— Та-ак… та-ак… кажется, она поддается… В этих старых гробах вряд ли… то есть… не сомневаюсь, что…
Он отставил фонарь и взялся за крышку обеими руками. Крышка не прибита, это точно.
— Интересно! — проговорил он. — Очень интересно! Давайте я возьмусь здесь, а ты, Давид вместе с Юнасом — там!
Линдрот крепко ухватился за один конец крышки, Давид и Юнас — за другой, и они подняли ее. Крышка была не очень тяжелая, они даже приложили больше сил, чем требовалось. Теперь она была у них в руках. Но что внутри?
— Свети, Анника! Свети! — крикнул Давид. Подняв штормовой фонарь Линдрота, Анника посветила.
Гроб был пуст!
Под сводами стало тихо. Потом Анника всхлипнула, и Линдрот поспешил ее утешить:
— Ничего, ничего, милая Анника…
— Может, статуя в другом гробу? — спросил Юнас.
Давид решительно покачал головой. Это невозможно.
— Как обидно… — всхлипывала Анника. — Опять…
— Ничего, милая Анника, — сказал Линдрот. — Не расстраивайся. Это, должно быть, какое-то недоразумение. Вот увидишь, мы с этим разберемся.
Давид взял фонарь и еще раз посветил в гроб.
— Подождите! Подождите!
Он быстро нагнулся и достал из гроба какой-то блестящий предмет. В его руке что-то сверкнуло. Он протянул руку и показал им.
— Золотой жук! — прошептал Юнас.
— Священный скарабей, — торжественно произнес Давид. — А это значит, что статуя все-таки была здесь!
Линдрот осторожно взял скарабея у Давида и с любопытством рассмотрел его при свете фонаря.
— Да, мы можем быть почти уверены в этом, — сказал он. — А золотой жучок, наверное, отвалился, когда они возились со статуей — вынимали, переносили и так далее. Это неудивительно. Хорошо, что мы его обнаружили. Понимаешь, милая Анника…
— Да, — немного пристыжено ответила Анника. — Не знаю, что на меня нашло.
— А статуя? Куда же они ее дели? — спросил Юнас.
— Думаю, это со временем прояснится, — спокойно произнес Линдрот, наклонился и осмотрел гроб изнутри, как будто надеялся найти еще одного скарабея.
— Вот это да, смотрите, — вдруг сказал он. — Ничего себе!
— Что такое?
— Что такое, пастор? Что случилось?
Ребята сгрудились вокруг него. Подняв фонарики, они светили вниз и смотрели на дно гроба, куда указывал Линдрот.
— Смотрите, смотрите! Там что-то написано! Линдрот вытащил очки и нацепил на нос. И правда, на дне что-то написано! Да, буквы не очень четкие, но вполне различимые.
— Можешь прочитать, Давид?
— Это, кажется, на латыни, — сказал Давид, — а я не особенно в ней силен.
— Может, я смогу? — предложила Анника. Она нагнулась и удивленным голосом прочитала: -
«Gemini geminos quaerunt…» Что это значит, пастор?
Линдрот стоял неподвижно, держа очки в одной руке, а священного скарабея в другой.
— Да, это на латыни, милая Анника, правильно. И значит следующее: «Близнецы ищут друг друга».
— Не понимаю… — сказал Давид.
— Да, кто-то оставил нам очень странное и загадочное послание, — согласился Линдрот.
НОЧНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ
— Ну, знаете, я туда больше ни ногой, — заявил Линдрот и зажег свечки на своем большом кухонном столе.
— Да, и я тоже, — ответила Анника. Она стояла у плиты и следила за горячим шоколадом. Юнас открывал банку абрикосового мармелада, а Давид расставлял чашки.
В старинной печке уже трещали дрова.
— Как хорошо, — сказал Линдрот. — Находиться среди живых гораздо приятнее.
Он стоял у открытого холодильника и доставал разные вкусности.
— Теперь-то мы точно заслужили горячий шоколад с бутербродами, — продолжал он. — Приятно так вот ночью посидеть — подведем итоги, все обсудим…
Линдрот с наслаждением обнюхивал все, что вынимал из холодильника, и только тогда отдавал Давиду, накрывавшему на стол.
— А что, если статуя все-таки в церкви? — сказала Анника и сняла с плиты дымящийся шоколад. Она разлила его по чашкам, и все расселись вокруг стола.
— Это исключено! — ответил Давид.
— Потому, что на крышке лежал навозный жук?
— Да, и поэтому тоже. Все указывает на это место, и у нас к тому же есть доказательство, что статуя там была.
— А вообще, очень может быть, что навозный жук просто хотел показать, где лежит скарабей… — предположила Анника. — И все.
Но Юнас так не считал. Какая глупость! Скарабей — это только путеводная нить. Они должны продолжать поиски.
— Ерунда! Мы должны выяснить, где сейчас находится статуя, — сказал он.
— Так, пожалуйста, угощайтесь. Тут немного разных лакомств. — Линдрот довольно осмотрел стол. — Это настоящий козий сыр из Норвегии, он очень мягкий и нежный. И обязательно попробуйте эту колбасу. Ее коптили на можжевеловых дровах. Тебе, Юнас, точно понравится. Я купил ее на лиаредском рынке в прошлую субботу.
— Как вкусно пахнет! С нее-то я и начну! — сказал Юнас и принялся за колбасу.
Сам же Линдрот собирался немного подождать с колбасой. Ему казалось, что запах слишком острый.
— А я пока займусь паштетом, он очень нежный и сочный, необыкновенно вкусный. Я нашел его в одном маленьком магазине деликатесов в Экшё. Берите побольше!
Он протянул Давиду паштет и заметил, что Анника пробует козий сыр. Все были довольны. Линдрот продолжил:
— Ну что ж, попробуем собраться с мыслями, подвести итоги и вспомнить все, что нам известно. Итак, мы знаем, где Петрус Виик похоронил статую. Что ж, неглупо, очень неглупо.
— А это точно был он? — спросила Анника. Линдрот задумчиво положил кусочек паштета на хлеб.
— Конечно, спустя столько лет ничего не докажешь, но мне все-таки верится, что если Петрус Виик пообещал Эмилии обезвредить статую, то он не мог не сдержать слова. Ведь он, как мы знаем, выполнял и более сложные обещания. К тому же он был пономарем, в церкви чувствовал себя как дома и, в принципе, мог делать, что угодно. Так что он просто взял и засунул статую под пол, вот как я думаю.
— Странно, что не выкинул ее на помойку, — сказал Юнас, намазывая хлеб паштетом. — Я бы поступил именно так.
— Так мы тебе и поверили! — засмеялась Анника. — Египетскую статую так просто не выкинешь на помойку.
— Да, тогда бы Петрус точно навлек на себя проклятие, а он ведь так этого боялся, — сказал Давид. — Сложность в том, что статую нужно было обезвредить, и в то же время защитить.
— Вот именно. А под церковью — очень подходящее место, — промолвил Линдрот, — потому что церковь стоит на песчаном холме и внутри довольно сухо. Конечно, не так сухо, как в пустыне, но со статуей вряд ли что-нибудь случилось бы. А положил он ее в самую древнюю, средневековую часть церкви, никого из родственников покойных уже не было в живых, так что статуя никому не могла навредить. По-моему, он поступил очень умно, в таких обстоятельствах лучше едва ли придумаешь…
— Я только одного не понимаю: почему после этого нельзя было оставить статую в покое? — спросила Анника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Он отставил фонарь и взялся за крышку обеими руками. Крышка не прибита, это точно.
— Интересно! — проговорил он. — Очень интересно! Давайте я возьмусь здесь, а ты, Давид вместе с Юнасом — там!
Линдрот крепко ухватился за один конец крышки, Давид и Юнас — за другой, и они подняли ее. Крышка была не очень тяжелая, они даже приложили больше сил, чем требовалось. Теперь она была у них в руках. Но что внутри?
— Свети, Анника! Свети! — крикнул Давид. Подняв штормовой фонарь Линдрота, Анника посветила.
Гроб был пуст!
Под сводами стало тихо. Потом Анника всхлипнула, и Линдрот поспешил ее утешить:
— Ничего, ничего, милая Анника…
— Может, статуя в другом гробу? — спросил Юнас.
Давид решительно покачал головой. Это невозможно.
— Как обидно… — всхлипывала Анника. — Опять…
— Ничего, милая Анника, — сказал Линдрот. — Не расстраивайся. Это, должно быть, какое-то недоразумение. Вот увидишь, мы с этим разберемся.
Давид взял фонарь и еще раз посветил в гроб.
— Подождите! Подождите!
Он быстро нагнулся и достал из гроба какой-то блестящий предмет. В его руке что-то сверкнуло. Он протянул руку и показал им.
— Золотой жук! — прошептал Юнас.
— Священный скарабей, — торжественно произнес Давид. — А это значит, что статуя все-таки была здесь!
Линдрот осторожно взял скарабея у Давида и с любопытством рассмотрел его при свете фонаря.
— Да, мы можем быть почти уверены в этом, — сказал он. — А золотой жучок, наверное, отвалился, когда они возились со статуей — вынимали, переносили и так далее. Это неудивительно. Хорошо, что мы его обнаружили. Понимаешь, милая Анника…
— Да, — немного пристыжено ответила Анника. — Не знаю, что на меня нашло.
— А статуя? Куда же они ее дели? — спросил Юнас.
— Думаю, это со временем прояснится, — спокойно произнес Линдрот, наклонился и осмотрел гроб изнутри, как будто надеялся найти еще одного скарабея.
— Вот это да, смотрите, — вдруг сказал он. — Ничего себе!
— Что такое?
— Что такое, пастор? Что случилось?
Ребята сгрудились вокруг него. Подняв фонарики, они светили вниз и смотрели на дно гроба, куда указывал Линдрот.
— Смотрите, смотрите! Там что-то написано! Линдрот вытащил очки и нацепил на нос. И правда, на дне что-то написано! Да, буквы не очень четкие, но вполне различимые.
— Можешь прочитать, Давид?
— Это, кажется, на латыни, — сказал Давид, — а я не особенно в ней силен.
— Может, я смогу? — предложила Анника. Она нагнулась и удивленным голосом прочитала: -
«Gemini geminos quaerunt…» Что это значит, пастор?
Линдрот стоял неподвижно, держа очки в одной руке, а священного скарабея в другой.
— Да, это на латыни, милая Анника, правильно. И значит следующее: «Близнецы ищут друг друга».
— Не понимаю… — сказал Давид.
— Да, кто-то оставил нам очень странное и загадочное послание, — согласился Линдрот.
НОЧНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ
— Ну, знаете, я туда больше ни ногой, — заявил Линдрот и зажег свечки на своем большом кухонном столе.
— Да, и я тоже, — ответила Анника. Она стояла у плиты и следила за горячим шоколадом. Юнас открывал банку абрикосового мармелада, а Давид расставлял чашки.
В старинной печке уже трещали дрова.
— Как хорошо, — сказал Линдрот. — Находиться среди живых гораздо приятнее.
Он стоял у открытого холодильника и доставал разные вкусности.
— Теперь-то мы точно заслужили горячий шоколад с бутербродами, — продолжал он. — Приятно так вот ночью посидеть — подведем итоги, все обсудим…
Линдрот с наслаждением обнюхивал все, что вынимал из холодильника, и только тогда отдавал Давиду, накрывавшему на стол.
— А что, если статуя все-таки в церкви? — сказала Анника и сняла с плиты дымящийся шоколад. Она разлила его по чашкам, и все расселись вокруг стола.
— Это исключено! — ответил Давид.
— Потому, что на крышке лежал навозный жук?
— Да, и поэтому тоже. Все указывает на это место, и у нас к тому же есть доказательство, что статуя там была.
— А вообще, очень может быть, что навозный жук просто хотел показать, где лежит скарабей… — предположила Анника. — И все.
Но Юнас так не считал. Какая глупость! Скарабей — это только путеводная нить. Они должны продолжать поиски.
— Ерунда! Мы должны выяснить, где сейчас находится статуя, — сказал он.
— Так, пожалуйста, угощайтесь. Тут немного разных лакомств. — Линдрот довольно осмотрел стол. — Это настоящий козий сыр из Норвегии, он очень мягкий и нежный. И обязательно попробуйте эту колбасу. Ее коптили на можжевеловых дровах. Тебе, Юнас, точно понравится. Я купил ее на лиаредском рынке в прошлую субботу.
— Как вкусно пахнет! С нее-то я и начну! — сказал Юнас и принялся за колбасу.
Сам же Линдрот собирался немного подождать с колбасой. Ему казалось, что запах слишком острый.
— А я пока займусь паштетом, он очень нежный и сочный, необыкновенно вкусный. Я нашел его в одном маленьком магазине деликатесов в Экшё. Берите побольше!
Он протянул Давиду паштет и заметил, что Анника пробует козий сыр. Все были довольны. Линдрот продолжил:
— Ну что ж, попробуем собраться с мыслями, подвести итоги и вспомнить все, что нам известно. Итак, мы знаем, где Петрус Виик похоронил статую. Что ж, неглупо, очень неглупо.
— А это точно был он? — спросила Анника. Линдрот задумчиво положил кусочек паштета на хлеб.
— Конечно, спустя столько лет ничего не докажешь, но мне все-таки верится, что если Петрус Виик пообещал Эмилии обезвредить статую, то он не мог не сдержать слова. Ведь он, как мы знаем, выполнял и более сложные обещания. К тому же он был пономарем, в церкви чувствовал себя как дома и, в принципе, мог делать, что угодно. Так что он просто взял и засунул статую под пол, вот как я думаю.
— Странно, что не выкинул ее на помойку, — сказал Юнас, намазывая хлеб паштетом. — Я бы поступил именно так.
— Так мы тебе и поверили! — засмеялась Анника. — Египетскую статую так просто не выкинешь на помойку.
— Да, тогда бы Петрус точно навлек на себя проклятие, а он ведь так этого боялся, — сказал Давид. — Сложность в том, что статую нужно было обезвредить, и в то же время защитить.
— Вот именно. А под церковью — очень подходящее место, — промолвил Линдрот, — потому что церковь стоит на песчаном холме и внутри довольно сухо. Конечно, не так сухо, как в пустыне, но со статуей вряд ли что-нибудь случилось бы. А положил он ее в самую древнюю, средневековую часть церкви, никого из родственников покойных уже не было в живых, так что статуя никому не могла навредить. По-моему, он поступил очень умно, в таких обстоятельствах лучше едва ли придумаешь…
— Я только одного не понимаю: почему после этого нельзя было оставить статую в покое? — спросила Анника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63