Нельзя повторять ошибку немцев, которые под нашим давлением из специализированных для борьбы с пехотой машин стали делать универсальные танки якобы для борьбы и с пехотой, и с танками одновременно. Этот универсализм хорош только в теории, а на практике получились машины и не для борьбы с танками, и не для борьбы с пехотой.
Нужна специализация: танки для борьбы с пехотой, САУ – для борьбы с танками.
Ю. И. Мухин
Оптимизация сухопутных войск
Над тактикой ПВО в условиях современной локальной войны я задумался после поставки Кипру комплексов С-300 и последовавшей за этим международной полемики, доходившей до откровенных угроз с турецкой стороны. Меня же заинтересовало следующее: данный комплекс предназначен для поражения целей на значительной дальности (уничтожение стратегических бомбардировщиков до момента запуска ими самолёт-снарядов), а каким же образом будет организовано противодействие самолётам фронтовой авиации, действующим большими группами на малых высотах? Ведь время реакции комплекса в таком случае будет значительно меньше, особенно в случае маловысотного полёта в режиме огибания рельефа местности. Выскочит самолёт в таком режиме на установку, особенно в горно-лесистой местности, и что тогда? Неужели такую большую дорогостоящую ракету возможно применять против небольших ударных высокоманевренных машин или самолёт-снарядов? В случае с бомбардировщиком более-менее понятно: вертикально стартующая ракета переходит в полёт по более пологой траектории, наводимая прицельной станцией (и своей вспомогательной системой) на больших дальностях, поражая крупные и маломаневренные цели. Но как это будет работать по небольшим и многочисленным объектам?
На эту тему нигде ничего толком не написано. Если бы в дополнение к мощным комплексам ПВО выпускались бы также в большом количестве зенитные установки «Тунгуска» со стрелково-пушечным и ракетным вооружением, а также прицельной станцией на одном шасси, более удобные для маскировки и перебазирования с очень малым промежутком для перехода из походного в боевое состояние, а также переносные зенитно-ракетные комплексы «Игла», запускаемые с плеча наводчика-оператора, это было бы понятно. Но об этом ни слова. Каким же образом будет организовано противодействие в случае прорыва ударных самолетов на расстояние, на котором неэффективны большие ЗРК?
В Египте ЗРК придавались ЗСУ «Шилка» для прикрытия и операторы ПЗРК «Стрела» на джипах. К тому же ЗРК на нескольких машинах в относительно небольшом районе поиска может быть обнаружен и уничтожен десантно-диверсионным подразделением. (Подразделения спецназначения ГРУ помимо прочего были ориентированы именно на поиск и уничтожение ракетных установок в тылу противника. Скорее всего для решения подобных задач готовятся подразделения и в армиях других государств).
Операторов ПЗРК, размещенных на достаточно большой площади и замаскированных (а разместить их можно практически где угодно!), уничтожить силами относительно немногочисленных десантно-диверсионных подразделений намного труднее. К тому же сам фактор внезапности (ракеты ПЗРК находят цель по тепловому излучению движения, пилот не может определить момент запуска) в районе наиболее вероятного поражения будет оказывать негативное психологическое давление, что, в свою очередь, определённо скажется на выполнении задания.
Теперь стоит перейти к основной теме: участии сухопутных войск в отражении агрессии ВВС противника. Сухопутные войска имеют свои средства ПВО в виде ЗСУ (достаточно или нет – это уже другой вопрос), к тому же тяжелая бронетехника (танки) имеет свои собственные средства защиты. На последней модификации Т-80 имеются малокалиберные автоматические зенитные пушки калибра 23 мм с радиолокационным наведением и дистанционным управлением. Стоит, кстати, вспомнить, как в хрущёвские времена с танков стали снимать зенитные пулеметы (считалось, что ЗРК решают все задачи). И только результаты ближневосточных конфликтов заставили вернуть зенитные пулеметы обратно. В общем, сухопутные войска в состоянии себя защитить. Но посмотрим, что происходит в реальности.
Возьмем для примера события в Югославии. Пока летчики и зенитчики напряженно трудятся, сухопутные войска ждут, когда противник придёт к ним, готовясь к отражению традиционными способами традиционной агрессии. А чего, собственно, ждут? Может, они и не придут совсем, как это и получилось в Косово?
Исходя из нынешних реалий, когда основной задачей является максимальное нанесение ущерба при помощи авиации и беспилотных средств («вбомбить в каменный век»), только после этого (если потребуется) следует агрессия наземных сил. Поэтому, может, следует несколько изменить тактику применения сухопутных сил, активно привлекая их для выполнения задач территориальных сил ПВО? Ведь не исключено, что противник удовлетворится результатами воздушных налётов, нанеся значительный материальный ущерб, и не пойдёт на наземную агрессию, так и не дав обороняющейся стороне использовать последние козыри: хорошее знание местности, психологическую и военно-тактическую подготовку для ведения боевых действий традиционными способами, втягивание агрессора в затяжной конфликт с большими потерями (и далеко не ясным исходом). То есть, агрессор отступил, отделавшись малой кровью, но нанёс при этом значительный ущерб экономике, а основные силы в бой не вступали.
В таких условиях (объявили войну, побомбили, отступили – и так до бесконечности, изматывая экономически), может, стоило бы оптимизировать сухопутные войска не для наземных действий, а для отражения агрессии с воздуха , заставив противника нести большие потери, массированно внедряя средства ПВО в боевые порядки? Например, резко увеличив число ЗСУ или применив автоматические пушки с большими углами возвышения, высоким темпом стрельбы и радиолокационным и оптиколокационным наведением на обычной легкобронированной технике. То есть, с самого начала основной задачей поставить поражение воздушных целей , что не исключает применение техники сухопутных войск по «специальности» – поражение живой силы и наземных огневых точек. К тому же большой угол вертикальной наводки, на мой взгляд, скорее достоинство, нежели недостаток, особенно в городском бою или в горной местности.
Танки, скорее всего, придётся вводить в бой уже на втором этапе (наземной агрессии) и то, если она последует. Много ли в войнах последних десятилетий танкам приходилось воевать друг с другом, разве что в Египте и в Ливане. В основном они применялись для подавления наземных огневых точек и укреплений. В ситуации противодействия авиации они окажутся в лучшем случае транспортными средствами для своих автоматических зенитных пушек (вряд ли им придётся задействовать свой главный калибр), в худшем – мишенями для воздушных сил противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Нужна специализация: танки для борьбы с пехотой, САУ – для борьбы с танками.
Ю. И. Мухин
Оптимизация сухопутных войск
Над тактикой ПВО в условиях современной локальной войны я задумался после поставки Кипру комплексов С-300 и последовавшей за этим международной полемики, доходившей до откровенных угроз с турецкой стороны. Меня же заинтересовало следующее: данный комплекс предназначен для поражения целей на значительной дальности (уничтожение стратегических бомбардировщиков до момента запуска ими самолёт-снарядов), а каким же образом будет организовано противодействие самолётам фронтовой авиации, действующим большими группами на малых высотах? Ведь время реакции комплекса в таком случае будет значительно меньше, особенно в случае маловысотного полёта в режиме огибания рельефа местности. Выскочит самолёт в таком режиме на установку, особенно в горно-лесистой местности, и что тогда? Неужели такую большую дорогостоящую ракету возможно применять против небольших ударных высокоманевренных машин или самолёт-снарядов? В случае с бомбардировщиком более-менее понятно: вертикально стартующая ракета переходит в полёт по более пологой траектории, наводимая прицельной станцией (и своей вспомогательной системой) на больших дальностях, поражая крупные и маломаневренные цели. Но как это будет работать по небольшим и многочисленным объектам?
На эту тему нигде ничего толком не написано. Если бы в дополнение к мощным комплексам ПВО выпускались бы также в большом количестве зенитные установки «Тунгуска» со стрелково-пушечным и ракетным вооружением, а также прицельной станцией на одном шасси, более удобные для маскировки и перебазирования с очень малым промежутком для перехода из походного в боевое состояние, а также переносные зенитно-ракетные комплексы «Игла», запускаемые с плеча наводчика-оператора, это было бы понятно. Но об этом ни слова. Каким же образом будет организовано противодействие в случае прорыва ударных самолетов на расстояние, на котором неэффективны большие ЗРК?
В Египте ЗРК придавались ЗСУ «Шилка» для прикрытия и операторы ПЗРК «Стрела» на джипах. К тому же ЗРК на нескольких машинах в относительно небольшом районе поиска может быть обнаружен и уничтожен десантно-диверсионным подразделением. (Подразделения спецназначения ГРУ помимо прочего были ориентированы именно на поиск и уничтожение ракетных установок в тылу противника. Скорее всего для решения подобных задач готовятся подразделения и в армиях других государств).
Операторов ПЗРК, размещенных на достаточно большой площади и замаскированных (а разместить их можно практически где угодно!), уничтожить силами относительно немногочисленных десантно-диверсионных подразделений намного труднее. К тому же сам фактор внезапности (ракеты ПЗРК находят цель по тепловому излучению движения, пилот не может определить момент запуска) в районе наиболее вероятного поражения будет оказывать негативное психологическое давление, что, в свою очередь, определённо скажется на выполнении задания.
Теперь стоит перейти к основной теме: участии сухопутных войск в отражении агрессии ВВС противника. Сухопутные войска имеют свои средства ПВО в виде ЗСУ (достаточно или нет – это уже другой вопрос), к тому же тяжелая бронетехника (танки) имеет свои собственные средства защиты. На последней модификации Т-80 имеются малокалиберные автоматические зенитные пушки калибра 23 мм с радиолокационным наведением и дистанционным управлением. Стоит, кстати, вспомнить, как в хрущёвские времена с танков стали снимать зенитные пулеметы (считалось, что ЗРК решают все задачи). И только результаты ближневосточных конфликтов заставили вернуть зенитные пулеметы обратно. В общем, сухопутные войска в состоянии себя защитить. Но посмотрим, что происходит в реальности.
Возьмем для примера события в Югославии. Пока летчики и зенитчики напряженно трудятся, сухопутные войска ждут, когда противник придёт к ним, готовясь к отражению традиционными способами традиционной агрессии. А чего, собственно, ждут? Может, они и не придут совсем, как это и получилось в Косово?
Исходя из нынешних реалий, когда основной задачей является максимальное нанесение ущерба при помощи авиации и беспилотных средств («вбомбить в каменный век»), только после этого (если потребуется) следует агрессия наземных сил. Поэтому, может, следует несколько изменить тактику применения сухопутных сил, активно привлекая их для выполнения задач территориальных сил ПВО? Ведь не исключено, что противник удовлетворится результатами воздушных налётов, нанеся значительный материальный ущерб, и не пойдёт на наземную агрессию, так и не дав обороняющейся стороне использовать последние козыри: хорошее знание местности, психологическую и военно-тактическую подготовку для ведения боевых действий традиционными способами, втягивание агрессора в затяжной конфликт с большими потерями (и далеко не ясным исходом). То есть, агрессор отступил, отделавшись малой кровью, но нанёс при этом значительный ущерб экономике, а основные силы в бой не вступали.
В таких условиях (объявили войну, побомбили, отступили – и так до бесконечности, изматывая экономически), может, стоило бы оптимизировать сухопутные войска не для наземных действий, а для отражения агрессии с воздуха , заставив противника нести большие потери, массированно внедряя средства ПВО в боевые порядки? Например, резко увеличив число ЗСУ или применив автоматические пушки с большими углами возвышения, высоким темпом стрельбы и радиолокационным и оптиколокационным наведением на обычной легкобронированной технике. То есть, с самого начала основной задачей поставить поражение воздушных целей , что не исключает применение техники сухопутных войск по «специальности» – поражение живой силы и наземных огневых точек. К тому же большой угол вертикальной наводки, на мой взгляд, скорее достоинство, нежели недостаток, особенно в городском бою или в горной местности.
Танки, скорее всего, придётся вводить в бой уже на втором этапе (наземной агрессии) и то, если она последует. Много ли в войнах последних десятилетий танкам приходилось воевать друг с другом, разве что в Египте и в Ливане. В основном они применялись для подавления наземных огневых точек и укреплений. В ситуации противодействия авиации они окажутся в лучшем случае транспортными средствами для своих автоматических зенитных пушек (вряд ли им придётся задействовать свой главный калибр), в худшем – мишенями для воздушных сил противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91