Анри уже смирился с мыслью, что ему в ближайшие дни придется слечь в постель с пневмонией, как послышался шум подъезжающей кареты.
Удивленная горничная выглянула на крыльцо и узнала экипаж своей госпожи. Конюх выбежал из флигеля, и вскоре экипаж остановился у самого крыльца.
Мадлен смотрела на свой дом сквозь залитое дождем стекло и крупные капли, скользившие по прозрачной преграде, представлялись ей слезами.
» Ну почему я сама уехала, даже не попрощавшись? — укоряла себя Мадлен. — Ведь теперь у меня никогда не хватит духа самой увидеться с виконтом Лабрюйером. Но почему я сама уничтожаю свое счастье и не даю быть счастливым другому?«
Кучер отворил дверцу и отбросил подножку, прикрывая Мадлен от дождя. Он довел ее до самой двери. Но все равно, как он ни старался, дождь смочил волосы мадам Ламартин. Темные пряди прилипли ко лбу.
— Я сейчас приготовлю сухое, — забеспокоилась горничная, уже успевшая спрятать Жака в дальнем конце кухни за сложенными в штабель дровами.
— Не надо, я хочу побыть одна.
Мадлен, тяжело ступая, поднималась на второй этаж. Ее мокрая рука скользила по холодным перилам лестницы, и женщине хотелось, чтобы это восхождение никогда не кончалось.
» Ну, кто заставлял меня поступить так, а не иначе?«— думала мадам Ламартин, глядя себе под ноги.
Полированный камень ступеней отражал ее ноги, колышущийся подол платья, край мокрого плаща.
» И мне теперь некого винить «.
Нога Мадлен преодолевала последнюю ступеньку, и женщина оказалась у двери, ведущей в гостиную.
— Простите, мадам, — послышался голос горничной. Мадлен обернулась, девушка стояла рядом с ней.
— Я разожгу камин.
— Хорошо, разожги — и можешь идти.
Мадлен стояла в таком хорошо знакомом ей доме и чувствовала себя так, словно попала сюда впервые. Все вещи ей казались чужими.Тонкие струи пламени побежали по сухим дровам и вскоре в дымоходе уже загудело. Тепло волной обдало Мадлен.
Горничная выскочила из комнаты и послышались ее торопливые шаги на лестнице. Девушка спешила к Жаку, ведь она обещала угостить его обедом и кружкой вина.
Мадлен, обхватив голову руками, уставилась в огонь. И тут ей показалось, она в гостиной не одна. Мягко отодвинулась штора — и к ней шагнул Анри.
— Я не мог оставаться там без тебя, Мадлен. Женщина, глубоко вздохнув, чуть не лишилась чувств, а потом бросилась к Анри, обняла его и прижалась щекой к его плечу.
— Я так боялась потерять тебя, Анри, какая же я была глупая! Она обнимала виконта, словно каждую секунду должна была вновь и вновь уверять себя в том, что Анри это реальность, а не видение.
Я здесь, — шептал мужчина.
Я тоже.
Виконт погладил Мадлен по мокрым волосам.
Ты вся продрогла, сбрось плащ.
Он потянул за тесемку, и мокрый плащ упал к ногам женщины. Она осталась в белом летнем платье.
Так ты любишь меня? — прошептал Анри на самое ухо Мадлен.
— Да, да.
— Скажи мне это.
— Я люблю тебя.
— И я. Мы любим друг друга. Мадлен не то смеялась, не то плакала. Она обняла Анри за шею и поцеловала его в губы.
— Ты весь продрог, скорее высушись, — она принялась расстегивать бархатную куртку виконта.
А когда он, не выпуская женщину из своих объятий, снял насквозь промокшую бархатную куртку, Мадлен, не глядя, бросила ее на пол перед камином.
— Она еще успеет высохнуть. Ведь ты не уедешь сейчас?
— Нет, Мадлен, я приехал к тебе.
— Обними меня, обними покрепче.
— Ты даже не знаешь, дома ли твой муж.
— Ты здесь, и мне больше ничего не нужно. Анри удивился такой беспечности.» Да, она сильно любит меня и как жаль будет ее бросать «, — подумал он.
— Твоего мужа не будет несколько дней, я заезжал в суд и все узнал.
— Как ты оказался здесь, ведь я уехала ночью?
— Я верхом скакал весь день и видишь, успел раньше тебя.
— Как я была глупа, как обманывала себя, уверяя, что не люблю тебя, — причитала Мадлен, целуя Анри в лоб, в щеки, в глаза.
— Я думаю, Мадлен, тебе нужно отправить слуг, иначе они узнают о моем приезде и потом расскажут твоему мужу.
— Я не хочу думать об этом.
— Мадлен, я тебя прошу.
— И не говори, я сейчас яижу только тебя одного и никого больше не существует в мире.
Анри схватил Мадлен за плечи и легонько встряхнул.
Думай, что говоришь, ты должна отправить слуг и только тогда мы останемся с тобой вдвоем.
Хорошо, если ты просишь об этом… Мадлен, глядя перед собой почти безумными влюбленными глазами, двинулась к лестнице. Она позвала служанку и, ничего не объясняя, сказала:
— Ты свободна на два дня. Передай остальным слугам, что они тоже могут быть свободны.
— Но, мадам… сейчас идет дождь и, может быть, стоит распаковать ваши вещи?
— Я хочу побыть одна, — глядя поверх головы горничной, сказала Мадлен, — оставьте меня.
Ничего не понимающая горничная спустилась в кухню.
— Как жаль, — обратилась она к Жаку, — моя госпожа отправляет всех слуг домой. И взбрело же ей в голову остаться одной!
Жак изобразил на своем лице полное недоумение.
— Жаль, красотка, что придется уходить.
— Но мы можем пойти ко мне, — предложила девушка, — я снимаю комнату в подвале. Господин прокурор мне неплохо платит, и я могу себе это позволить.
Жак с досадой заскрежетал зубами. Он с удовольствием бы отправился вместе с молоденькой девушкой, но его присутствие требовалось здесь. Должен же кто-то присматривать за лошадьми, должен же кто-то носить дрова, должен же кто-то, в конце концов, присматривать за хозяином и следить за улицей. Неровен час,
Вернется муж, и тогда придется убегать. В этом смысле Жак был сама осторожность. Еще ни разу виконту не довелось лицом к лицу встретиться с мужем какой-нибудь из своих любовниц. Жак всегда заблаговременно предупреждал его, и у виконта оставалось немного времени, чтобы одеться и спуститься через окно на улицу.
Горничная никак не могла понять, почему это Жак вдруг охладел к ней.
Вскоре они уже оказались на улице перед воротами дома окружного прокурора.
Вы даже не проводите меня до дома? — спросила девушка.
Нет, я должен спешить.
Но мне показалось, вы никуда не спешили и хотели лишь обогреться, переждать дождь?
Жак с тоской посмотрел на двух лошадей — свою я его хозяина — мокнущих у коновязи на противоположной стороне улицы.
— Я обещаю, — поклялся Жак, — как только у меня появится время, мы обязательно встретимся.
Девушка презрительно фыркнула и даже не попрощавшись, пошла по мокрой мостовой, демонстративно не прикрываясь от дождя.
Жак дождался, когда дом покинут и остальные слуги, потом отвязал лошадей и завел их в конюшню. Лошади жадно рванулись к еде и, утолив первый голод, принялись жевать овес. Таким спокойствием веяло от уставших животных, что Жак даже расчувствовался.
Он подошел к лошади Анри и потрепал ее по гриве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61