Сам Ландау объяснял это тем, что практические задачи, дескать, не требуют творчества, поэтому он чистый теоретик. На самом деле творчества и ума требуют именно практические задачи, поскольку в них требуется результат, и если ты этот результат не получил, то объясняй это как хочешь, но всем понятно, что ты дурак. А быть «теоретиком», баловаться математическими формулами и рассуждать о черных дырах во Вселенной может любой придурок, поскольку поди ты докажи, есть эти черные дыры или нет и, главное, как это использовать на пользу гражданам твоей страны? Ландау занимался именно этой «чистой теорией» и никакими посулами нельзя было его заставить приносить пользу людям. Он боялся таких работ.
На Западе Ландау никому и даром был бы не нужен, никто бы не стал ему платить деньги за бессмысленные математические упражнения, и Ландау это прекрасно понимал. Вот Дробанцева приводит свой диалог с ним (ее воспоминания написаны в 1983 г., так что не надо удивляться некой «патриотичности» Ландау):
«– Дау, это правда, что англичане предлагали вам навсегда остаться работать в Лондоне?
– Не только англичане, меня и американцы очень старались соблазнить роскошными условиями жизни. К роскоши я совершенно равнодушен. Я им всем ответил так: «Работать на акул капитала? Никогда! Я вернусь в свою свободную страну, у меня есть мечта сделать в нашей стране образование лучшим в мире. Во всяком случае я этому буду способствовать!». Кора, я об этом очень много думаю. Сейчас здесь, в Харькове, я уже стал создавать свою школу физиков. На Западе ученому работать нелегко. Его труд оплачивают в основном попечители. В этом есть некая унизительность».
Согласитесь, что если стремиться деньги не зарабатывать, а «получать», то тогда без разницы у кого их получать – у государственного чиновника или попечителя. Дело в другом: попечитель никогда не стал бы платить Ландау не за нужный фонду или фирме результат, а просто за околофизическую болтовню. У попечителя денег на это не хватит. Вот Ландау и вернулся в СССР, денег здесь и у Академии наук было много. И именно на эти деньги накинулись «ученые жиды».
Дробанцева пишет о соавторе Ландау академике Е. М. Лившице:
«Привычку копить деньги Евгений Михайлович унаследовал от своего отца-медика. Когда сыновья подросли, их отец сказал так: „Раз „товарищи“ уничтожили у нас, врачей, частную практику, сделав в Советском Союзе медицинскую помощь бесплатной, мои сыновья станут научными работниками“. С большой гордостью об этом рассказывал сам Женька, восхищаясь прозорливостью своего отца. „Действительно, папа оказался прав, ведь самая высокая заработная плата у нас, у научных работников“. И, как ни странно, младший сын медика Лившица Илья тоже вышел в физики».
Но чтобы грести деньги лопатой, окончить институт и поступить в какую-нибудь лабораторию мало. Нужны степени и звания. А с ними ученые жиды дело поставили так.
Освоение кормушки
Еврейские жиды начали осваивать советскую науку как кормушку вместе с другими жидами и сначала они имели незначительное преимущество только лишь из-за обширных связей с жидами за рубежом.
Сейчас я процитирую довольно интересный документ с интересной судьбой. Это копия письма, которое 28 марта 1942 г. послал молодой профессор Андрей Владимирович Фрост члену ГКО В. М. Молотову. Сам А. В. Фрост (1906-1952 гг.) помимо теоретических работ в области термодинамики и кинетики являлся классиком химии фосфора и его органических соединений, занимался созданием промышленных катализаторов (ускорителей химических процессов), а в последние годы своей жизни – ракетным топливом. Умер внезапно, расследования его смерти не проводилось.
Это его письмо достаточно известно в научных кругах, но оно никогда не печаталось и из его содержания ясно почему. Когда в 1997 г. его опубликовала «Дуэль», то позвонил сын А. В. Фроста с претензией, что мы материал за подписью его отца опубликовали без его разрешения. Я предложил ему дать место под любое его опровержение, но опровержения не последовало.
Возможно, не всем читателям будет легко читать это письмо из-за обилия уже забываемых имен «великих ученых» и специфической терминологии. Итак:
«Дорогой Вячеслав Михайлович!
В Советском Союзе существует группировка химиков, главным образом физико-химиков, возглавляемая академиком А. Н. Бахом и особенно энергично А. Н. Фрумкиным.
В этой группировке, известной мне с 1927 г., активную роль играет академик Н. Н. Семенов. Из членов-корреспондентов АН СССР в нее входят А. Н. Бродский, Я. К. Сыркин, С. С. Медведев, С. З. Рогинский, П. А. Ребиндер, Д. Л. Талмуд, Казарновский, В. Н. Кондратьев и ряд других, и профессора И. И. Жукова (ЛГУ), Темкин, Жуховицкий, Каргин, Ормонт, Ю. Б. Харитон, Я. Б. Зельдович, Д. А. Франк-Каменецкий, М. Б. Нейман и др.
Из физиков с этой группой тесно связаны академики А. Ф. Иоффе, Мандельштам и их сотрудники, математик академик Соболев; члены-корреспонденты Тамм, Френкель, Ландсберг.
В основном это сотрудники Карповского Института, Института Химической Физики, Днепропетровского Физико-химического института, Физико-технического института (Харьков).
С этой группой весьма сильно считаются и не решаются действовать самостоятельно в серьезных вопросах академики П. Л. Капица, С. И. Вавилов… (часть текста отсутствует. – Ю.М.)
…Многие из научных работников относятся к группе академика Фрумкина либо индифферентно, либо считают ее просто группой авантюристически настроенных людей, не отдавая себе полного отчета о вредной роли ее в советской науке.
* * *
Отличительными чертами группы академика Фрумкина являются:
1. Круговая порука и взаимная поддержка, маскируемые весьма поверхностным налетом неглубоких полемик между отдельными ее членами (Фрумкина с Ребиндером, Рогинского с Темкиным и Жуховицким).
Особенно показателен здесь Ребиндер, который лет 10 назад откровенно предлагал ряду ученых заключать союзы по взаимной рекламе выпускаемых работ; такой союз был у него, например, с Д. Л. Талмудом и заключить такой союз он пытался со мной.
2. Весьма (мягко выражаясь) осторожный стиль работ, заключающийся, главным образом, в повторении работ зарубежных ученых и их развитии, что избавляет от риска сделать ошибку. Все члены группы весьма ревниво берегут свою научную репутацию и обращают внимание на то, чтобы не сделать в своих статьях какого-либо опрометчивого и необычного по форме вывода. Поэтому они действуют не в сторону развития науки (это требует риска – можно ошибиться), а в сторону копирования апробированных на Западе образцов.
Я встретился с этой группой в 1927 г. и систематически мог наблюдать ее деятельность по пропаганде новых направлений в области физической химии, развиваемых в Германии, Англии и США.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225
На Западе Ландау никому и даром был бы не нужен, никто бы не стал ему платить деньги за бессмысленные математические упражнения, и Ландау это прекрасно понимал. Вот Дробанцева приводит свой диалог с ним (ее воспоминания написаны в 1983 г., так что не надо удивляться некой «патриотичности» Ландау):
«– Дау, это правда, что англичане предлагали вам навсегда остаться работать в Лондоне?
– Не только англичане, меня и американцы очень старались соблазнить роскошными условиями жизни. К роскоши я совершенно равнодушен. Я им всем ответил так: «Работать на акул капитала? Никогда! Я вернусь в свою свободную страну, у меня есть мечта сделать в нашей стране образование лучшим в мире. Во всяком случае я этому буду способствовать!». Кора, я об этом очень много думаю. Сейчас здесь, в Харькове, я уже стал создавать свою школу физиков. На Западе ученому работать нелегко. Его труд оплачивают в основном попечители. В этом есть некая унизительность».
Согласитесь, что если стремиться деньги не зарабатывать, а «получать», то тогда без разницы у кого их получать – у государственного чиновника или попечителя. Дело в другом: попечитель никогда не стал бы платить Ландау не за нужный фонду или фирме результат, а просто за околофизическую болтовню. У попечителя денег на это не хватит. Вот Ландау и вернулся в СССР, денег здесь и у Академии наук было много. И именно на эти деньги накинулись «ученые жиды».
Дробанцева пишет о соавторе Ландау академике Е. М. Лившице:
«Привычку копить деньги Евгений Михайлович унаследовал от своего отца-медика. Когда сыновья подросли, их отец сказал так: „Раз „товарищи“ уничтожили у нас, врачей, частную практику, сделав в Советском Союзе медицинскую помощь бесплатной, мои сыновья станут научными работниками“. С большой гордостью об этом рассказывал сам Женька, восхищаясь прозорливостью своего отца. „Действительно, папа оказался прав, ведь самая высокая заработная плата у нас, у научных работников“. И, как ни странно, младший сын медика Лившица Илья тоже вышел в физики».
Но чтобы грести деньги лопатой, окончить институт и поступить в какую-нибудь лабораторию мало. Нужны степени и звания. А с ними ученые жиды дело поставили так.
Освоение кормушки
Еврейские жиды начали осваивать советскую науку как кормушку вместе с другими жидами и сначала они имели незначительное преимущество только лишь из-за обширных связей с жидами за рубежом.
Сейчас я процитирую довольно интересный документ с интересной судьбой. Это копия письма, которое 28 марта 1942 г. послал молодой профессор Андрей Владимирович Фрост члену ГКО В. М. Молотову. Сам А. В. Фрост (1906-1952 гг.) помимо теоретических работ в области термодинамики и кинетики являлся классиком химии фосфора и его органических соединений, занимался созданием промышленных катализаторов (ускорителей химических процессов), а в последние годы своей жизни – ракетным топливом. Умер внезапно, расследования его смерти не проводилось.
Это его письмо достаточно известно в научных кругах, но оно никогда не печаталось и из его содержания ясно почему. Когда в 1997 г. его опубликовала «Дуэль», то позвонил сын А. В. Фроста с претензией, что мы материал за подписью его отца опубликовали без его разрешения. Я предложил ему дать место под любое его опровержение, но опровержения не последовало.
Возможно, не всем читателям будет легко читать это письмо из-за обилия уже забываемых имен «великих ученых» и специфической терминологии. Итак:
«Дорогой Вячеслав Михайлович!
В Советском Союзе существует группировка химиков, главным образом физико-химиков, возглавляемая академиком А. Н. Бахом и особенно энергично А. Н. Фрумкиным.
В этой группировке, известной мне с 1927 г., активную роль играет академик Н. Н. Семенов. Из членов-корреспондентов АН СССР в нее входят А. Н. Бродский, Я. К. Сыркин, С. С. Медведев, С. З. Рогинский, П. А. Ребиндер, Д. Л. Талмуд, Казарновский, В. Н. Кондратьев и ряд других, и профессора И. И. Жукова (ЛГУ), Темкин, Жуховицкий, Каргин, Ормонт, Ю. Б. Харитон, Я. Б. Зельдович, Д. А. Франк-Каменецкий, М. Б. Нейман и др.
Из физиков с этой группой тесно связаны академики А. Ф. Иоффе, Мандельштам и их сотрудники, математик академик Соболев; члены-корреспонденты Тамм, Френкель, Ландсберг.
В основном это сотрудники Карповского Института, Института Химической Физики, Днепропетровского Физико-химического института, Физико-технического института (Харьков).
С этой группой весьма сильно считаются и не решаются действовать самостоятельно в серьезных вопросах академики П. Л. Капица, С. И. Вавилов… (часть текста отсутствует. – Ю.М.)
…Многие из научных работников относятся к группе академика Фрумкина либо индифферентно, либо считают ее просто группой авантюристически настроенных людей, не отдавая себе полного отчета о вредной роли ее в советской науке.
* * *
Отличительными чертами группы академика Фрумкина являются:
1. Круговая порука и взаимная поддержка, маскируемые весьма поверхностным налетом неглубоких полемик между отдельными ее членами (Фрумкина с Ребиндером, Рогинского с Темкиным и Жуховицким).
Особенно показателен здесь Ребиндер, который лет 10 назад откровенно предлагал ряду ученых заключать союзы по взаимной рекламе выпускаемых работ; такой союз был у него, например, с Д. Л. Талмудом и заключить такой союз он пытался со мной.
2. Весьма (мягко выражаясь) осторожный стиль работ, заключающийся, главным образом, в повторении работ зарубежных ученых и их развитии, что избавляет от риска сделать ошибку. Все члены группы весьма ревниво берегут свою научную репутацию и обращают внимание на то, чтобы не сделать в своих статьях какого-либо опрометчивого и необычного по форме вывода. Поэтому они действуют не в сторону развития науки (это требует риска – можно ошибиться), а в сторону копирования апробированных на Западе образцов.
Я встретился с этой группой в 1927 г. и систематически мог наблюдать ее деятельность по пропаганде новых направлений в области физической химии, развиваемых в Германии, Англии и США.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225