Но на этот раз все было сложнее. Для крика в ее легких не было воздуха, и оттого оргазм показался ей особенно восхитительным — был пик блаженства и не было для него выхода, и все блаженство осталось в ней.
Но как говаривала Женька в минуты откровенности, «из всех видов любви для нас важнейшей является французская» И едва порождающий орган Кира восстановил работоспособность, Женька приступила к делу со свойственным ей умением, не знающим границ.
Семя обильной волной выплеснулось за пределы кирова организма, и Женька с наслаждением употребила его в пищу — она не раз называла этот продукт жизнедеятельности мужчины своим любимым напитком.
Очень скоро она почувствовала что-то не то. Что-то непривычное и странное шевелилось у нее во чреве, напоминая о беременности, про которую Женька знала лишь понаслышке. Она стремительно вынырнула на поверхность. Кир вынырнул следом.
— Что такое? — спросил он.
— Кажется, я рожаю, — ответила Женька.
— Ты смеешься или умом рехнулась? — вежливо поинтересовался Кир.
— Сам смотри, — сказала Женька, показывая, куда именно надо смотреть.
Кир посмотрел и свистнул.
— Ой, — произнесла Женька.
Из той части женского тела, которая в Дао Любви именуется нефритовыми воротами, выплыл новый персонаж. Это была живая фигурка ростом сантиметра в полтора, но с пропорциями взрослой девушки. Движения ее были вполне целеустремленными — она плыла брассом в направлении левой Женькиной груди.
Грудь эта находилась под водой, равно как и другая. И из обеих грудей вдруг тончайшей струйкой потекла белая жидкость.
— Ой, — повторила Женька. Она поняла конечную цель путешествия рожденной ею дюймовочки и приблизила к ней свою грудь. Дюймовочка пришвартовалась к соску и поймала ртом бьющую из него струйку молока.
— Гляди, растет, — сказал вдруг Кир, который до этого молча наблюдал за странной сценой и поддерживал Женьку рукой, чтобы та совершала поменьше движений.
Дюймовочка прибавляла по миллиметру в секунду, и Кир мгновенно подсчитал в уме, что через полчаса она достигнет человеческого роста. Но новорожденная обманула его ожидания. Через шестнадцать секунд она оторвалась от соска, потому что поток молока иссяк. В другой груди о иссяк еще раньше. Теперь дюймовочка была ростом чуть больше трех сантиметров, и можно было разглядеть, что фигурой она напоминает Женьку, а лицом больше смахивает на Кира и вообще имеет довольно приятную внешность.
— Езус Мария, — воскликнул Кир. — Рулим к берегу. Женька поплыла к берегу на спине, уложив дюймовочку в ложбинке меж грудей и придерживая ее руками. Сбоку Женьку поддерживал Кир, а ногами они работали оба.
— Приколитесь, — издали крикнул Кир всем остальным, — Женька дочку родила!
— Глюк, — сказал Гарри, еще не зная, в чем собственно, дело.
— А что, хорошее имя, — произнес Полбуханки.
Лайка сунула взгляд в ладони Женьки, где с комфортом разместилась дюймовочка, только что получившая имя Глюк или в полной форме — Галлюцинация.
— Ой, — сказала Лайка, и лицо ее стало умильным и сладким, — Какая хорошенькая!
Галлюцинация что-то ответила, но голос ее был тоньше комариного писка.
— Откуда, — спросила Лайка.
— Отсюда, — Кир похлопал Женьку чуть ниже Венерина холма, и Женька тут же устыдилась своей наготы. Рубашку ей пришлось одолжить у Вероники, которой та была ни к чему не нужна.
На время одевания Женька передоверила дюймовочку Лайке. Галлюцинация, похоже, унаследовала от Женьки стыдливость. Она решила спрятаться от чужих глаз в кармане Лайкиной рубашки, и когда Женька вернулась, дюймовочка оглядывала окрестности, стоя на пачке сигарет и высунув наружу только голову.
Женька вытащила Глюк из кармана и понесла показывать остальным.
— А если тебя голую напоказ выставить, — сказала Лайка ей вслед.
Женька задумалась, прониклась и отдала рубашку Веронике, а сама осталась полуобнаженной.
Кир тем временем объяснял всем, откуда берутся дети. Лайка с надеждой посмотрела на него, но Кир покачал головой и показал глазами на Женьку. Женька была ревнива. Лайка оглядела окрестности. Гарри был наг и бледен. При виде двух нагих девушек и одной полуобнаженной, а также и никогда не знавшей одежды дюймовочки, его детородный орган оставался вял и неподвижен.
Полбуханки был в семейных трусах. Лайка заглянула внутрь и сокрушенно покачала головой.
Оставался Аркаша, который вроде бы задался целью оставить невидимые отпечатки своих губ на каждом квадратном сантиметре тела Вероники. Более никаких действий он не производил. Веронике, судя по выражению ее лица, эти проявления любви были приятны, но лишь чуть-чуть. Они не приводили ее в экстаз и не требовали ответных действий.
Лайка сбросила с себя рубашку и со словами: «Искусство требует жертв», — опустилась рядом с Аркашей, перевернула его на спину и извлекла на свет его знак отличия. С этим все было в порядке — калибром предмет не выделялся, но службу нес исправно.
Лайка хотела получить результат как можно быстрее. Миньет она не любила — однако искусство требует жертв. Закончив дело, Лайка пошутила:
— Циммерман, а где твое обрезание?
Аркаша был еврей с ног и до мозга костей, но его родители были совершенно нерелигиозны и даже не знали, где находится синагога, и остался их сын без главного признака еврейства. К тому же сам он был тайным поклонником дао, а таковым обрезание и вовсе несвойственно.
— Ой, — сказала Лайка, не дождавшись ответа и второпях стягивая трусики.
Она все еще стояла, когда ее дюймовочка выкарабкалась на свет и повисла на волосах, растущих у нефритовых ворот.
Лайка подхватила ее на ладонь и подняла к груди. Эпопея повторилась в точности. Дюймовочка пила молоко четверть минуты и выросла за это время вдвое. Она оказалась чуть пониже Галлюцинации — точно в такой же пропорции, в какой Лайка была ниже Женьки.
— Вылитый Аркаша, — заявил Кир, взглянув на подросшую Лайкину дюймовочку.
— Красивые еврейки с возрастом становятся некрасивыми, — пробормотал Полбуханки с претензией на глубокомыслие и получил от Лайки пощечину левой пяткой.
— Глюк, — отозвался Гарри. Больше всего появлению новой дюймовочки обрадовалась Галлюцинация. Теперь ей было с кем поговорить Новую дюймовочку назвали Евой и вместе с Галлюцинацией пустили путешествовать по телу Вероники. Лайка подсчитала, что общая длина Веры от пяток до макушки составляет 85 дюймовочкиных метров.
Но эта идиллия продолжалась недолго. Амиго вдруг вздумала привести Нику в чувство и потащила ее купаться. Дюймовочек засунули в карман к Лайке, которая снова надела трусики и рубашку.
Освежив Веронику, Амиго вытащила ее на отмель и принялась за эротический массаж.
Больше всего Амиго любила Вероникины груди — не большие и не маленькие, а в самый раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19