Наверное, это потому, что у самой Амиго таких не было. Про нее шутили: «Друг Человека грудей не носит».
Груди Вероники Амиго ласкала много раз и всегда приходила в восторг, когда набухали и напрягались ее горячие соски. Но на этот раз случилось нечто, чего никогда раньше не было.
В минуту экстаза сосок Вероники произвел каплю полупрозрачной жидкости. Амиго слизнула ее, и тогда из соска полился целый поток этой жидкости. Она густела и белела на глазах и была она сладкой, жирной, вкусной и возбуждающей.
«Это не молоко», — подумала Амиго, когда поток иссяк.
— Что это было? — спросила Вероника, облизывая вымазанный в таинственной жидкости палец.
— Ой, — ответила Амиго и по прошествии очень короткого времени разразилась непечатной тирадой, означающей крайнюю степень удивления.
Дюймовочка как таковая
Лена раньше не испытывала склонности к лесбийской любви, но почему-то девушка в платье без пояса выглядит до странности соблазнительно, и это платье ужасно хочется с нее снять.
Да к тому же есть повод — круглый бассейн с фонтаном посередине.
Сюда привел лабиринт, который начинался от седьмого малого зеркала справа от входа в Зеркальный зал с зазеркальной стороны. Четыре Лены — Алена, Алька, Эл и Хелен — сняли платья и бикини, спрыгнули в бассейн и бросились к сердцу фонтана. Фонтанов вокруг было много, но этот — самый большой. Девичьи шалости даже в голом виде далеко не всегда приводят к лесбиянству. Но случается, что и приводят. Женское тело — сплошная эрогенная зона, и если долго тормошить его — все равно, мужскими или женскими руками — рано или поздно захочется чего-то большего.
— Ну что ты делаешь, — шептала Хелен Альке сквозь шум воды, когда та терлась щеками о ее груди.
— Какой разврат! — восклицала Эл, когда Алена изображала грудного ребенка. — Это же онанизм, любить саму себя.
Лактоид брызнул почти одновременно, и две дюймовочки явились на свет с промежутком в несколько секунд.
Каждая из них ровно семнадцать мгновений кушала мамино молоко и по окончании этого процесса имела рост 34 миллиметра.
Каждая из них была как две капли воды похожа на Лену Васильеву, уменьшенную ровно в пятьдесят раз.
— Клонинги, — констатировала Алена.
— Я тоже хочу, — сказала Хелен.
Через четверть часа дюймовочек стало четыре. Две из них были правосторонними, одна — левосторонней и еще одна вроде бы двусторонней, ибо она с одинаковой энергией жестикулировала обеими руками.
В остальном трое из них были одинаковы. Четвертую Хелен из научного интереса отстранила от груди раньше срока, чтобы посмотреть, что будет.
Молоко из белого стало прозрачным, а потом перестало течь и больше не появилось. Через некоторое время кормление начала Эл, и Хелен поднесла свою дюймовочку к ее свободной груди. Молочко оттуда текло, дюймовочка его пила, но не выросла больше ни на миллиметр и осталась на полсантиметра меньше сводных сестер.
Дюймовочки Элли, Хелли, Алли и Ли очень скоро проявили неподдельный интерес к эротической стороне жизни. Эл, Алена, Алька и Хелен смотрели это кино с восторженными комментариями — в конце концов не каждый день трехсантиметровые девушки занимаются лесбийской любовью у тебя на ладони.
А картина повторялась с уменьшением в пятьдесят раз — в пространстве, но не во времени. И похоже, у дюймовочек тоже стали рождаться дети. Только их было трудно разглядеть — ведь при рождении они имели рост в три миллиметра, а после кормления вырастали максимум вдвое.
— Это становится опасным, — сказала Алена. — Интересно, а если внуки родят правнуков, они смогут душить микробов голыми руками? — поинтересовалась Алька. — А здесь есть микробы? — усомнилась Алена. — Микробы есть везде, — ответила Эл — Так не бывает, сказала Хелен. Она имела в виду не микробов, а бесконечное уменьшение дюймовочек. — Здесь все бывает, — заметила Эл, имя в виду вообще все. Лена сама по себе была девушка умная и как раз в этом году в очередной раз собиралась поступать в медицинский институт, так что она кое-что понимала и в химии, и в биологии. Так что Хелен могла с полным основанием сказать, что так не бывает. Не может быть человек ростом с микроба, потому что микроб — существо одноклеточное, а человек при всех своих недостатках — очень даже многоклеточный.
Но и Эл тоже была права.
— Смотри. Они ведь разумные, да? — она показала на занятых своими делами дюймовочек на парапете фонтана.
— Ну, — сказала Хелен.
— А бывают разумные существа ростом в три сантиметра? У них же на разум никаких клеток не хватит.
Но Лена сама по себе помимо науки любила также научную фантастику.
— Может, нейтринные системы? — задумчиво произнесла Алька.
— Нейтринные системы, — повторила за ней Эл. — «Солярис». Хари.
Она схватила свое платье и, порывшись в его складках, извлекла на свет божий иголку с ниткой. Этой иголкой она безжалостно пробороздила себе палец. Чего не сделаешь ради научного эксперимента.
Брызнула кровь из разорванных капилляров. Потекла немного и свернулась, как и положено крови всякого, кто не страдает гемофилией. Эл некоторое время пристально вглядывалась в ранку, а потом сказала:
— Не получается.
— Микроскоп бы, — сказала Алька.
Микроскопа не было. Поэтому Лены принялись наблюдать за жизнью своих дюймовочек невооруженным глазом. Дюймовочки жестами показали мамам, что намерены спрыгнуть в воду, но вряд ли смогут сами выбраться обратно.
— Поможем, — сказала Алена, и дюймовочки обрадованно замахали руками и попрыгали в воду — похоже, вместе со своими детьми. Выбраться на внешний мраморный парапет они действительно без посторонней помощи не могли. Зато фонтан в виде громадного букета цветов и плодов, предоставлял неограниченные возможности. Его нижняя часть полностью уходила под воду, а по резным стеблям листикам и лепесткам даже дюймовочки могли добраться хоть до самой вершины. К тому же эти листья и букеты могли служить дюймовочкам чем-то вроде навесов и пещер, где можно скрыться и от струй фонтана, и от любых опасностей.
Дюймовочки опять-таки жестам показали, что хотят здесь остаться и заняться самым откровенным разгулом и развратом, а материнских взглядов стесняются просят своих горячо любимых мам заняться аналогичным делом где-нибудь в другом месте.
Мамы послушно отошли в сторону и приступили к новым экспериментам.
Из-за экспериментального характера новых любовных упражнений они долго не могли достигнуть нужного результата, однако в конце концов стихия возбуждения пересилила разум и молочко забило фонтаном.
Эл вовсе не допустила новорожденную дюймовочек к груди. Та ничуть не обиделась и не испугалась за свое будущее. Молочко немного потекло и перестало, а дюймовочка сохранила рост в семнадцать миллиметров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Груди Вероники Амиго ласкала много раз и всегда приходила в восторг, когда набухали и напрягались ее горячие соски. Но на этот раз случилось нечто, чего никогда раньше не было.
В минуту экстаза сосок Вероники произвел каплю полупрозрачной жидкости. Амиго слизнула ее, и тогда из соска полился целый поток этой жидкости. Она густела и белела на глазах и была она сладкой, жирной, вкусной и возбуждающей.
«Это не молоко», — подумала Амиго, когда поток иссяк.
— Что это было? — спросила Вероника, облизывая вымазанный в таинственной жидкости палец.
— Ой, — ответила Амиго и по прошествии очень короткого времени разразилась непечатной тирадой, означающей крайнюю степень удивления.
Дюймовочка как таковая
Лена раньше не испытывала склонности к лесбийской любви, но почему-то девушка в платье без пояса выглядит до странности соблазнительно, и это платье ужасно хочется с нее снять.
Да к тому же есть повод — круглый бассейн с фонтаном посередине.
Сюда привел лабиринт, который начинался от седьмого малого зеркала справа от входа в Зеркальный зал с зазеркальной стороны. Четыре Лены — Алена, Алька, Эл и Хелен — сняли платья и бикини, спрыгнули в бассейн и бросились к сердцу фонтана. Фонтанов вокруг было много, но этот — самый большой. Девичьи шалости даже в голом виде далеко не всегда приводят к лесбиянству. Но случается, что и приводят. Женское тело — сплошная эрогенная зона, и если долго тормошить его — все равно, мужскими или женскими руками — рано или поздно захочется чего-то большего.
— Ну что ты делаешь, — шептала Хелен Альке сквозь шум воды, когда та терлась щеками о ее груди.
— Какой разврат! — восклицала Эл, когда Алена изображала грудного ребенка. — Это же онанизм, любить саму себя.
Лактоид брызнул почти одновременно, и две дюймовочки явились на свет с промежутком в несколько секунд.
Каждая из них ровно семнадцать мгновений кушала мамино молоко и по окончании этого процесса имела рост 34 миллиметра.
Каждая из них была как две капли воды похожа на Лену Васильеву, уменьшенную ровно в пятьдесят раз.
— Клонинги, — констатировала Алена.
— Я тоже хочу, — сказала Хелен.
Через четверть часа дюймовочек стало четыре. Две из них были правосторонними, одна — левосторонней и еще одна вроде бы двусторонней, ибо она с одинаковой энергией жестикулировала обеими руками.
В остальном трое из них были одинаковы. Четвертую Хелен из научного интереса отстранила от груди раньше срока, чтобы посмотреть, что будет.
Молоко из белого стало прозрачным, а потом перестало течь и больше не появилось. Через некоторое время кормление начала Эл, и Хелен поднесла свою дюймовочку к ее свободной груди. Молочко оттуда текло, дюймовочка его пила, но не выросла больше ни на миллиметр и осталась на полсантиметра меньше сводных сестер.
Дюймовочки Элли, Хелли, Алли и Ли очень скоро проявили неподдельный интерес к эротической стороне жизни. Эл, Алена, Алька и Хелен смотрели это кино с восторженными комментариями — в конце концов не каждый день трехсантиметровые девушки занимаются лесбийской любовью у тебя на ладони.
А картина повторялась с уменьшением в пятьдесят раз — в пространстве, но не во времени. И похоже, у дюймовочек тоже стали рождаться дети. Только их было трудно разглядеть — ведь при рождении они имели рост в три миллиметра, а после кормления вырастали максимум вдвое.
— Это становится опасным, — сказала Алена. — Интересно, а если внуки родят правнуков, они смогут душить микробов голыми руками? — поинтересовалась Алька. — А здесь есть микробы? — усомнилась Алена. — Микробы есть везде, — ответила Эл — Так не бывает, сказала Хелен. Она имела в виду не микробов, а бесконечное уменьшение дюймовочек. — Здесь все бывает, — заметила Эл, имя в виду вообще все. Лена сама по себе была девушка умная и как раз в этом году в очередной раз собиралась поступать в медицинский институт, так что она кое-что понимала и в химии, и в биологии. Так что Хелен могла с полным основанием сказать, что так не бывает. Не может быть человек ростом с микроба, потому что микроб — существо одноклеточное, а человек при всех своих недостатках — очень даже многоклеточный.
Но и Эл тоже была права.
— Смотри. Они ведь разумные, да? — она показала на занятых своими делами дюймовочек на парапете фонтана.
— Ну, — сказала Хелен.
— А бывают разумные существа ростом в три сантиметра? У них же на разум никаких клеток не хватит.
Но Лена сама по себе помимо науки любила также научную фантастику.
— Может, нейтринные системы? — задумчиво произнесла Алька.
— Нейтринные системы, — повторила за ней Эл. — «Солярис». Хари.
Она схватила свое платье и, порывшись в его складках, извлекла на свет божий иголку с ниткой. Этой иголкой она безжалостно пробороздила себе палец. Чего не сделаешь ради научного эксперимента.
Брызнула кровь из разорванных капилляров. Потекла немного и свернулась, как и положено крови всякого, кто не страдает гемофилией. Эл некоторое время пристально вглядывалась в ранку, а потом сказала:
— Не получается.
— Микроскоп бы, — сказала Алька.
Микроскопа не было. Поэтому Лены принялись наблюдать за жизнью своих дюймовочек невооруженным глазом. Дюймовочки жестами показали мамам, что намерены спрыгнуть в воду, но вряд ли смогут сами выбраться обратно.
— Поможем, — сказала Алена, и дюймовочки обрадованно замахали руками и попрыгали в воду — похоже, вместе со своими детьми. Выбраться на внешний мраморный парапет они действительно без посторонней помощи не могли. Зато фонтан в виде громадного букета цветов и плодов, предоставлял неограниченные возможности. Его нижняя часть полностью уходила под воду, а по резным стеблям листикам и лепесткам даже дюймовочки могли добраться хоть до самой вершины. К тому же эти листья и букеты могли служить дюймовочкам чем-то вроде навесов и пещер, где можно скрыться и от струй фонтана, и от любых опасностей.
Дюймовочки опять-таки жестам показали, что хотят здесь остаться и заняться самым откровенным разгулом и развратом, а материнских взглядов стесняются просят своих горячо любимых мам заняться аналогичным делом где-нибудь в другом месте.
Мамы послушно отошли в сторону и приступили к новым экспериментам.
Из-за экспериментального характера новых любовных упражнений они долго не могли достигнуть нужного результата, однако в конце концов стихия возбуждения пересилила разум и молочко забило фонтаном.
Эл вовсе не допустила новорожденную дюймовочек к груди. Та ничуть не обиделась и не испугалась за свое будущее. Молочко немного потекло и перестало, а дюймовочка сохранила рост в семнадцать миллиметров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19