздо больше. Но он уверял, что получил то, что хотел, а Рафаэлла знала, что любит его слишком сильно, чтобы отказаться от него.
Она вбежала наверх в свою спальню, обдумывая на ходу, что надеть. Она только что купила бирюзовое шелковое платье, которое выглядело просто ослепительно в сочетании с ее кремовой кожей, темными волосами и сережками с бриллиантами и бирюзой.
С опозданием всего на десять минут она открыла дверь к Джону Генри, чтобы взглянуть, как он возвышается над подушками с подносом на коленях. Он сидел на своем месте, его глубоко запавшие глаза сверкали на морщинистом лице, одна сторона которого безжизненно обвисла, а его длинные костлявые руки казались такими хрупкими и слабыми, что Рафаэлла застыла в дверях. Казалось, что она увидела его после долгой разлуки. Ей почудилось, что он все слабее держится за соломинку, которую не выпускал из рук последние восемь лет.
– Рафаэлла? – Он посмотрел на нее странным взглядом, произнеся это слово в своей обычной, неестественной манере, и Рафаэлла посмотрела на него почти с изумлением, вновь осознав, за кем она замужем, каковы ее обязанности и как бесконечно далека она от своего возможного нового замужества.
Она осторожно прикрыла за собой дверь, утирая слезы.
Глава 22
Рафаэлла рассталась с Алексом в пять утра и заспешила домой. Накануне вечером она уже уложила вещи, и теперь ей оставалось только вернуться в дом, дать последние указания прислуге, переодеться, позавтракать и проститься с Джоном Генри. Прощание будет простым и сдержанным – поцелуй в щеку, последний взгляд, пожатие руки и привычное чувство вины, что она оставляет его одного. Но это уже стало ритуалом, который они выполняли последние пятнадцать лет. А вот расставание с Алексом было по-настоящему тяжелым, у нее щемило сердце от одной мысли, что она должна покинуть его. Когда сегодня на рассвете они лежали, прижавшись друг к другу, предстоящая разлука казалась им невыносимой, словно они расстаются навсегда. Рафаэлла прильнула к нему всем телом, не давая шелохнуться, пока они стояли на пороге. Она посмотрела на него глазами, полными печали и слез, и покачала головой с извиняющейся улыбкой:
– Не могу заставить себя уйти.
Он улыбнулся и прижал ее еще крепче:
– Это невозможно сделать, Рафаэлла. Ты всегда рядом, где бы ни была.
– Жаль, что мы не можем поехать в Испанию вместе.
– Может, когда-нибудь…
Когда-нибудь… но когда же? Она не любила об этом думать, потому что надо было представить, что Джона Генри уже нет в живых. Это было похоже на убийство, пусть даже мысленное, и она предпочитала жить настоящим.
– Может быть. Я напишу тебе.
– И я. Можно?
Она кивнула.
– Напомни Мэнди про чемодан и теннисную ракетку.
– Хорошо, мамочка, – засмеялся Алекс. – Напомню. В котором часу ее разбудить?
– В половине седьмого. Самолет вылетает в девять.
Он собирался проводить Мэнди до аэропорта, но ему уже не удастся увидеть там Рафаэллу. Как обычно, шофер подвезет ее прямо к самолету. Но они обе летели одним рейсом, и Рафаэлла должна была подбросить Мэнди до «Карлейля» на заказанном для нее лимузине. А там Мэнди встретит Шарлотта и проводит до квартиры Кэ. Аманда заявила, что не желает встречаться с матерью один на один. Они не виделись после скандала в рождественские дни, да и вообще она не горела желанием вернуться домой. Отец ее улетел на медицинскую конференцию в Атланту, так что некому было послужить буфером при встрече дочери с любящей матерью.
– Алекс, я люблю тебя.
– Я тоже, малыш. Все будет отлично.
Она молча кивнула, не понимая, почему уезжает с таким тяжелым сердцем. Всю ночь она пролежала рядом с ним не сомкнув глаз.
– Пора идти?
Она кивнула, и на этот раз он проводил ее почти до самого порога.
В аэропорту они так и не увиделись. На Рафаэллу повеяло чем-то родным и домашним, когда она увидела в салоне самолета Мэнди. На ней были соломенная шляпка, белое платье и босоножки, которые они покупали вместе. В руках она держала теннисную ракетку, из-за которой так переживала Рафаэлла.
– Приветик, мамочка, – улыбнулась Мэнди, и Рафаэлла улыбнулась в ответ.
Будь Мэнди чуть повыше и чуть менее миниатюрной, то выглядела бы почти как взрослая женщина. Но все-таки она была еще девочкой.
– Рада тебя видеть. Мне уже стало ужасно одиноко.
– И Алексу тоже. Он превратил яичницу в угольки, у него убежал кофе, сгорели тосты, а всю дорогу до аэропорта он гнал как сумасшедший. Похоже, он явно думал не о том, что делали его руки.
Они обменялись улыбками. Рафаэлле было приятно просто разговаривать об Алексе, словно от этого он становился ближе. Через пять часов они нырнули в зной, суматоху и духоту нью-йоркского лета. Сан-Франциско перестал для них существовать, казалось, что они никогда не найдут даже дороги назад. Рафаэлла и Мэнди пристально смотрели друг на друга, не торопясь расставаться.
– Я всегда забываю, что здесь – настоящий ад.
– Я тоже. – Мэнди изумленно оглядывалась. – Боже, это просто ужас!
В эту минуту их нашел шофер, и скоро они уже расположились на заднем сиденье лимузина с кондиционером.
– Что ж, может, все не так уж и плохо. – Мэнди облегченно улыбнулась Рафаэлле, и та взяла ее за руку. Она отдала бы все на свете, лишь бы только поменять роскошный лимузин на «порше» Алекса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75