Подарки крестнику были аккуратно выставлены на столе, и от нечего делать она стала читать приложенные к ним карточки; на одной она, посмеиваясь, прочла: «Отправляюсь за набором». Карточка была приложена к серебряному кольцу для салфетки.
— На твоем месте я бы не улыбалась. Фиона! Как это она отцепилась от Бенедикта? — подумала Ребекка и, невольно покосившись на открытую дверь, увидела, что Мэри как раз заводит Бенедикта в кабинет.
— Это почему же? Мне кажется, крестины удались на славу, — ответила Ребекка, делая вид, что не замечает намека Фионы.
— Брось, Ребекка. У тебя был исключительный шанс, и ты его упустила.
— Антрополога нельзя назвать исключительным шансом. Я еще понимаю, если бы он был мультимиллионером, — пошутила Ребекка, надеясь, что Фиона отстанет.
— Так ты не в курсе? Или притворяешься? Хотя вряд ли. — И, откинув назад рыжеволосую голову, Фиона расхохоталась.
Ее резкий фальшивый смех резанул Ребекке по нервам. Нет, она не будет задавать никаких вопросов, хотя Фиона явно этого ожидает.
— Дорогая, Бенедикт Максвелл — миллионер, и даже более того. Ты, конечно, слышала об «М и М», англо-французской фирме, связанной с электроникой? — Фиона сделала паузу, но, не дождавшись от Ребекки никаких проявлений интереса, все-таки пояснила:
— Монтень и Максвелл. Подробности были в телевизионной передаче Джеффа Кейтса, недели две назад. Он брал интервью у Бенедикта и страшно его разозлил, предположив, что никакой он не гениальный антрополог, а его открытие неизвестного племени — всего лишь счастливая случайность.
— Это странно. — Почему-то Ребекке захотелось защитить академические достижения Бенедикта.
— Знаешь, что о нем говорят? Деньги к деньгам, слава к славе и тому подобное. Когда Бенедикт взял себе двухгодичный отпуск в фамильной фирме, а потом пропал и все думали, что он погиб, его дядя, Жерар Монтень, управлял компанией по своему усмотрению. Но Бенедикт вернулся и стал председателем правления.
Ребекка поражение глядела на Фиону. Неужели «М и М» принадлежит Бенедикту? Она слышала об этой фирме. Кто хоть изредка заглядывает в деловую прессу, не может не знать об «М и М». Фирма, взявшая на себя большой объем работ по электронному обеспечению туннеля под Ла-Маншем. Да, конечно, ведь Гордон говорил ей, что его мать француженка. Мать Бенедикта… О Боже! Какая же я идиотка, ахнула про себя Ребекка.
— Ребекка, я хочу поговорить с тобой. — Стальные пальцы схватили ее за руку, и, подняв голову, она увидела смуглое лицо Бенедикта. — Наедине, — проговорил он сердито.
Что-то или кто-то неприятно задел этого самонадеянного человека; казалось, в воздухе назревает гроза. Но Ребекка не собиралась играть роль громоотвода. Однажды он уже поступил с ней именно так, но никогда больше…
— Бенедикт, милый, я думала, что вы никогда не вернетесь к нам, — заворковала Фиона.
— Оставь, Фиона, я хочу поговорить с бывшей невестой.
Ребекка даже пожалела девушку; ее умело загримированное лицо сделалось пунцовым, и, надменно вздернув голову, она вышла из комнаты.
— Довольно грубо, но, по сути, правильно, — заметила Ребекка хладнокровно. Бенедикт еще крепче сжал ей руку. — Отпусти меня, — сказала она резко.
— После нашей краткой беседы можешь идти ко всем чертям, но сначала я требую объяснения.
Взглянув на него, она позволила отвести себя в кабинет через холл. Она не простит себе никогда, если допустит, чтобы он устроил здесь сцену, да еще в день крещения. Не хватало только этому человеку испортить один из счастливейших дней в жизни Мэри.
Бенедикт явно был на грани бешенства; сжатые губы, злобный блеск в золотистых глазах. Что его так разволновало? Непонятно почему, но, как только дверь кабинета за ними закрылась, по спине у нее пополз страх.
— Ну, Ребекка, отвечай, какого черта ты все рассказала Мэри? Меня никогда в жизни так не оскорбляли. Пять минут тому назад меня поджаривали здесь на углях за мое якобы недостойное поведение. И кто же? Женщина, которую я знаю много лет. Мэри сожалела, что не смогла мне дозвониться, иначе мне было бы отказано стать крестным отцом ее сына. Это твоя работа!
Ребекка вздохнула: как она сразу не догадалась? Мэри справедливый и откровенный человек. И теперь то, что она случайно увидела в открытую дверь, стало ей понятным: Мэри вела Бенедикта в кабинет «на ковер».
— Почему ты так возмущаешься, Бенедикт? Я рассказала не более того, что ты и сам знаешь как участник. — Она старалась выглядеть спокойной, хотя чувствовала себя очень несчастной. Ей не приходило в голову, что Мэри сразится с Бенедиктом…
— Я не ожидал, что меня будут обвинять в изнасиловании, — грубо огрызнулся он, и внезапно руки его метнулись к ее худеньким плечам; он судорожно притянул ее к себе, резко наклонился и, не успела она опомниться, впился поцелуем ей в губы. Его пальцы запутались в копне ее черных волос, растрепав аккуратный пучок.
Ребекка откинулась назад, волосы рассыпались по плечам. По непонятной причине поцелуй смягчил его гнев, и он что-то тихо пробормотал. К своему стыду, она кротко вздохнула, признавая свое поражение. Он выпрямился и, держа ее на расстоянии вытянутой руки, уставился сверкающими глазами на алые опухшие губы и красноречивый румянец на лице.
— Если бы Мэри могла тебя сейчас видеть, она бы поняла, что ты лгунья и тебя следует проучить. Что за насмешка! Ты не могла от меня оторваться, — сказал он язвительно.
Все, оказывается, было гораздо хуже, чем Ребекка могла себе представить. Мэри не только предъявила ему претензию по поводу разрыва, но, очевидно, добавила свои собственные домыслы насчет отношения к нему Ребекки.
— Я не лгала Мэри… Она моя подруга и… И я сказала ей правду. — Ребекка говорила заикаясь. Как раз когда она думала, что начинает новую жизнь, все возвратилось к истокам. Бенедикт… Неужели она никогда от него не освободится?..
— Да, ты изложила свою версию. Ведь Гордона нет, чтобы опровергнуть ее.
Она стерпела боль, вызванную упоминанием о Гордоне, и спокойно, стараясь обуздать себя, произнесла:
— Гордон поддержал бы меня. Он был необыкновенно добрым человеком. Это тебе, конечно, неизвестно.
— О Господи! Женщина, ты неповторима!
Когда я гляжу в эти огромные, невинные, фиалковые глаза, даже я могу на мгновение поглупеть. Но теперь-то я знаю, какой разрушительной силой ты обладаешь. Бедняжка Мэри также попалась на твою удочку, как и Гордон. Я знаю ее со школьной скамьи, целую вечность. А тут, за какие-то четыре года, что ты увивалась вокруг нее, ты сумела влезть к ней в доверие и теперь внушила ей, что я изверг и людоед. И вот, погибла наша дружба. — Он раздраженно оттолкнул ее, и Ребекка чуть не упала. — Ты внушаешь мне отвращение! — процедил он с презрением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— На твоем месте я бы не улыбалась. Фиона! Как это она отцепилась от Бенедикта? — подумала Ребекка и, невольно покосившись на открытую дверь, увидела, что Мэри как раз заводит Бенедикта в кабинет.
— Это почему же? Мне кажется, крестины удались на славу, — ответила Ребекка, делая вид, что не замечает намека Фионы.
— Брось, Ребекка. У тебя был исключительный шанс, и ты его упустила.
— Антрополога нельзя назвать исключительным шансом. Я еще понимаю, если бы он был мультимиллионером, — пошутила Ребекка, надеясь, что Фиона отстанет.
— Так ты не в курсе? Или притворяешься? Хотя вряд ли. — И, откинув назад рыжеволосую голову, Фиона расхохоталась.
Ее резкий фальшивый смех резанул Ребекке по нервам. Нет, она не будет задавать никаких вопросов, хотя Фиона явно этого ожидает.
— Дорогая, Бенедикт Максвелл — миллионер, и даже более того. Ты, конечно, слышала об «М и М», англо-французской фирме, связанной с электроникой? — Фиона сделала паузу, но, не дождавшись от Ребекки никаких проявлений интереса, все-таки пояснила:
— Монтень и Максвелл. Подробности были в телевизионной передаче Джеффа Кейтса, недели две назад. Он брал интервью у Бенедикта и страшно его разозлил, предположив, что никакой он не гениальный антрополог, а его открытие неизвестного племени — всего лишь счастливая случайность.
— Это странно. — Почему-то Ребекке захотелось защитить академические достижения Бенедикта.
— Знаешь, что о нем говорят? Деньги к деньгам, слава к славе и тому подобное. Когда Бенедикт взял себе двухгодичный отпуск в фамильной фирме, а потом пропал и все думали, что он погиб, его дядя, Жерар Монтень, управлял компанией по своему усмотрению. Но Бенедикт вернулся и стал председателем правления.
Ребекка поражение глядела на Фиону. Неужели «М и М» принадлежит Бенедикту? Она слышала об этой фирме. Кто хоть изредка заглядывает в деловую прессу, не может не знать об «М и М». Фирма, взявшая на себя большой объем работ по электронному обеспечению туннеля под Ла-Маншем. Да, конечно, ведь Гордон говорил ей, что его мать француженка. Мать Бенедикта… О Боже! Какая же я идиотка, ахнула про себя Ребекка.
— Ребекка, я хочу поговорить с тобой. — Стальные пальцы схватили ее за руку, и, подняв голову, она увидела смуглое лицо Бенедикта. — Наедине, — проговорил он сердито.
Что-то или кто-то неприятно задел этого самонадеянного человека; казалось, в воздухе назревает гроза. Но Ребекка не собиралась играть роль громоотвода. Однажды он уже поступил с ней именно так, но никогда больше…
— Бенедикт, милый, я думала, что вы никогда не вернетесь к нам, — заворковала Фиона.
— Оставь, Фиона, я хочу поговорить с бывшей невестой.
Ребекка даже пожалела девушку; ее умело загримированное лицо сделалось пунцовым, и, надменно вздернув голову, она вышла из комнаты.
— Довольно грубо, но, по сути, правильно, — заметила Ребекка хладнокровно. Бенедикт еще крепче сжал ей руку. — Отпусти меня, — сказала она резко.
— После нашей краткой беседы можешь идти ко всем чертям, но сначала я требую объяснения.
Взглянув на него, она позволила отвести себя в кабинет через холл. Она не простит себе никогда, если допустит, чтобы он устроил здесь сцену, да еще в день крещения. Не хватало только этому человеку испортить один из счастливейших дней в жизни Мэри.
Бенедикт явно был на грани бешенства; сжатые губы, злобный блеск в золотистых глазах. Что его так разволновало? Непонятно почему, но, как только дверь кабинета за ними закрылась, по спине у нее пополз страх.
— Ну, Ребекка, отвечай, какого черта ты все рассказала Мэри? Меня никогда в жизни так не оскорбляли. Пять минут тому назад меня поджаривали здесь на углях за мое якобы недостойное поведение. И кто же? Женщина, которую я знаю много лет. Мэри сожалела, что не смогла мне дозвониться, иначе мне было бы отказано стать крестным отцом ее сына. Это твоя работа!
Ребекка вздохнула: как она сразу не догадалась? Мэри справедливый и откровенный человек. И теперь то, что она случайно увидела в открытую дверь, стало ей понятным: Мэри вела Бенедикта в кабинет «на ковер».
— Почему ты так возмущаешься, Бенедикт? Я рассказала не более того, что ты и сам знаешь как участник. — Она старалась выглядеть спокойной, хотя чувствовала себя очень несчастной. Ей не приходило в голову, что Мэри сразится с Бенедиктом…
— Я не ожидал, что меня будут обвинять в изнасиловании, — грубо огрызнулся он, и внезапно руки его метнулись к ее худеньким плечам; он судорожно притянул ее к себе, резко наклонился и, не успела она опомниться, впился поцелуем ей в губы. Его пальцы запутались в копне ее черных волос, растрепав аккуратный пучок.
Ребекка откинулась назад, волосы рассыпались по плечам. По непонятной причине поцелуй смягчил его гнев, и он что-то тихо пробормотал. К своему стыду, она кротко вздохнула, признавая свое поражение. Он выпрямился и, держа ее на расстоянии вытянутой руки, уставился сверкающими глазами на алые опухшие губы и красноречивый румянец на лице.
— Если бы Мэри могла тебя сейчас видеть, она бы поняла, что ты лгунья и тебя следует проучить. Что за насмешка! Ты не могла от меня оторваться, — сказал он язвительно.
Все, оказывается, было гораздо хуже, чем Ребекка могла себе представить. Мэри не только предъявила ему претензию по поводу разрыва, но, очевидно, добавила свои собственные домыслы насчет отношения к нему Ребекки.
— Я не лгала Мэри… Она моя подруга и… И я сказала ей правду. — Ребекка говорила заикаясь. Как раз когда она думала, что начинает новую жизнь, все возвратилось к истокам. Бенедикт… Неужели она никогда от него не освободится?..
— Да, ты изложила свою версию. Ведь Гордона нет, чтобы опровергнуть ее.
Она стерпела боль, вызванную упоминанием о Гордоне, и спокойно, стараясь обуздать себя, произнесла:
— Гордон поддержал бы меня. Он был необыкновенно добрым человеком. Это тебе, конечно, неизвестно.
— О Господи! Женщина, ты неповторима!
Когда я гляжу в эти огромные, невинные, фиалковые глаза, даже я могу на мгновение поглупеть. Но теперь-то я знаю, какой разрушительной силой ты обладаешь. Бедняжка Мэри также попалась на твою удочку, как и Гордон. Я знаю ее со школьной скамьи, целую вечность. А тут, за какие-то четыре года, что ты увивалась вокруг нее, ты сумела влезть к ней в доверие и теперь внушила ей, что я изверг и людоед. И вот, погибла наша дружба. — Он раздраженно оттолкнул ее, и Ребекка чуть не упала. — Ты внушаешь мне отвращение! — процедил он с презрением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42