Была также пара вырезок о коррупции в правительстве президента Эгиа, но Шерман лишь криво усмехнулся: ведь армейская верхушка и переворот-то совершала для того, чтобы не потерять монополии на кокаин.
Он взял следующую стопку вырезок, закурил сигарету и пересел в кресло у окна. Эта пачка статей, вырезанных из десятка разных газет, касалась убийства президента Эгиа, которое Иньеста впоследствии без тени стыда представил как «последнюю каплю», подвигнувшую его выступить во спасение страны для западной цивилизации. Сказать по правде, никто не верил официальной версии, будто президент был застрелен одним из партизан-марксистов. Убийца был в женском платье и черном парике, и один приятель Шермана из госдепартамента заметил, что это дело рук, несомненно, профессионала, нанятого за границей, и что вооруженная личная охрана президента даже не пыталась вмешаться.
Другие журналисты в Вашингтоне клялись, что убийца был обучен в ЦРУ, но, хотя то, как все произошло, во многом напоминало операцию Трэк II в Чили и убийство генерала Шнейдера, все, однако, считали, что ЦРУ на этот раз не имело прямого касательства к делу. Слишком уж досталось Управлению от сената и комитетов конгресса, чтобы затеять новую игру теми же краплеными картами. А карты эти были налицо. Та же подрывная очернительная пропаганда, те же психологические атаки на демонстрантов со стороны нанятых писак с целью дать повод для «наведения порядка». Нагнетание истерии средствами массовой информации. Взятки профсоюзным лидерам для организации забастовок и наем гангстеров для убийства студентов, чтобы провоцировать волнения в университетах.
Конечно, не исключено, что убийца прошел первоначальную подготовку в Фирме. Ведь к услугам ЦРУ было множество кубинских эмигрантов, оставшихся без дела после того, как США прекратили активные действия против Кубы. Однако большинство источников указывало на некоего араба, хотя на первый взгляд это и казалось маловероятным. Так или иначе, curriculum vitae убийцы представляла интерес лишь постольку, поскольку могла пролить свет на того, кто ему платил. Конечно, все расходы подсчитать невозможно, но это нагнетание напряженности стоило, очевидно, не один миллион долларов.
Шерман невольно сопоставил эту сумму с возможными прибылями от горнорудных разработок и пришел к выводу, что, наверное, это была захватывающая игра, особенно если Гамильтон заранее знал, что они дешево ему обойдутся. Шерман понимал, что нельзя поддаваться искушению и обращать внимание лишь на те факты, которые вроде бы подкрепляют подозрение, но ничего не мог с собой поделать и вернулся к одной из статей о беспорядках в столице.
Возможно, парням из ЦРУ пришлось держаться от этого грязного дела подальше, но это вовсе не значит, что они не действовали через подставных лиц, заручившись, конечно, «правдоподобным алиби». Операция Трэк II в 1970 году осуществлялась с помощью нескольких международных корпораций, которые согласились служить ширмой и были использованы для передачи секретных фондов ЦРУ. Шерман понимал, что подобная операция могла быть осуществлена и без ЦРУ, поскольку многие офицеры, уволенные в период так называемой «новой метлы», были наняты мультинациональными корпорациями в качестве «консультантов по безопасности».
Шерман сознавал, что появление Гамильтона в качестве фигуры, финансирующей Институт по изучению проблем свободного мира, само по себе большой роли не играет, но это явно указывает на то, что он имеет крепкие позиции не только в Вашингтоне, но и в Лэнгли, штат Виргиния. Следовательно, по собственному почину или по наущению ЦРУ он вполне мог субсидировать военный переворот, подрывные действия или даже убийство Эгиа. Почесывая в задумчивости плечо, Шерман подумал, что, как бы правильна ни была его гипотеза, Гамильтон, безусловно, держится от всех этих дел на безопасном расстоянии и наверняка создал дымовую завесу из фальшивых имен, текущих счетов и денежных переводов на подставных лиц, чтобы пресечь всякую попытку докопаться до истины.
Шерман вспомнил, как Алекс Гамильтон, щурясь, точно кот, сидел в своем звуконепроницаемом кабинете. Он вряд ли получал удовольствие от страданий, которые навлек на эту страну, но прибыли из нее выколачивал огромные. Очевидно, он никогда не думал об этом, как не думает генерал, сколько настрадаются его солдаты на поле боя. Неудачное сравнение. Никто не вызывался добровольно страдать ни в шахтах, ни в трущобах, ни в застенках Бригады по расследованию и обеспечению безопасности. Он вспомнил, что следующая стопка вырезок посвящена перевороту и его последствиям – осаде университета; расстрелам на стадионе с последующей работой штыками, которой занялись национальные гвардейцы; массовым изнасилованиям женщин-заключенных перед тем, как подвергнуть их пыткам электрическим током.
На Шермана вдруг напало уныние – не только из-за всего этого ужаса, который можно было предсказать заранее, но главным образом из-за того, что он вряд ли когда-нибудь узнает всю правду о перевороте. В ЦРУ может найтись человек, который согласился бы выступить с разоблачениями, но Гамильтон никогда не стал бы нанимать идеалиста, способного со временем разочароваться в порученном ему деле. Это если Гамильтон действительно причастен к перевороту, поспешно напомнил себе Шерман. Единственный человек, который хорошо знает Алекса Гамильтона и мог бы что-то рассказать о нем, учитывая, что они терпеть друг друга не могут, – это его младший брат, и, хотя, скорее всего, он мало что знает, все же лучше поговорить с ним, чем сидеть над этим газетным барахлом. Шерман посмотрел на часы. Пора было звонить в Вашингтон.

Наконец он выбрался из гостиницы. Был один из тех жарких летних вечеров, когда люди толпятся на тротуарах возле кафе и прохожие вынуждены идти по проезжей части. В субботний вечер всюду слышатся болтовня и смех. Шерман любил этот расслабившийся Лондон с его космополитическими звуками и запахами. Он считал, что Нью-Йорк, одержимый духом конкуренции, слишком взвинчен.
Совершенно неожиданная новость рассеяла его недавнее уныние. Какой-то молодой репортер из «Вашингтон пост» проверял слухи о взятках, раздаваемых одной компанией США, имеющей интересы в Южной Америке, и, хотя ничто пока не указывало на то, что Гамильтон к этому причастен, репортер слышал, что завтра в Лондон прибывает Иньеста. Шерман всем своим нутром тотчас почувствовал, что наконец-то напал на горячий след.
Подойдя к двери крошечного флигеля бывшей конюшни, он нажал на звонок и, взглянув вверх, на окно, заметил, что занавеска слегка дрогнула. Надеюсь, он не с красоткой, ухмыльнулся про себя Шерман. И, снова надавив на кнопку звонка, стал ждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61