Джоан почувствовала, как вошел в израненную плоть кулак, услышала глухой стук, и у нее перехватило дыхание.
Фигуры в плащах бесшумно поднимались по лестнице башни.
Риз принял еще три удара, не отвечая, но вот последнего из приверженцев Эдуарда поглотила тьма на верхней площадке лестницы.
Когда Ги замахнулся, чтобы нанести следующий удар, его кулак встретил на своем пути несокрушимое препятствие – руку, которая могла разбить камень.
Ги потрясенно смотрел на это орудие противника, тисками сжимавшее его запястье; глаза, горящие адским огнем, смотрели снизу вверх. В ответ в синих глазах Риза сверкнула сталь.
Эта несокрушимая рука парализовала Ги, его лицо исказилось болью, тело скорчилось.
– Мне кажется, ты должен попросить прощения, – сказал Риз.
– Ты безумен!
– Безумцы опасны: в отличие от здравомыслящих людей они не чувствуют боли, не ведают преград. Проси прощения.
– Повиноваться каменотесу? Черта с два!
Риз улыбнулся, и в уголках его глаз появились морщинки, но на этот раз не добрые, а опасные. Его глаза казались отшлифованным металлом, в котором отражалось небо.
– Я рад, что ты отказался. Теперь у каменотеса есть причина, чтобы переломать все кости в твоем теле.
Он поднял руку Ги так, что тот вытянулся во весь рост, и всадил кулак в живот. Если бы Ги был статуей, от него бы отлетел большой кусок камня. От следующего удара Ги растянулся в грязи.
Толпа взорвалась гулом: началась настоящая драка. Двор наполнился шумом подзадоривающих бойцов криков, а где-то внутри башни по опустевшим коридорам двигались люди, направляясь к королеве и ее любовнику, чьи приказы способны были бы заглушить эти крики.
Казалось, это никогда не кончится. Нельзя сказать, что борьба была совсем уж неравной. Ги был стремителен, а силы Риза, несмотря на все его безумие, были изрядно ослаблены этой ночью.
Риз ни разу не упал, и глаза Джоан как-то помимо ее воли заволокло туманом: волнуясь и переживая за него, она в то же время не могла не чувствовать гордости. Он держался ради нее. Те, первые, удары он стерпел ради короля, но сейчас защищал ее, охранял ее, дрался за ее честь, и свободу, и жизнь. Ни один рыцарь Англии не смог бы проявить больше отваги.
Ги снова отлетел и приземлился у ее ног. Риз подошел шатаясь и поднял его за воротник камзола, замахнулся. Не удар – сильная пощечина пришлась по лицу Ги, так что он закинул голову.
– Так, ты говоришь, она стонала? – он залепил ему еще одну пощечину. – Я хочу, чтобы сейчас застонал ты. Может быть, тогда ты поймешь разницу между стоном наслаждения и стоном отчаяния.
Ги обмяк и больше не сопротивлялся ударам. Внимание Джоан привлекло какое-то движение у края толпы. Двое рыцарей пробивали себе дорогу, приближаясь к Ризу со спины.
И тут на весь двор прогремел голос, мгновенно заставив толпу замолчать. Строгий приказ повелевал рыцарям не двигаться с места.
Аддис и какой-то темноволосый молодой человек стояли на верхней ступеньке лестницы. Теперь их доспехи не были скрыты плащом, и на мантии молодого человека был четко виден королевский герб.
Приказ отдал Эдуард. Его присутствие, его доспехи и меч говорили о том, что произошло. Несколько секунд спустя он спокойным, властным голосом объявил об этом.
Толпа потрясенно застыла. Внезапно все потеряли какой бы то ни было интерес к драке между рыцарем и каменщиком.
Но Риз все еще нависал над Ги. Джоан подошла к ним и посмотрела сверху вниз на человека, который разрушил ее жизнь. Она не могла отрицать, что, видя его поверженным, почувствовала какое-то удовлетворение. Женщине, которой она сегодня себя ощущала, это было уже не нужно, но девушке, которой она когда-то была, все еще было необходимо.
Казалось, Риз не заметил произошедшей перемены. Она коснулась его плеча, возвращая его оттуда, куда он отправился, чтобы обрести свою силу.
– Все кончено, Эдуард схватил Мортимера, и стража знает об этом и не оказывает сопротивления.
Он не отрываясь смотрел на полуживого человека, не выпуская его из рук. Казалось, он не слышит ее.
– Дело сделано, Риз. Ворота снова открыты, и люди Бэрроубурга входят, чтобы охранять замок.
Его внимание было приковано к врагу, ярость на лице не поблекла. Ей показалось, что он хочет снова ударить Ги.
Джоан почувствовала присутствие кого-то еще – за ее спиной появился Аддис. Риз по-прежнему не отпускал Ги. Аддис обнажил свой меч и протянул его каменщику.
– Прикончи его, если хочешь. Никто тебя за это не осудит. Он все равно уже покойник, и, возможно, участь его хозяина – милость с твоей стороны по отношению к нему.
Риз обратил свой твердый, как сталь, взгляд на меч. Джоан ждала, что он возьмется за эфес, чувствовала, что он хочет это сделать. Но вместо этого он разжал руки, и Ги упал в грязь ничком.
– Пусть о нем позаботится палач.
И мнимая сила в то же мгновение покинула его тело: он начал оседать на землю. Джоан бросилась к нему, он оперся о ее плечо, и вместе они последовали за Аддисом, направляясь к лестнице.
Вокруг царила неразбериха. Двор кипел от возбуждения. Весть о низвержении Мортимера разнеслась быстро. Джоан все слышала, но не чувствовала ни волнения, ни ликования. Вдруг все это показалось Джоан таким незначительным. Ее по-настоящему волновало только то, что Риз жив, его рука лежит на ее плече, и он рядом с ней.
Но вдруг что-то неуловимое и опасное произошло сзади, какое-то волнение. Волна опасности захлестнула ее. Она скорее почувствовала это, чем увидела.
И Риз тоже почувствовал неладное. Он подтолкнул ее вперед, к Аддису, и она, покачнувшись, повернулась и увидела метнувшегося вперед Ги со сверкающим в поднятой руке кинжалом.
Все произошло быстро. Слишком быстро, чтобы что-то разглядеть. Потрясенная, она видела лишь отдельные кусочки мозаики. Расколотая реальность проступала медленно и отчетливо.
Кинжал, летящий прямо в нее. Риз, ловящий лезвие левой рукой и бросающийся на Ги всем телом. Кровь, хлынувшая из руки, и снова сверкнувший кинжал. Попытка увернуться, схватить кинжал. Двое мужчин, сцепившихся в смертельной схватке.
А потом тишина. Неподвижность. Казалось, они оба мертвы.
Беззвучный крик вырвался из ее груди. У нее перехватило дыхание. Ей показалось, что сердце остановилось.
Риз медленно скатился с тела, распростертого под ним. Кинжал был загнан в грудь Ги по самую рукоять. Ги широко раскрытыми глазами удивленно уставился в небо, но адский огонь в них погас, и его глаза превратились в фиолетовый лед.
Аддис поднял Риза из грязи и крови, перекинул его безвольную руку вокруг шеи и потащил своего друга к башне. Громогласным голосом, перекрывающим гул толпы, он приказал своим людям немедленно послать за лекарем.
Глава 27
– Никогда нельзя сказать наверняка, – сказал лекарь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Фигуры в плащах бесшумно поднимались по лестнице башни.
Риз принял еще три удара, не отвечая, но вот последнего из приверженцев Эдуарда поглотила тьма на верхней площадке лестницы.
Когда Ги замахнулся, чтобы нанести следующий удар, его кулак встретил на своем пути несокрушимое препятствие – руку, которая могла разбить камень.
Ги потрясенно смотрел на это орудие противника, тисками сжимавшее его запястье; глаза, горящие адским огнем, смотрели снизу вверх. В ответ в синих глазах Риза сверкнула сталь.
Эта несокрушимая рука парализовала Ги, его лицо исказилось болью, тело скорчилось.
– Мне кажется, ты должен попросить прощения, – сказал Риз.
– Ты безумен!
– Безумцы опасны: в отличие от здравомыслящих людей они не чувствуют боли, не ведают преград. Проси прощения.
– Повиноваться каменотесу? Черта с два!
Риз улыбнулся, и в уголках его глаз появились морщинки, но на этот раз не добрые, а опасные. Его глаза казались отшлифованным металлом, в котором отражалось небо.
– Я рад, что ты отказался. Теперь у каменотеса есть причина, чтобы переломать все кости в твоем теле.
Он поднял руку Ги так, что тот вытянулся во весь рост, и всадил кулак в живот. Если бы Ги был статуей, от него бы отлетел большой кусок камня. От следующего удара Ги растянулся в грязи.
Толпа взорвалась гулом: началась настоящая драка. Двор наполнился шумом подзадоривающих бойцов криков, а где-то внутри башни по опустевшим коридорам двигались люди, направляясь к королеве и ее любовнику, чьи приказы способны были бы заглушить эти крики.
Казалось, это никогда не кончится. Нельзя сказать, что борьба была совсем уж неравной. Ги был стремителен, а силы Риза, несмотря на все его безумие, были изрядно ослаблены этой ночью.
Риз ни разу не упал, и глаза Джоан как-то помимо ее воли заволокло туманом: волнуясь и переживая за него, она в то же время не могла не чувствовать гордости. Он держался ради нее. Те, первые, удары он стерпел ради короля, но сейчас защищал ее, охранял ее, дрался за ее честь, и свободу, и жизнь. Ни один рыцарь Англии не смог бы проявить больше отваги.
Ги снова отлетел и приземлился у ее ног. Риз подошел шатаясь и поднял его за воротник камзола, замахнулся. Не удар – сильная пощечина пришлась по лицу Ги, так что он закинул голову.
– Так, ты говоришь, она стонала? – он залепил ему еще одну пощечину. – Я хочу, чтобы сейчас застонал ты. Может быть, тогда ты поймешь разницу между стоном наслаждения и стоном отчаяния.
Ги обмяк и больше не сопротивлялся ударам. Внимание Джоан привлекло какое-то движение у края толпы. Двое рыцарей пробивали себе дорогу, приближаясь к Ризу со спины.
И тут на весь двор прогремел голос, мгновенно заставив толпу замолчать. Строгий приказ повелевал рыцарям не двигаться с места.
Аддис и какой-то темноволосый молодой человек стояли на верхней ступеньке лестницы. Теперь их доспехи не были скрыты плащом, и на мантии молодого человека был четко виден королевский герб.
Приказ отдал Эдуард. Его присутствие, его доспехи и меч говорили о том, что произошло. Несколько секунд спустя он спокойным, властным голосом объявил об этом.
Толпа потрясенно застыла. Внезапно все потеряли какой бы то ни было интерес к драке между рыцарем и каменщиком.
Но Риз все еще нависал над Ги. Джоан подошла к ним и посмотрела сверху вниз на человека, который разрушил ее жизнь. Она не могла отрицать, что, видя его поверженным, почувствовала какое-то удовлетворение. Женщине, которой она сегодня себя ощущала, это было уже не нужно, но девушке, которой она когда-то была, все еще было необходимо.
Казалось, Риз не заметил произошедшей перемены. Она коснулась его плеча, возвращая его оттуда, куда он отправился, чтобы обрести свою силу.
– Все кончено, Эдуард схватил Мортимера, и стража знает об этом и не оказывает сопротивления.
Он не отрываясь смотрел на полуживого человека, не выпуская его из рук. Казалось, он не слышит ее.
– Дело сделано, Риз. Ворота снова открыты, и люди Бэрроубурга входят, чтобы охранять замок.
Его внимание было приковано к врагу, ярость на лице не поблекла. Ей показалось, что он хочет снова ударить Ги.
Джоан почувствовала присутствие кого-то еще – за ее спиной появился Аддис. Риз по-прежнему не отпускал Ги. Аддис обнажил свой меч и протянул его каменщику.
– Прикончи его, если хочешь. Никто тебя за это не осудит. Он все равно уже покойник, и, возможно, участь его хозяина – милость с твоей стороны по отношению к нему.
Риз обратил свой твердый, как сталь, взгляд на меч. Джоан ждала, что он возьмется за эфес, чувствовала, что он хочет это сделать. Но вместо этого он разжал руки, и Ги упал в грязь ничком.
– Пусть о нем позаботится палач.
И мнимая сила в то же мгновение покинула его тело: он начал оседать на землю. Джоан бросилась к нему, он оперся о ее плечо, и вместе они последовали за Аддисом, направляясь к лестнице.
Вокруг царила неразбериха. Двор кипел от возбуждения. Весть о низвержении Мортимера разнеслась быстро. Джоан все слышала, но не чувствовала ни волнения, ни ликования. Вдруг все это показалось Джоан таким незначительным. Ее по-настоящему волновало только то, что Риз жив, его рука лежит на ее плече, и он рядом с ней.
Но вдруг что-то неуловимое и опасное произошло сзади, какое-то волнение. Волна опасности захлестнула ее. Она скорее почувствовала это, чем увидела.
И Риз тоже почувствовал неладное. Он подтолкнул ее вперед, к Аддису, и она, покачнувшись, повернулась и увидела метнувшегося вперед Ги со сверкающим в поднятой руке кинжалом.
Все произошло быстро. Слишком быстро, чтобы что-то разглядеть. Потрясенная, она видела лишь отдельные кусочки мозаики. Расколотая реальность проступала медленно и отчетливо.
Кинжал, летящий прямо в нее. Риз, ловящий лезвие левой рукой и бросающийся на Ги всем телом. Кровь, хлынувшая из руки, и снова сверкнувший кинжал. Попытка увернуться, схватить кинжал. Двое мужчин, сцепившихся в смертельной схватке.
А потом тишина. Неподвижность. Казалось, они оба мертвы.
Беззвучный крик вырвался из ее груди. У нее перехватило дыхание. Ей показалось, что сердце остановилось.
Риз медленно скатился с тела, распростертого под ним. Кинжал был загнан в грудь Ги по самую рукоять. Ги широко раскрытыми глазами удивленно уставился в небо, но адский огонь в них погас, и его глаза превратились в фиолетовый лед.
Аддис поднял Риза из грязи и крови, перекинул его безвольную руку вокруг шеи и потащил своего друга к башне. Громогласным голосом, перекрывающим гул толпы, он приказал своим людям немедленно послать за лекарем.
Глава 27
– Никогда нельзя сказать наверняка, – сказал лекарь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97