Леа почувствовала, как напряглись плечи Кейна.
— Успокойтесь, милорд. Не надо мне больше ничего рассказывать, если это причиняет вам такую боль. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. В конце концов, на этой земле царят мир и покой, и здесь вам не нужно ни от чего защищаться.
— Мой рассказ меня совершенно не расстраивает, тем более, если он тебе интересен. Просто я подумал, что уэльские болота во время мятежа, — не место для женщины благородных кровей.
— Не думаю, что мне нужно чего-то бояться. Что, они захотят убить меня? Но какой в этом прок? В любом случае, я думаю, у меня хватит мужества самой выбрать себе достойную смерть, — Леа произнесла это несколько напыщенно, и Кейн ласково рассмеялся в ответ: все звучало так, словно голубка пытается стать кречетом. Леа обиделась.
— Не смейтесь надо мной, милорд. У женщины должно найтись мужество, если ей придется отстаивать честь мужа!
Реднор изумленно уставился на девушку. Его опыт общения с женщинами подтверждал обратное: они больше заботятся о том, чтобы запятнать честь мужа.
— Кто тебя надоумил говорить такие вещи? — поинтересовался он, мысленно признаваясь себе, что женская душа — вечная загадка, никогда не знаешь, что в ней происходит.
— Мама и капеллан говорили, что это мой долг, — строго ответила девушка.
— Скажи, ты никогда не слышала от мамы или капеллана о самоубийцах? — продолжал подтрунивать Кейн.
— Нет, но я слышала много рассказов о смелых женщинах. Да вы опять смеетесь надо мной! — по-детски надула губы Леа.
Реднор поспешно заверил ее, что ему просто приятно смотреть на нее, оттого он и улыбается, и упросил ее продолжить разговор. Убедившись, что Кейн серьезен, Леа стала рассуждать дальше:
— Я знаю, священники говорят, что убить себя — смертный грех. А вам не приходило в голову, что Господь наш бесконечно милостив и способен все взвесить? Он поймет, что лучше страдать самой, нежели из-за вас будет страдать муж.
Лорду Реднору стало не до смеха. Ее слова оказались для него полнейшей неожиданностью. Они неожиданно напугали его бесконечной искренностью, но чувствовал он себя скорее очарованным и невероятно смущенным. Сейчас он был готов на все, лишь бы случайно не задеть и не обидеть ее. Кейн закашлялся.
— Мне кажется, Господь все поймет, но не знаю, одобрит ли он это… Леа, скажи мне, ты много времени проводишь в раздумьях?
— Конечно же, нет! — смеясь, ответила девушка. — Неужто вы думаете, милорд, что я такая бездельница? Женщинам надо много чего знать, даже если это не очень интересно. Я умею готовить, ткать, шить, даже прясть, правда, не очень хорошо. Чтобы стать хорошей пряхой, нужно много учиться. Я разбираюсь в травах и знаю, какие из них от чего помогают. Если вы только позволите, я покажу вам, что умею делать. Я вот предложила вам отдохнуть, а вы легли так, словно готовы вскочить в любую минуту. Милорд, чуть-чуть повернитесь, вот так, я попробую научить вас отдыхать.
И снова Кейну пришлось удивиться. Он действительно всегда пребывал в напряжении и настолько свыкся с таким своим состоянием, что даже не замечал этого.
Он лег так, как она ему сказала, и Леа плавными движениями рук начала разминать ему шею и плечи. Она все говорила и говорила о каких-то пустяках из жизни замка, голос ее становился все тише, слова звучали все медленней и медленней, а под конец вообще слились в тихое ровное журчание. Веки у Реднора отяжелели, тело обмякло, и он заснул, раскинув могучие руки и уткнувшись лицом девушке в колени.
Когда Реднор проснулся, солнце стояло в зените. Открыв глаза, он увидел Леа, склонившуюся над ним с улыбкой.
— Ну, как вы отдохнули? — спросила она.
— Просто восхитительно. Да ты околдовала меня! Знаешь, я с детских лет не спал так хорошо. — В подтверждение сказанного он сладко потянулся.
— Вы выглядели таким уставшим, милорд. До чего трудно вы живете, если даже не чувствуете своего напряжения! Мне так грустно, что вы не сможете здесь задержаться подольше, — вздохнула она.
— Правда? — поднялся на ноги Кейн.
Леа ничего не ответила, а лишь улыбнулась. Они медленно пошли, держась за руки. Он продолжил:
— Куда ты меня теперь ведешь? Я так околдован, что могу прийти вслед за тобой на край пропасти и ничего не заметить при этом.
— До чего же у нас вежливый разговор! — рассмеялась Леа. — И как дурно вы обо мне думаете! Даже если бы я хотела отвести вас туда, поверьте, ничего бы не вышло — у нас здесь никаких пропастей нет. Я желаю вам только добра, не сомневайтесь, пожалуйста! Однако нам пора возвращаться домой. Если вы не против, я бы взглянула на ваши раны. А может, мне еще удастся уговорить вас переодеться. Тогда вы в моих глазах превратитесь из гадкого утенка в прекрасного лебедя.
Ее последние слова звучали довольно странно, но Кейн связал их со всем предыдущим разговором об одежде. Он вдруг вспомнил, как Леа помогала ему раздеваться, и голова его сладко закружилась…
Между тем они вошли в комнату, и Леа от слов перешла к делу — она развязала пояс Кейна и сняла с него верхнее платье.
— Признаюсь тебе, — заметил он, — ничего хорошего в такой огромной фигуре нет. На поле брани моя голова выше всех. — Его голос зазвучал мечтательно и слегка напряженно: Леа стала снимать с него рубашку. — Да, конечно, мне следует благодарить Господа — это все его милость. Однажды он поймет, какую ошибку совершил, и я…
— Нет! — неожиданно прервала его девушка.
— Что такое, Леа?
— Я смеялась над тем, что вы такой большой, но это просто шутка! Я и не думала, что в этом кроется какая-то опасность для вас! Мне не нужно было шутить так! — Еще мгновение — и слезы опять навернулись ей на глаза.
— Конечно, не нужно. Это не предмет для веселья. — Он заметил слезы и попробовал успокоить девушку: — Леа! Да я же пошутил! Перестань плакать. Мне ничего не угрожает. Честное слово, верхом мы все одного роста.
Однако Леа не могла успокоиться. Она внезапно поняла, что все, что она читала в книжках, все романтические истории — лишь слова, в жизни так не бывает. В книжках герой всегда победитель, совершенно не уязвимый для врагов. Но страшные следы на теле Реднора говорили совсем об ином.
Ее вырастили в покорности воле отца. Она знала, что должна постараться полюбить того человека, которого отец выберет ей, не важно, страшен он, жесток или стар. Но с лордом Реднором все получилось иначе, ей не пришлось заставлять себя влюбиться в него. Он не был дряхл, шрамы не сделали его уродом, и он уж точно не был с нею жесток. Только бы ничего не помешало их свадьбе — вот что волновало Леа. Она схватила Кейна за руки и прижалась к его груди, словно пытаясь удержать рядом с собой.
— Леа, ну я ведь уже очень давно воюю. Ну, хорошо, если не ради меня, то ради Всевышнего — перестань плакать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91